Когда мы покинули Кубу - Шанель Клитон

– Разрешите пригласить вас на танец, Беатрис Перес – девушка, целующая революционеров и похищающая сердца, – говорит он, и она смеется: знакомые слова переносят ее на пятьдесят шесть лет назад.

То, что он по-прежнему так неумеренно любезен, очень даже нравится ей. Сколько бы времени у них ни осталось, она хочет провести эти дни, недели, месяцы или годы с ним.

Она качает головой, на ее губах играет улыбка. Глаза наполняются слезами, а в груди трепещет радость.

– Об украденных сердцах я ничего не говорила.

Он улыбается, и она чуть не зажмуривается, как от яркого электрического света. Любовь, которой полон его голос и его взгляд, тепло обволакивает ее.

– Зато я говорю.

Разве у нее может быть хоть какой-то шанс?

– С удовольствием, – говорит она, подавая ему руку.

Он обнимает ее, и они начинают танцевать при свете солнца, встающего над океаном. С каждой волной, ударяющейся о берег, время убывает.

Секрет романтических отношений с мужчиной, в которого ты была влюблена почти всю свою взрослую жизнь, в том, чтобы сохранять легкий покров таинственности. Ты постоянна в своих чувствах к нему, и он об этом знает, тем не менее должны быть и свидания, и цветы, и письма, которые ты будешь читать в уединении своей гостиной. Кто-нибудь наверняка скажет, что в преклонном возрасте конфетно-букетный период – это смешно, что нужно спешить, ведь времени и здоровья остается все меньше и меньше.

К счастью, я никогда не слушала, что говорят другие.

Кое с чем, конечно, не поспоришь: время – действительно роскошь. Но именно поэтому его, как и другие роскошные напитки, лучше смаковать не спеша, а не заглатывать залпом. Мне не жаль часов, которые я трачу на прически и макияж перед нашими свиданиями, а также на выбор новых нарядов, которые я покупаю, прогуливаясь по магазинам с внучатыми племянницами. Они пока не знают о Нике: эту тайну я бережно храню у самого сердца.

Он приезжает за мной минута в минуту, и по его взгляду я понимаю, что от времени мой образ не потускнел, романтика нашей молодости не развеялась. По-моему, в том возрасте, который принято называть закатом жизни, особенно приятно вновь раздуть никогда не умиравшее пламя.

После двух месяцев встреч он и его водитель заезжают за мной на блестящем сером Rolls-Royse, и мы едем в Веллингтон на день рождения к моей внучатой племяннице Люсии.

Пора знакомить Ника с моей семьей.

Сегодня в клане Пересов двойной праздник: другая моя внучатая племянница, Марисоль, вернулась с Кубы, куда она ездила, чтобы развеять прах своей бабушки Элизы. Мы все гордимся Марисоль и рады ее возвращению.

Представляя Ника родным, я внутренне усмехаюсь: мой племянник явно смущен тем, что тетушка до сих пор поддерживает с кем-то романтические отношения.

– Так это с ним у тебя было то свидание, к которому ты так тщательно готовилась? – спрашивает Марисоль, отойдя со мной в сторонку и глядя на меня расширенными глазами.

Внучатые племянницы всегда были мне как родные внучки. Благодаря им я не чувствую себя одинокой, хотя и не родила собственных детей.

Неделю назад Марисоль застала меня за наведением марафета перед встречей с Ником. Вспоминая наш тогдашний разговор, я улыбаюсь:

– Да.

– Он ведь чуть президентом не стал! – восклицает Марисоль с благоговением в голосе.

– Не стал. Хотя президент из него был бы отличный.

– И давно вы друг друга знаете?

– Давно. С тех пор как я была еще совсем молоденькой.

– Ты его и раньше…

– Что? Любила?

Марисоль кивает.

– Всегда, – отвечаю я.

– Я рада, что он пришел. И что ты счастлива.

Люсия подходит к нам с бокалом шампанского и садится рядом со мной.

– Открой подарок, который я тебе привезла, – говорю я, указывая на обтянутый яркой бумагой прямоугольник, лежащий на десертном столе.

– Я собиралась потом…

– Забудь об этикете. Если в собственный день рождения ты не можешь делать что хочешь, то в чем вообще смысл праздника? К тому же я старая женщина, и мне позволено пренебрегать правилами. Я разрешаю тебе открыть один из подарков – мой – раньше положенного срока.

Марисоль смеется.

– Мне кажется, любительницей правил ты и в молодости не была.

– Потому что жизнь слишком коротка. Открывай, – говорю я, подталкивая Люсию.

Она разрывает обертку, и из бумаги показываются карие глаза, блестящие иссиня-черные локоны, шелк платья и бриллианты, стекающие с шеи, как капли воды.

– Какая красота! – говорит Люсия.

– Я купила этот портрет на аукционе несколько недель назад. Я бы даже сказала, отвоевала. Он висел в нашем доме в Мирамаре, так что ему пришлось попутешествовать. Был еще и другой портрет – ее мужа.

– А кто эта женщина? – спрашивает Марисоль.

– Изабелла Перес. Старейшая наша прародительница, о которой мы что-то знаем.

– Это она вышла замуж за корсара? – спрашивает Люсия.

– Да. В середине восемнадцатого века. В Испании ее посадили на корабль и отправили на Кубу, чтобы там она стала женой человека, которого никогда не видела.

– Невообразимо! – произносит Марисоль задумчиво. – Бесстрашная, наверное, была девушка. Или наоборот, напуганная.

– Мне всегда очень нравился этот портрет, – говорю я. – Твоя бабушка была увлечена корсаром, а я чаще думала о женщине, которая оставила все, что было ей знакомо: дом, семью – и отправилась за океан.

Люсия целует меня в щеку.

– Чудесный подарок, спасибо.

– Я рада, что тебе понравилось.

– А кто забрал портрет из нашего гаванского дома? – спрашивает Марисоль.

– Понятия не имею. В итоге он оказался в одном поместье в Вирджинии. Хозяин умер, имущество пустили с молотка. Может, родственники что-то и знают. Я пыталась их осторожно порасспросить, но ничего не добилась. Главное, теперь картина там, где ей и место. Где ее дом.

Как и я.

Соединив руки, мы с Ником вместе со всей семьей поем Люсии «С днем рожденья тебя!» и поднимаем бокалы, поздравляя ее с началом тридцать четвертого года жизни. Среди гостей я нахожу взглядом Марию. Мы обмениваемся улыбками. Глаза сестренки светятся гордостью, как и мои.

Я всегда считала, что навеки связана с Кубой. Что мне назначено сыграть важную роль в ее будущем. Может, при иных обстоятельствах так бы и было. Но и без этого я прожила жизнь не зря. Мне удалось передать наследие, полученное от предков, следующему поколению женщин семьи Перес.

Мужчины приходят и уходят, революции бушуют и стихают, а мы остаемся.