Верность - Меган Девос

– Что случилось? – спросила я.

Его тревога мигом передалась и мне.

– Очередной выпуск новостей, – угрюмо ответил он, пристально глядя на меня. – Думаю, тебе стоит послушать самой.

Я нервно сглотнула и быстро подошла к нему. Муж сжал мою руку и толкнул дверь гостиной. Телевизионные программы теперь почти сплошь состояли из выпусков новостей.

«Согласно поступающим сведениям, Северная Америка подверглась интенсивным бомбардировкам со стороны неустановленных стран. Мы пока не располагаем данными о масштабах разрушений и числе жертв, но счет может идти на миллионы. События на северо-американском континенте являются продолжением трагических событий, постигших на минувшей неделе Восточную Азию и Австралию. В результате массированных вражеских атак упомянутые регионы понесли катастрофические потери. До сих пор неизвестно, кто же стоит за всеми этими атаками, но в условиях стремительного истощения природных ресурсов в числе подозреваемых может оказаться половина стран планеты. „Войне за жизнь“ принесена очередная чудовищная жертва. Бо́льшая часть земного шара ввергнута в состояние хаоса… По мере поступления новой информации мы будем оперативно сообщать о ней. Вы смотрите канал Лондонской службы новостей. Не забывайте о своей безопасности».

На экране появилась заставка с логотипом телеканала. Выпуск завершился. Пока я слушала диктора, сердце билось все быстрее. Я даже перестала дышать. Телевизор умолк, и сейчас же в ушах зазвенела тишина.

– С каждым днем только хуже, – сдавленно проговорила я.

Мне было не оторваться от экрана, хотя выпуск новостей кончился, сменившись старой рекламой яблок, которые предлагались по двадцать восемь фунтов за штуку. Реклама давно утратила свою актуальность, но ее упорно крутили из месяца в месяц.

– Да, – только и ответил муж.

Мы оба застыли перед телевизором, не в силах сесть или просто шевельнуться.

– Но так скверно еще не было, – продолжала я.

Муж не ответил. Его зеленые глаза – у Хейдена были такие же – внимательно смотрели на меня. Стоило мне подумать о Хейдене, как нервы напряглись до предела, угрожая оборваться. Мне стало страшно за сына. Муж это уловил. Через мгновение он стоял рядом, крепко обнимая меня. Я обвила руками его шею, опустив голову ему на плечо.

– Все будет хорошо, – тихо сказал он, нежно поцеловав меня в висок.

У меня комок встал в горле. Я торопливо подавила подступающие слезы.

– А если не будет?

– Обязательно будет, – пообещал он, стремясь меня успокоить. – Лондон далеко от тех мест.

Я хмуро отодвинулась, но рук с его шеи не сняла. Он по-прежнему обнимал меня за талию.

– Но так происходит повсюду, – покачала головой я.

Как бы мне ни хотелось поверить мужу и успокоиться, я знала: сейчас он пытается выдать желаемое за действительное.

Последние несколько лет не имели аналогов в истории человечества. Случилось то, о чем давным-давно предупреждали ученые: мир начал ощущать нехватку природных ресурсов. Еще делались попытки заключить международные соглашения и выработать меры по восстановлению ресурсов первостепенной важности, но дальше взаимных обвинений дело не пошло. Из повседневной жизни исчезало то, что всегда считалось само собой разумеющимся. Фрукты, зерно и крупы, молоко и даже вода так вздорожали, что для большинства стали непозволительной роскошью. Те же, кто мог себе это позволить, скупали все подряд, думая только о собственном выживании.

Так было не только в Лондоне, не только в Соединенном королевстве, Европе и северном полушарии.

Так было во всем мире. Наша цивилизация одновременно рушилась везде.

Слишком долго род человеческий относился к планете потребительски, варварски опустошая ее недра и не задумываясь, что наступит момент, когда они полностью иссякнут. Мы расплачивались за эгоистичные, ограниченные представления наших предков о мире, а платой была наша жизнь.

Первой жертвой бомбардировок стала Австралия. Мы так и не знали, кто направил бомбардировщики, зато ясно понимали причину. На планете началась ожесточенная война за природные ресурсы. Каждое государство заботило только собственное выживание. Если для этого требовалось уничтожить другое государство, агрессия именовалась «печальной необходимостью». Стран, готовых на такой шаг, было более чем достаточно. Верх одерживала темная сторона человеческой природы, неуемный эгоизм людей, стремление выжить любой ценой. Доброта, тоже присущая природе человека, не выдержала этого натиска. Равновесие начал, веками удерживавшее мир от скатывания в зверство, было нарушено.

Вместе с природными ресурсами исчезали и принципы, на которых строилась человеческая цивилизация.

После Австралии не проходило дня, чтобы мы не слышали об очередной разрушенной стране. Уничтожались города и целые регионы, захватывались последние крохи ресурсов, и победители получали недолгую отсрочку, которой не всегда успевали воспользоваться. Сложилась ситуация, когда стало невозможно определить, кто на кого напал и кто с кем воюет. Планетой правил хаос. Довольно скоро люди перестали задумываться о том, кто их враг. Врагом был каждый.

Всеобщее недоверие стало нормой. Исчезло желание помогать другим. Всеми двигало отчаянное желание выжить. Какой ценой? Об этом больше не задумывались.

Выпуски новостей день ото дня становились все мрачнее и страшнее. На Англию пока не упало ни одной бомбы, однако внутри страны росло напряжение, игнорировать которое было невозможно. Казалось, все только и ждали, когда случится неминуемое и Лондон займет место в списке уничтоженных городов. Возможно, кто-то успеет заснять разрушенные дома и изуродованные тела, и это покажут в очередном выпуске новостей.

Доверие не исчезло совсем, но круг его применения значительно сузился. Люди начали объединяться в небольшие группы, внутри которых полностью доверяли друг другу. Они тайно встречались, обсуждали, куда переберутся, если над Лондоном нависнет угроза, создавали запасы всего необходимого. О таких группах шептались на лондонских улицах, но не говорили вслух, поскольку большинство людей не доверяли собственной тени. Насмотревшись и наслушавшись жутких историй об уничтожении других стран и городов, мы с мужем в какой-то момент потеряли надежду на возвращение жизни в прежнюю колею. Глупо было надеяться на чудо, когда значительная часть мира лежала в развалинах.

Тогда-то мы и создали свою группу.

Поначалу наши встречи проходили раз в несколько месяцев. Мы собирались у кого-то дома и обсуждали возможные действия, в случае если Лондон подвергнется атаке. Постепенно начали создавать запасы предметов первой необходимости, готовясь к худшему варианту развития событий. Новичков принимали редко, и только если за них ручался кто-то из наших. Однако все планы были известны лишь ядру группы. Хотя мы знали о существовании других групп, вопрос о возможном объединении усилий никогда не поднимался. Согражданам мы больше не доверяли. С нами вполне могли обойтись по варварским законам, воцарившимся в мире. Отчаяние двигало мир к саморазрушению. То же отчаяние проникало и в сознание людей, сея смуту и толкая на низменные поступки.