Удержать небо - Лю Цысинь

class="p1">В траншее появился французский командующий генерал-лейтенант Руссель. Его сопровождали только французский подполковник и пилот вертолета. Как ни странно, одет он был не в камуфляж, а в парадную форму не только с ярко сверкающими генеральскими звездами, но и с несколькими рядами начищенных медалей на груди. Поэтому и стальная каска на голове, и автомат на ремне за плечом казались неуместными.

– Мне сообщили, что Французский легион покинул укрепления на нашем левом крыле и отступил.

– Так точно, мой генерал.

– Генерал Руссель, за нашими спинами ведет отступление семисоттысячная группировка НАТО. Успех их прорыва из вражеского окружения зависит от стойкости нашей обороны!

– Зависит от стойкости вашей обороны.

– Потрудитесь объяснить вашу реплику.

– Вам самому придется много что объяснить! Вы скрывали от нас реальное стратегическое положение. Вам с самого начала было известно, что русские правые, считавшиеся нашими союзниками, ищут возможности для сепаратных переговоров о прекращении огня на Восточном фронте Москвы!

– Как главнокомандующий силами НАТО я имел на это право. Генерал, я полагаю, вы также четко осознаете возложенную на вас и ваши войска обязанность следовать отданным приказам.

Молчание.

– Дистанция 2500 метров! Огонь!

– Я выполняю приказы только президента Французской республики.

– Я не верю, что вы могли в последние дни получить приказ на этот счет.

– Я получил его полгода назад, во время приема в честь Национального дня[23] в Елисейском дворце. Президент лично дал мне указания о том, как должны действовать французские армейские части, если обстоятельства сложатся так, как сегодня.

Бейкер в конце концов вышел из себя.

– Ублюдки! Вы, ничуть не изменились со времен Де Голля![24]

– Ну-ну, не стоит так волноваться. Если вы решите принять бой, я останусь с вами, отпустив своих подчиненных. Мы будем сражаться и с честью примем смерть на этой заснеженной равнине. Ведь именно здесь полегла и армия Наполеона. Так что нам нечего будет стыдиться, – сказал Руссель и похлопал по сложенному прикладу автомата «FAMAS» (естественно, французского производства).

Молчание.

– Дистанция 2000 метров, огонь!

Бейкер медленно повернулся к стоявшим рядом с ним строевым командирам.

– Передайте мои слова американским солдатам, защищающим эти рубежи: когда появилась наша армия, мы воевали, не полагаясь на компьютеры. Наша армия состояла из фермеров. Когда-то мы сражались на Окинаве с японцами в джунглях, прорывая траншею за траншеей. В Кхешани мы лопатами отбивали гранаты, которые бросали в нас северовьетнамские солдаты. Еще раньше, одной холодной зимней ночью, наш великий Вашингтон лично повел своих босоногих солдат через ледяной Делавэр, чтобы творить историю…

– Дистанция 1500 метров, огонь!

– Приказываю уничтожить документы и материальные запасы…

– Дистанция 1200 метров, огонь!

Генерал Бейкер надел каску, поправил бронежилет и расстегнул кобуру с пистолетом. Гранатометы молчали – прислуга закладывала боеприпасы в стволы. Затем прогремели разрывы.

– Солдаты! – крикнул Бейкер, глядя на русские танки, развернувшиеся перед ним во всю ширь кругозора, словно завеса, за которой скрывается сама смерть. – Штыки примкнуть!

Солнце то исчезало, то вновь проглядывало сквозь густой дым над полем боя, и на заснеженную равнину, где бушевала ожесточенная битва, ложились прихотливые узоры света и тени.

Море сновидений

Первая публикация как 梦之海 в «Science Fiction World», Чэнду, 2002 г.

Первая половина

Низкотемпературный художник

Низкотемпературного художника привлек сюда Фестиваль искусств льда и снега. Пусть идея была абсурдной, но с тех пор как океаны высохли, Янь Дун постоянно думал об этом. И, сколько бы лет ни прошло, эпизод появления низкотемпературного художника с неизменной ясностью воспроизводился в памяти.

В тот момент Янь Дун стоял перед своей собственной только что законченной ледяной скульптурой. Его окружали искусно вырезанные ледяные скульптуры других мастеров. Вдалеке над снежным полем возвышались сверкающие в лучах зимнего солнца полупрозрачные небоскребы и замки. Эти произведения искусства были весьма недолговечными. Скоро этот сверкающий мир превратится в пруд чистой воды, тревожимой весенним ветерком. Всегда грустно было смотреть, как они тают, но этот процесс заключал в себе много невыразимых тайн. Возможно, это и было настоящей причиной глубокой преданности Янь Дуна снежному и ледяному искусству.

Янь Дун оторвал взгляд от своей работы и решил больше не смотреть на нее, пока судьи не назовут победителей. Он вздохнул, посмотрел на небо. Тогда-то он и увидел впервые низкотемпературного художника.

Сначала он решил, что это самолет, за которым тянется белый инверсионный след, но летящий предмет двигался намного быстрее самолета. Вот он описал в воздухе большую дугу. След пара, похожий на меловую черту, прочертил крюк в голубом небе. А потом летящий предмет внезапно остановился высоко в воздухе прямо над Янь Дуном. След пара постепенно сокращался от хвоста к голове, как будто летающий вдыхал его обратно.

Пока след был виден, Янь Дун пристально рассматривал его. Он заметил в начале белой ленты мерцание и сразу же решил, что там есть что-то, отражающее солнечный свет. Затем он разглядел, что это было: маленький пепельно-серый сфероид. Вскоре он понял, что сфероид лишь кажется маленьким, потому что находится далеко. А теперь он рос с молниеносной быстротой. Вернее, падал с огромной высоты туда, где стоял Янь Дун. Окружавшие, поняв это, кинулись врассыпную. Янь Дун тоже пригнулся и побежал, петляя и огибая ледяные скульптуры.

Но тут на землю легла гигантская тень. Янь Дун почувствовал, что кожу у него на голове стянуло от страха. На мгновение кровь будто застыла в его жилах. Но удар, которого он ожидал, не состоялся. Все метавшиеся вдруг остановились. Теперь они ошалело смотрели вверх. Он тоже задрал голову. Гигантский сфероид висел в сотне метров над головами. Вообще-то он был не совсем сфероидом, как будто пар, выброшенный во время его высокоскоростного полета, изменил свою форму. Половина, обращенная в ту сторону, куда он летел, была гладкой, блестящей и круглой. На другой половине рос большой пучок волос, отчего аппарат становился похожим на комету с подстриженным хвостом. Он был массивным, более ста метров в диаметре, и казался холмом, подвешенным в воздухе. Все находящиеся на земле почти явственно ощущали чудовищную тяжесть этого тела.

Как только сфероид остановился, воздух, приводивший его в движение, ударил в землю, взметнув быстро расширяющееся кольцо снега и грязи. Говорят, что, когда люди прикасаются к чему-то, неожиданно оказывающемуся холодным, как кубик льда, оно кажется таким горячим, что они с криками отдергивают руки. Именно это ощутил Янь Дун, когда на него обрушилась воздушная масса. Несомненно, то же самое почувствовал бы и обитатель известного своими пронизывающими морозами северо-востока. К счастью,