Наваждение - Барбара Гауди

«Пока еще не поздно», — мелькнула мысль, но подумал он об этом без всякой надежды, просто констатировал факт.

Рон бросил взгляд на девочку. Прижав личико к окну, та быстро дышала. Он вспомнил, что, когда вез ее сюда, боялся, что ее может продуть, и почему-то захотел попросить прощение за то, что заклеил ей тогда рот липкой лентой. Все, что он хотел сказать ей, колом стояло в горле и не могло выплеснуться наружу из-за одной самой важной фразы, которую ему так и не суждено было произнести.

— Эй! — воскликнула вдруг девочка. — Это же моя школа! — Она бросила на него взгляд: — Куда мы едем?

Рон не ответил. Она снова уставилась в окно.

— Эй, — повторила она за миг перед тем, как он свернул к тротуару и затормозил.

Они были совсем рядом с ее домом. Перед ним стояла полицейская машина. На лужайке сидела собака.

— Это же Осмо! — воскликнула девочка и стала отстегивать ремень.

— Рэчел…

Она рассеянно оглядывалась по сторонам.

— Можно я попрошу тебя кое-что для меня сделать?

— Что?

Он снял темные очки.

— Не позволяй мужчинам себя трогать, — сказал он. — Никогда. Не садись к ним на колени, не пожимай им рук. — Он пристально вглядывался ей в лицо, и на долю секунды ему вдруг почудилось, что он видит перед собой полную непостижимой тайны взрослую женщину, в которую она со временем превратится. — Даже тем мужчинам, которых ты знаешь.

— Хорошо.

— Я серьезно тебе говорю.

Она кивнула:

— Хорошо.

Ремень наконец расстегнулся. Она распахнула дверцу.

— До свидания, Рэчел.

— Ох! — сказала она, одарив его широкой, вполне светской улыбкой. — Пока, Рон! Спасибо вам, что спасли меня!

Она выскочила из машины и побежала в длинных закатных тенях клонившегося к вечеру дня.

Обычно на закате Мика любил сидеть на крыльце. Но сейчас ему было трудно не реагировать на пристальное внимание людей, собравшихся на другой стороне улицы. Даже теперь, когда он стоял перед входной дверью, закрытой сеткой от комаров, зная, что на него многие смотрят, ему было как-то не по себе.

Он глядел на собак. Те почему-то были весь день необычно настороженными, реагировали буквально на каждый посторонний шум, поматывая головами. Осмо, которая никогда по собственному почину не спускалась с крыльца, вышла на лужайку.

— Они ее ищут, — сказал Мика, услышав, что сзади подошла Силия.

Силия взглянула ему через плечо, потом открыла дверь и вышла. Собаки приветствовали ее взглядами. Она присела на скамейку, почти укрывшись от толпы, хотя ей было уже почти без разницы, смотрит на нее кто-нибудь или нет.

Силия все еще была на взводе из-за письма. Она внимательно посмотрела на собак. Какая тайна была им ведома? Повернувшись к Мике, она спросила:

— Это ты им сказал, что надо еще две с половиной недели ждать?

— Они понятия не имеют, что такое недели.

— Я тоже, — вздохнула она.

Мика вышел к ней на крыльцо. Он вспомнил замечание Морриса о том, что та женщина могла говорить с Рэчел, чтобы поднять девочке настроение. Он погладил по голове Хэппи. Тут залаяла Осмо, и Хэппи сбежал к ней с крыльца.

Силия встала. Теперь скулили обе собаки. Мика спустился на лужайку.

— Осмо! — Он попытался унять собаку, взяв ее за поводок.

Силия раздвинула ветви сирени, чтобы взглянуть на то, что привлекло их внимание.

По улице к дому бежала девочка. Худенькая, с золотистыми волосами. В красной маечке.

Когда залаяли собаки, Рон развернулся и поехал обратно тем же путем, каким приехал сюда. Слезы застили ему глаза. Он думал о том, почему не догадался купить себе пистолет, почему не смог предвидеть, что в жизни наступит этот момент. Теперь его былые мысли броситься с моста казались ему слишком банальными. Он решил, что самым простым и чистым способом для него был бы угарный газ. Для этого вполне достаточно провести в кабину шланг от выхлопной трубы и припарковать машину перед мастерской.

Он остановился в каком-то переулке и выключил двигатель. Или это по Дженни он так горько плакал? А может быть, по маме? Рон не помнил. Он с силой сжимал руль. Эпизоды жизни не мелькали перед ним, они плавно скользили, как церковная процессия. Он видел лица и комнаты, решетчатые заборы и модели самолетов, изображения труб и моторов. Он видел каждый свой восстановленный пылесос. Он видел, как Нэнси во сне корчит рожицы.

Бедняжка Нэнси… Рон вынул из кармана рубашки ручку, а из бумажника — визитную карточку. На ее чистой стороне он написал: «Нэнси Данфи не участвовала в похищении Рэчел Фокс. Я ее обманывал и использовал», расписался и положил бумажник с карточкой на еще не остывшее пассажирское сиденье. Он не сразу убрал с него ладонь. Когда сиденье стало таким же теплым, как его рука, он включил двигатель и поехал.

Потом люди станут говорить, что его страшила мысль о последствиях.

Но это не так. Тогда он не думал ни о тюрьме, ни о судебном процессе.

Он думал тогда о мире без нее.

Это была любовь.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.