Сезон гроз - Анджей Сапковский

– Понимаю, – Вираксас смерил взглядом придворных, – и могу уразуметь, что для некоторых из присутствующих здесь ситуация неожиданна. Что для некоторых изменения произошли слишком внезапно и резко, а события развиваются слишком быстро. Также не могу я исключить, что для некоторых из здесь присутствующих дело идет не так, как они предполагали, и что состояние дел им не по нраву. Полковник де Сантис сразу выбрал должную сторону и принес мне присягу. Ожидаю я того же и ото всех прочих.

– Начнем же мы, – кивнул он, – с верного слуги моего светлой памяти отца. А также – исполнителя приказов моего брата, который на жизнь отца посягал. Начнем с королевского инстигатора, господина Феррана де Леттенхофа.

Инстигатор поклонился.

– Следствие тебя не минует, – пообещал Вираксас, – и выяснит, какую роль сыграл ты в заговоре принцев. Заговор завершился фиаско, что характеризует заговорщиков как неудачников. Ошибку я мог бы простить, неудачу – нет. Не инстигатору, хранителю закона. Но об этом позже, начнем же с вещей фундаментальных. Подойди, Ферран. Желаем мы, чтобы ты показал и доказал, кому служишь. Желаем, чтобы принес ты нам надлежащую клятву. И поцеловал нашу королевскую руку.

Инстигатор послушно двинулся к возвышению.

– Исчезни отсюда, – успел прошептать. – Исчезни как можно быстрее, ведьмак.

* * *

Развлечения в садах продолжались.

Литта Нейд сразу же заметила кровь на манжетах рубахи Геральта. Мозаика заметила тоже и – в отличие от Литты – побледнела.

Лютик подхватил с подноса проходившего пажа два бокала, выпил залпом, один за другим. Подхватил еще два, предложил дамам. Те отказались. Лютик выпил один, а второй, поколебавшись, вручил Геральту. Коралл, прищурившись, всматривалась в ведьмака, явно готовая действовать.

– Что случилось?

– Сейчас узнаешь.

Колокол на кампанилле начал бить. Бил он так зловеще, так замогильно и так тоскливо, что пирующие гости примолкли.

На схожий с эшафотом помост поднялись гофмейстер и герольд.

– Преисполненный жалостью и страданием, – проговорил в тишине гофмейстер, – я должен сообщить почтенной публике печальное известие. Король Белогун, наш любимый, добрый и милостивый владыка, пораженный безжалостной рукою судьбы, умер внезапно, покинул сей мир. Но короли Керака не умирают! Король умер – да здравствует король! Да здравствует его королевское величество король Вираксас! Первородный сын почившего короля, истинный наследник трона и короны! Король Вираксас Первый! Троекратно «да здравствует»! Да здравствует! Да здравствует!

Хор нахлебников, подхалимов и жоповлазов подхватил призыв. Гофмейстер утихомирил их жестом.

– Король Вираксас погружен в траур, как и весь двор. Пир нынче прекращен, гостей просят покинуть территорию дворца. Король вскоре планирует собственную свадьбу, тогда и повторится пир. Чтобы еда не пропала, король приказал вынести ее в город и выставить на рынке. Едой одарен будет и народ Пальмиры. Для Керака настает время счастья и процветания!

– Что ж, – произнесла Коралл, поправив волосы. – Много правды в словах о том, что смерть жениха может изрядно подпортить свадьбу. Белогун был не без изъянов, но не был он и наихудшим, пусть почиет он в покое, и пусть земля станет ему пухом. Пойдем отсюда. Все равно здесь становилось скучно. А день хороший, так что прогуляемся-ка по террасам, поглядим на море. Поэт, будь любезен и подай руку моей ученице. Я пойду с Геральтом. Потому как, насколько понимаю, у него есть что мне рассказать.

Едва миновал полдень. Не хотелось верить, что столько всего случилось за столь короткое время.

Воин не умирает легко. Смерть, чтобы им овладеть, должна сойтись с ним в бою. А воин так просто смерти не уступит.

Карлос Кастанеда. Колесо времени

– Эй! Глядите! – закричал внезапно Лютик. – Крыса!

Геральт не обратил внимания. Знал поэта, знал и то, что тот привык пугаться невесть чего, восхищаться чем попало и искать сенсаций там, где ими даже не пахло.

– Крыса! – не унимался Лютик. – О, вторая! Третья! Четвертая! Проклятие! Геральт, взгляни!

Он вздохнул и повернулся.

Земля под обрывом с террасой потемнела от крыс. Пространство между Пальмирой и холмом жило, двигалось, волновалось и попискивало. Сотни, а возможно и тысячи грызунов бежали со стороны порта и устья реки, спешили вверх, вдоль частокола, на холм, в леса. Другие прохожие тоже заметили это, отовсюду раздавались возгласы удивления и страха.

– Крысы бегут из Пальмиры и порта, – объявил Лютик, – потому что напуганы! Я знаю, что случилось! Наверняка к берегу пристал корабль крысоловов!

Никому не хотелось комментировать. Геральт смахнул пот с век, жара стояла ужасная, от горячего воздуха перехватывало дыхание. Он взглянул на небо, прозрачное, без единого облачка.

– Идет шторм. – Литта произнесла вслух то, что пришло ему в голову. – Сильный шторм. Крысы его чувствуют. И я – тоже. Чувствую это в воздухе.

И я, подумал ведьмак.

– Гроза, – повторила Коралл. – Гроза придет с моря.

– Откуда опять гроза? – Лютик обмахнулся шляпой. – С чего бы? Погода как на картинке, небо чистое, ни ветерка. А жаль, на такой-то жаре ветерок пригодился бы. Морской бриз…

Прежде чем он закончил – повеяло. Легкий бриз нес запах моря, давал приятное облегчение, освежал. И быстро набирал силу. Флажки на мачтах, недавно свисавшие вяло и печально, развернулись, захлопали.

Небо на горизонте потемнело. Ветер усилился. Легкое дыхание превратилось в шум, шум перешел в свист.

Флажки на мачтах затрепетали и отрывисто забились, хлопая тканью. Заскрипели флюгера на крышах и башнях, заскрежетали и застучали жестяные накладки на трубах. Заклацали ставни. Поднялись тучи пыли.

Лютик двумя руками ухватился за шляпу, едва успел, иначе та улетела бы прочь.

Мозаика схватилась за платье, внезапный порыв высоко, почти до бедер, задрал шифон. Прежде чем она совладала с развеваемой тканью, Геральт с удовольствием полюбовался ее ногами. Она заметила этот взгляд. Не отвела своего.

– Гроза… – Коралл, чтобы говорить, пришлось отвернуться, ветер дул уже такой, что уносил слова. – Гроза! Идет шторм!

– Боги! – крикнул Лютик, не веривший ни в каких богов. – Боги! Что происходит? Это конец света?

Небо быстро темнело. А горизонт внезапно сделался чёрен.

Ветер усиливался, высвистывая безумную мелодию.

На рейде за мысом море подергивалось барашками, волны били в волнолом, разбрызгивая белую пену. Шум моря нарастал. Сделалось темно, словно ночью.

Среди стоявших на рейде кораблей наметилось оживление. Несколько из них, в том числе – почтовый клипер «Эхо» и новиградский шкунер «Пандора Парви», поспешно ставили паруса, готовясь убегать в открытое море. Остальные корабли спускали паруса, оставаясь на якоре. Геральт помнил некоторые из них, видел их с террасы виллы Коралл. «Алькэ», когг из Цидариса. «Фуксия», не помнил откуда. И галеоны: «Гордость Цинтры» под флагом с голубым крестом. Трехмачтовый «Вертиго» из Лан Эксетера. Имеющий сто двадцать футов между штевнями реданский «Альбатрос». Несколько других. В том числе и фрегат «Ахерония» под черными парусами.