Соглядатай, или Красный таракан - Николай Семченко

Впрочем, иногда случается, что красный таракан пытается управлять сознанием действительно сильного и независимого человека – таких, между прочим, среди нас немного: всего около пяти процентов, – и тогда происходит непонятное: чувствуя влияние посторонней силы, такая личность пробует выйти из-под контроля чужака, противится навязываемому стилю поведения, не признает всяких ограничений, табу и отказывается следовать единственно верной дорогой – в результате строптивое сознание, оставаясь как бы самостоятельным, меняется и удивляет окружающих явной нелогичностью и экстравагантностью. «У него тараканы в голове», – говорят о таких людях.

Красный таракан попал в нашу семью через девочку-найденыша, удочеренную моей бабкой. Он переполз с убитой женщины на ребенка, бабушка заметила его и даже вроде как придавила, но он все-таки выжил и угнездился в её мозгу.

Но, видимо, в нем что-то изменилось: его выделений не хватало, чтобы контролировать сознание человека полностью, и, может быть, ещё и поэтому бабушка иногда позволяла себе сомневаться в том, в чём в те времена мало кто сомневался. Инакомыслящей она, однако, не стала, но те, которые изучал красных тараканов, заинтересовались именно этим экземпляром насекомого. Известно, что тараканы передают приобретенные признаки своему потомству. Следовательно, бабушкин таракан мог испортить всю породу. С одной стороны, он вроде бы направлял поток сознания человека в нужном направлении, но с другой стороны, не мешал ему иногда выходить за строго очерченные рамки. В конце концов, это мало что меняло: человек пугался самого себя, крамольности своих мыслей, запретности желаний – и возвращался в привычное русло…

Мне хотелось узнать, кого представлял тот человек, что сидел напротив меня с самым невинным видом. Он неплохо сумел сыграть роль милиционера, и довольно хитроумно проник в квартиру первый раз, и всё сумел представить так, будто была совершена элементарная кража, и, наверное, я бы не догадался о его повторном визите, если бы случайно не оказался дома. Значит, и тех денег, которые он предложил за экземпляр красного таракана, не видать бы мне, как своих ушей?

– Ну что вы? – сказал парень и широко улыбнулся. – Деньги я оставил бы вам на столике. Правда, без всяких объяснений. Всё-таки мы причинили вам определенные неудобства…

Я вздрогнул. Он явно умел читать чужие мысли.

– А что касается того, кто я и откуда, то это вам знать необязательно, – парень механически растянул губы в широкой улыбке. – Впрочем, скажу, что среди тех пяти процентов людей, которые не поддаются никакому кодированию и постороннему влиянию, существует определенная группа, заинтересованная в порядке и стабильности… Как хотите, так и называйте нас.

– Это такая организация?

– А может, всё намного проще? – прищурился парень, и в его глазах снова полыхнул желтый огонёк. – Почему-то вы не вспомнили, допустим, ангелов-хранителей. Всякое желание, которое человек старается подавить, бродит в его душе и отравляет существование. Но, тем не менее, грех, совершенный однажды, человек с удовольствием повторяет не единожды. Даже самые величайшие моралисты, составившие правильные и верные советы, ошибались, когда считали опыт движущей силой нравственного прогресса. Ничего подобного! Грядущее повторяет ошибки прошлого, и новые поколения предпочитают сами переживать те же самые страсти и чувства, властвовавшие над их предками. Человек, в сущности, мало изменился с дней своего творения, и в его душе по-прежнему дремлют животные инстинкты, а в теле – нечто одухотворяющее. Человек не знает самого себя, но зато ему кажется, что он понимает и знает других. Причем, ни много – ни мало, в таких случаях ссылаются на опыт. Но ведь опыт – это ни что иное, как ошибки! Сегодня – это и вправду моральные заблужденья, а завтра – напротив, благие поступки, ведь истина – всегда где-то там, на горизонте, и порой напоминает мираж. Вчерашний кумир оказывается пустым и холодным истуканом, а нынешний злодей в будущем обернется народным героем. Ну, разве нет тому в истории примеров? Спокойствию общества мешает смятение умов его граждан, и потому поток сознания нуждается в корректировке…

– Но какое вы имеете на то право?

– Не имеем, – усмехнулся человек напротив меня. – Мы просто следим за сохранением чистоты популяции красных тараканов. Только и всего.

– Но, кажется, вы намекали на то, что являетесь чуть ли не ангелами-хранителями…

– Вам это показалось, мой друг, – вздохнул мой собеседник. – Кстати, в услугах хранителя вы не нуждаетесь. Вы, можно сказать, контрольный экземпляр.

– Что?

– Контрольный экземпляр, – повторил парень. – Если бы даже красный таракан внедрился в вас, мы бы его изъяли из вашего мозга. Не смотря на многолетний эксперимент, нам по-прежнему интересно сравнивать людей, которые развиваются, так сказать, стихийно, и тех, кто живёт в симбиозе с красным тараканом…

От этих разговоров у меня закружилась голова. Мне даже показалось, что я всего-навсего вижу дурной сон, и он вот-вот кончится.

– Не беспокойтесь, – сухо сказал человек напротив. – Вы забудете и об этом разговоре, и о том, зачем я сюда приходил. Вы ничего не будете помнить. Так что относитесь к тому, что сейчас происходит, как к экзотическому сновидению, мой друг…

Заходящее солнце обливало охрой верхние этажи домов, и мне было видно, как стекла, облагороженные его лучами, сверкали чистым зеркальным полотном. В тягучем, желтоватом мареве висела какая-то птица – наверное, ястреб. На крышах, ощетинившихся ежиками антенн, ходили, переваливаясь, жирные голуби. Стайка воробьев, попавшая в пурпурные отсветы солнца, из серой на мгновенье превратилась в горсть разноцветного конфетти, и, не заметив своей мимолетной метаморфозы, комком пожухлых листьев разом упала вниз, на коротко стриженый газон.

– Декорации жизни иногда так увлекательны, не правда ли? – заметил собеседник, проследив направление моего взгляда. – И, может быть, именно они – живые и настоящие, а всё остальное – выдумка, мираж, неправда…

Я молчал. Говорить мне не хотелось. И вообще ничего не хотелось, кроме одного: пусть этот человек уйдет. Он утомил меня, и смутил, и удивил, и заставил думать о том, о чём до этого я лишь смутно догадывался.

– Ну, всё, – посмотрев на часы, сказал он. – Этой твари некуда деваться: если через пять минут она не проникнет в вас, то подобный случай представится только через сорок лет. Красный таракан впадает в своеобразный анабиоз, и, что характерно, как бы выпадает из пространственно-временной плоскости: он становится невидимым для окружающих…

– Слушайте, перестаньте рассказывать сказки! – в сердцах воскликнул я. – Ваши фантазии ничем не лучше воображения сочинителей дешевых фантастических романов!

Мой собеседник снова усмехнулся и, подмигнув, показал взглядом на рукав моей рубашки. Я скосил глаза и обнаружил красную точку, которая целеустремленно двигалась к предплечью.

– Вот она, моя сказка! – тихо, одними губами, шепнул парень. – Я не буду против, если вы мне её вернёте. Только, пожалуйста, не повредите этот поистине драгоценный экземпляр! Вот, возьмите контейнер, – он протянул неизвестно как оказавшуюся в его ладони прозрачную коробочку. – Просто стряхните сюда эту козявку и тут же закройте крышкой…