48 законов власти - Роберт Грин

И последнее: научитесь играть много ролей, быть тем, кто нужен в данный момент. Приспосабливайте свои маски к ситуации — будьте многоликим, надевая то лицо, которого от вас ждут. Бисмарк в совершенстве владел этой игрой: с либералом он был либералом, с хищником становился хищником. Он был недоступен пониманию, а то, что нельзя понять, невозможно уничтожить.

Авторитетное мнение

Оборотная сторона

Для этого важнейшего закона поистине нет обратных примеров: плохой театр — это лишь плохой театр. Даже чтобы выглядеть естественным, необходимо применить искусство, другими словами, играть. Плохая же игра порождает лишь неудовольствие. Конечно, не следует быть слишком театральным — избегайте напыщенных, ненатуральных жестов. В любом случае это будет просто плохой игрой, попирающей вековые театральные традиции, согласно которым переигрывать запрещается. В общем и целом у этого закона нет оборотной стороны.

Формулировка закона

Вы должны выглядеть образцом порядочности и работоспособности: ваши руки никогда не были осквернены ошибками и грязными делами. Сохраняйте этот незапятнанный облик, используя других в качестве своего орудия и скрывая собственное участие.

Наше доброе имя и репутация зависят больше от того, что мы скрываем, чем от того, что мы выставляем напоказ. Каждый совершает ошибки, но тот, кто действительно неглуп, позаботится о том, чтобы затушевать их, и постарается, чтобы обвинили кого-то другого. Для этого нужно всегда иметь наготове подходящего козла отпущения.

Соблюдение закона (1)

В конце II века, в эпоху Троецарствия, когда могущественная китайская империя династии Хань медленно угасала, Цао Цао, великий военачальник и министр императора, стал самым влиятельным человеком в стране. Желая укрепить свою власть и избавиться от некоторых своих соперников, Цао Цао начал военную кампанию с целью получить возможность распоряжаться жизненно важной в стратегическом отношении Срединной равниной. Во время осады стратегически значимого населенного пункта он немного ошибся в расчетах относительно зерна, подвозимого из столицы. Он ждал обоза с провиантом, но армия осталась без продовольствия, и Цао Цао был вынужден приказать начальнику продовольствия урезать рацион.

Цао Цао поддерживал в армии строгую дисциплину и имел целую сеть информаторов. Его шпионы вскоре сообщили про жалобы и пересуды солдат о том, что он живет хорошо, в то время как они голодают. Может, Цао Цао хранит продукты для себя, перешептывались солдаты. Поползли слухи о том, что Цао Цао, должно быть, хочет спровоцировать мятеж. Он вызвал к себе начальника продовольствия.

«Я хочу попросить тебя одолжить мне кое-что, и ты не должен мне отказать», — сказал ему Цао Цао. «О чем вы?» — спросил тот. «Я хочу одолжить твою голову, чтобы показать ее войску».— «Но ведь я ничего плохого не сделал!» — вскричал начальник. «Я знаю, — промолвил Цао Цао со вздохом, — но если я не казню тебя, солдаты взбунтуются. Не печалься — после твоей смерти я позабочусь о твоей семье». У начальника продовольствия не было выбора, и он подчинился своей участи. Его казнили в тот же день, выставив голову на всеобщее поругание, после чего ропот среди солдат прекратился. Даже те, кто разгадал маневр Цао Цао, предпочли промолчать, ошеломленные и испуганные совершившимся насилием. Большинство же приняло его версию относительно того, кто виноват, предпочитая верить в мудрость и честность Цао Цао, а не в его некомпетентность и жестокость.

Толкование

Цао Цао пришел к власти в чрезвычайно неспокойное время. Борясь за превосходство в распадающейся империи Хань, неприятели наседали со всех сторон. Сражение за Срединную равнину оказалось более трудным и выматывающим, чем предполагалось, деньги и продовольствие были постоянной заботой. Неудивительно, что под таким давлением обстоятельств военачальник забыл своевременно распорядиться о подвозе провизии.

Когда стало ясно, что задержка с поставками оказалась серьезнейшей ошибкой и что армия вот-вот взбунтуется, у Цао Цао было две возможности: признать свою ошибку и попытаться оправдаться или же найти козла отпущения. Так как Цао Цао очень ясно понимал механизмы власти и осознавал значение имиджа, говоря современным языком, то он не колебался ни минуты: выбрав наиболее подходящую жертву, он немедленно расправился с ней.

Случайные ошибки неизбежны — ведь мир так непредсказуем. Людей власти, однако, губят не ошибки, а то, как они их исправляют. Подобно хирургам, они должны удалить злокачественную опухоль быстро и радикально. Извинения и оправдания — слишком тупые инструменты для подобной операции, власть имущие их избегают. Принося свои извинения, вы приоткрываете лазейку для сомнений в вашей компетентности, ваших намерениях, заставляете подумать о том, сколько других ошибок вы, возможно, совершили, не раскаявшись. Извинения никого не удовлетворяют, оправдания вызывают у всех чувство неловкости. Ошибка не исчезает из-за принесенных извинений, она усугубляется и воспаляется. Лучше уж обрезать все разом, отвлечь от себя внимание окружающих, сфокусировав его на подходящем козле отпущения, прежде чем люди успеют осознать вашу ответственность или, быть может, вашу некомпетентность.

Соблюдение закона (2)

Много лет Чезаре Борджиа воевал за власть над значительной частью Италии во имя своего отца, папы Римского Александра. В 1500 году ему удалось захватить Романью. Этой провинцией в Северной Италии долгие годы правила череда алчных господ, умножавших свое личное богатство. Не имея полиции или других дисциплинарных сил, Романья скатилась к полному беззаконию, целыми областями управляли воры и враждующие между собой семьи. Чтобы установить порядок, Чезаре назначил главным комендантом города некоего Ремирро де Орко, властного и жестокого человека, по словам Никколо Макиавелли. Чезаре дал де Орко неограниченные полномочия.

Приступив к делу с энергией и решительностью, де Орко установил жестокий, безжалостный порядок в Романье и вскоре устранил почти всех нарушителей закона. Но в своем рвении он порой заходил слишком далеко, и спустя один-два года местное население стало бояться и ненавидеть его. В декабре 1502 года Чезаре предпринял решительные действия. Сначала он постарался, чтобы стало известно, что он неодобрительно отзывается о жестокости и зверствах де Орко. Затем 22 декабря по его приказу де Орко был помещен в тюрьму города Сезена, а когда на следующий день после Рождества горожане проснулись, на городской площади их ожидало странное зрелище: обезглавленное тело де Орко, облаченное в роскошные одежды с пурпурным капюшоном, насаженная на пику голова, окровавленный нож палача и плаха возле головы. Макиавелли так заканчивает свои комментарии к этому событию: «Жестокость этой сцены ошеломила людей и вызвала их удовлетворение».