Остров пропавших деревьев - Элиф Шафак

Когда, вернувшись в Никосию, Костас наблюдал за работой КПБВ, у него вдруг возникла крамольная мысль, хотя и вполне безобидная, коли на то пошло. Найденные и извлеченные из земли тела пропавших без вести передадут их близким, чтобы те могли устроить достойные похороны. Но и останки погибших, которым не суждено быть найденными, не окажутся брошенными на произвол судьбы. О них позаботится природа. Дикий тимьян и сладкий майоран прорастут из той же самой почвы, земля разверзнется, подобно трещине в окне, открывая путь для новых возможностей. Мириады птиц, летучих мышей и муравьев унесут семена далеко-далеко, где те дадут новые побеги. И невинные жертвы удивительным образом продолжат жить, потому что природа именно так поступает со смертью: превращает внезапный конец в новое начало.

* * *

Дефне понимала, что чувствует Костас. За много лет у них, естественно, возникали разногласия, но супруги научились признавать существующие между ними различия. Они выглядели неподходящей парой, и отнюдь не только потому, что Дефне – турчанка, а Костас – грек, а скорее потому, что они были полностью противоположными натурами. Для Дефне человеческие страдания играли первостепенную роль, а достижение справедливости являлось конечной целью, тогда как для Костаса жизнь человека, при всей своей бесспорной ценности, не имела особого приоритета в экологической цепи.

У Костаса ком встал в горле, когда он посмотрел на фотографию на письменном столе, сделанную во время поездки в Южную Африку, – только они втроем. Кончиком указательного пальца он дотронулся до лица жены, затем обвел улыбающиеся губы дочери. Дефне ушла навеки, но ведь Ада была здесь, и он опасался, что теряет ее. В прошлом году он замкнулся и ушел в себя, облако летаргии тяжело нависало над всем, что он говорил и не мог сказать.

А ведь когда-то они были очень близки, отец и дочь. Словно бард, каждая песенная история которого была пронизана тревожным ожиданием, Костас рассказывал дочери о распускавшихся в ночи космеях с запахом шоколада, о медленно растущих литопсах – цветущих камнях, – которые удивительно напоминали разноцветную гальку, а также о Mimosa pudica – растении, настолько застенчивом, что оно съеживалось при малейшем прикосновении. При виде зарождающегося у Ады интереса к природе Костас чувствовал, как на сердце становится теплее; он всегда терпеливо отвечал на ее бесконечные вопросы. В то время связь между отцом и дочерью казалась настолько сильной, что Дефне наполовину в шутку, наполовину всерьез говорила:

– Я ревную. Ты только посмотри, как Ада тебя слушает! Она восхищается тобой, дорогой.

Однако этот период в жизни Ады – именно период, независимо от его продолжительности – уже закончился. Сейчас, когда дочь смотрела на Костаса, то видела его слабости, комплексы и уязвимость. Быть может, когда-нибудь в будущем в их отношениях снова случится светлый период. Хотя и не сейчас. Костас закрыл глаза, вспоминая Дефне: ее умные глаза, печальную улыбку, внезапные вспышки злости, обостренное чувство справедливости… Что бы сейчас сделала Дефне на его месте?

Давай отпор, аским… Продолжай бороться.

Повинуясь порыву, Костас встал, вышел из-за стола, прошел по коридору, соединяющему кабинет с домом; от смены освещения резало глаза. Костас обнаружил, что дверь в комнату дочери открыта. Ада, с небрежно заколотыми карандашом волосами, сидела, сосредоточенно глядя в телефон; выражение нервозной задумчивости на ее лице напомнило Костасу о покойной жене.

– Привет, дорогая.

– Привет, папа. – Ада поспешно спрятала телефон.

Костас предпочел сделать вид, будто ничего не заметил. Не имело смысла начинать распинаться по поводу чрезмерного увлечения гаджетами.

– Как продвигается домашнее задание?

– Отлично. А как продвигается твоя книга?

– Скоро заканчиваю.

– Ух ты! Здорово. Мои поздравления.

– Не уверен, насколько она хороша… – Костас замялся, откашлялся. – Может, ты захочешь ее прочитать и сказать свое мнение? Это очень важно для меня.

– Я? Но я ничего не знаю о деревьях.

– Ничего страшного. Ты много знаешь обо всем остальном.

– Ладно. Круто, – улыбнулась Ада.

– Круто. – Костас постучал костяшками пальцев по двери, выстукивая ритм, который слышал утром. Затем упомянул имя исполнителя, которого, как он знал, Ада слушала с утра до вечера. – Он очень даже неплох. На самом деле даже хорош. Клевый певец с отпадными мелодиями…

На сей раз Ада сдержала улыбку; девочку забавляли неуклюжие попытки отца установить с ней контакт через эмо-рэп, о котором он, собственно, понятия не имел. Может, ей, наоборот, стоит поговорить с ним на его языке.

– Папа, помнишь, ты как-то рассказывал мне, что когда люди смотрят на дерево, то видят не одно и то же, а разное. Я на днях думала о нашем разговоре, но точно не помню, в чем там было дело. Так в чем?

– Все верно. Наверное, я тогда говорил, что характер человека можно определить на основании того, что он в первую очередь замечает, глядя на дерево.

– Продолжай.

– Это не основано на научной методологии или эмпирическом исследовании…

– Я в курсе! Продолжай.

– Видишь ли, я имел в виду, что когда некоторые люди оказываются перед деревом, то в первую очередь они видят ствол. А значит, для них важнее всего порядок, безопасность, законы, преемственность. Кто-то сперва замечает ветви. Таким людям нужны перемены, чувство свободы. И наконец, есть кто-то, кого привлекают корни, хотя и скрытые под землей. Подобные люди обладают глубокой эмоциональной привязанностью к своему наследию, идентичности, традициям…

– Ну а ты к какой группе относишься?

– Не спрашивай меня. Я зарабатываю на жизнь изучением деревьев. – Костас пригладил волосы. – Впрочем, очень долго я относил себя к первой группе. Так как жаждал порядка, безопасности.

– А мама?

– Ко второй группе. Совершенно определенно. Она всегда в первую очередь видела ветви. Твоя мама любила свободу.

– Тетя Мерьем?

– Твою тетю можно смело отнести к третьей группе. Традиции.

– Ну а как насчет меня?

Костас с улыбкой посмотрел Аде в глаза:

– Ты, моя дорогая, представитель другого поколения. Когда ты видишь дерево, тебе хочется соединить ствол, ветви и корни. Хочется держать все дерево целиком в поле зрения. Твоя любознательность – это особый дар. Не теряй его.

* * *

Ночью в своей спальне, слушая исполнителя, которого папа усиленно пытался полюбить, Ада раздвинула занавески и вгляделась в темноту, накрывшую плотным пологом сад. Она знала, что фиговое дерево в саду, пусть невидимое, ждет своего часа, растет, меняется, вспоминает. Дерево как единое целое: ствол, ветви и корни.

Древние верили в существование некой оси, проходившей через вселенную и соединявшей землю с преисподней и небесами. А в центре этой оси возвышалось огромное космическое дерево, мощное и величественное. Его ветви держат солнце, луну, звезды и созвездия, а корни тянутся вниз прямо в бездну. Но когда люди пытаются определить точный вид этого дерева, между ними возникают острые разногласия. Одни утверждают, что это может быть только тополь бальзамический. Другие считают, что это тамаринд, или индийский финик. Еще кто-то настаивает, что это кедр, или гикори, или баобаб, или сандаловое дерево. Вот так человечество и разделилось на враждующие нации, воюющие племена.