Люди Черного Креста - Руслан Мельников

Выход из комоподобного ступора не принес крестоносцам облегчения. На орденских землях царили уныние, апатия и упаднические настроения. Отчаяние, беспомощность, неуверенность и обреченность, казалось, витали в воздухе всюду, где появлялся хотя бы один рыцарь или прошедший Посвящение ландскнехт. Впрочем, по одному они теперь не появлялись. Словно напуганное, оставшееся без пастуха и овчарок стадо в грозу, Инквизиторы старались держаться друг друга. Это были уже не боевые отряды, а толпы, вернее, небольшие толпушки, формирующиеся по принципам, далеким от тактических и стратегических задач военного времени.

На Каталонском тракте довольно часто встречались сборища, где Инквизиторы что-то обсуждали вполголоса или спорили до хрипоты. «Трындели», в общем. Повышенная разговорчивость, которой раньше, при Черном Кресте, крестоносцы не страдали, теперь перла изо всех дыр.

То тут, то там появлялись вожаки-предводители-проповедники, худо-бедно организовывавшие свою растерянную отару и ведшие людей к какой-то им самим не очень понятной цели.

Цели были разными. Разброд и шатание на землях Святой Инквизиции бросались в глаза, даже если жмуриться изо всех сил.

За время путешествия по Каталонии Виктор насмотрелся на всякое. Довелось увидеть и измученных, молчаливых пеших рыцарей, навесивших на доспехи дополнительный груз вериг, и бездоспешных крикливых флагеллантов, безжалостно хлещущих себя цепями и кнутами, и орденских братьев, выжегших на своих разодранных лбах крестовидное клеймо, и просто группки молящихся бродяг.

Пару раз они проезжали мимо местечек, где совершились групповые самоубийства. В первом случае десятка полтора рыцарей и ландскнехтов покончили с собой просто и без затей. У Виктора долго стояла перед глазами та картина. Люди, бросившиеся на собственные мечи, перерезавшие себе горло, снесшие черепа из пистолей и самопалов. Еще дюжина Инквизиторов свела счеты с жизнью иначе: они перерубили друг друга.

Впрочем, встречались в дороге и разрозненные вооруженные отряды, готовые к битве и смерти, но совсем не готовые к победе и даже не надеющиеся на нее. Более того – ее не желающие. Эти люди рассчитывали на другое. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: они тоже смертники, которые лишь избрали иной способ самоубийства – от оружия перьеносцев.

Смерть Черного Креста определенно не прошла даром.

– Каждый сходит с ума по-своему! – так охарактеризовал ситуацию Костоправ.

Инквизиторы были обречены, потому что сломались еще до того, как перьеносцы заняли орденские земли.

Пораженческие настроения рыцарей и ландскнехтов, которые ни те, ни другие и не думали скрывать, сильно пугали не прошедших Посвящение простолюдинов. На тракте и примыкающих к нему дорогах появились обозы беженцев. Кое-где в сельских районах орудовали банды мародеров, остерегавшиеся, впрочем, нападать на вооруженных людей. Орденские крестьяне и челядь чувствовали слабину господ и оттого испытывали еще больший ужас, чем былой страх перед Черным Крестом.

Инквизиторы не останавливали беженцев, не препятствовали им и не карали их. Охота на преступников тоже не велась. Сильная рука в латной перчатке, доселе крепко державшая эти земли, теперь безвольно разжалась.

Инквизиторы не знали, что делать. Да и сделать без Черного Креста они, по большому счету, уже ничего не могли. Крест слишком сильно и глубоко проник в повседневную жизнь Ордена и его людей. Крест являлся цементирующей основой, после изъятия которой посыпалось все, и в людских душах наступила катастрофа, сравнимая с последствиями Бойни.

Святую Инквизицию трясло. С лязгом и скрежетом рушился железный порядок, до сих пор работавший исправно, как старинные часы с хорошо отлаженным механизмом. Порядок, по мнению Виктора, неправильный, чуждый, но почему-то все-таки неприятно было осознавать свою причастность к его кончине и воцаряющемуся вокруг хаосу. Ведь это именно они влезли в чужой монастырь со своим уставом и перевернули здесь все с ног на голову. Они, убийцы Черного Креста, а вовсе не перьеносцы и Тотемы.

Дурацкое какое-то чувство. Не вины даже – непонятного сожаления. Но, наверное, так бывает, когда крушишь до основания то, чего не строил сам. Вернее, так должно быть, когда ломаешь чужое.

* * *

Крестовик, кстати, им не понадобился. Вообще. Ни разу. Его попросту некому и незачем было показывать. Необходимость прикидываться гонцами Магистра отпала сама собой.

В начинающемся хаосе никому ни до кого не было дела. Виктора и его спутников никто не остановил и не задал ни одного вопроса. Опущенное на людях забрало Костяники тоже не вызывало интереса. Когда все катится в тартарары, на подобные мелочи люди перестают обращать внимание.

Все были поглощены общим горем. Смертью Черного Креста. Даже пережив ее и очнувшись после сильнейшего потрясения, Инквизиторы продолжали тонуть в его смерти. Они тонули, тонули, тонули, сложив лапки и утягивая на дно друг друга. И выплывать, похоже, не собирались.

И это при том, что реальная опасность со стороны перьеносцев никуда не делась.

– Мля, не Инквизиция, а богадельня какая-то! – пробурчал Костоправ, оглядываясь на оставшуюся позади толпу. – Ну, полный звездец, ё-пэ-рэ-сэ-тэ! Туши свет, короче, бросай гранату!

– Свет? – наморщив лоб, зацепилась за слово Змейка. – А ведь и правда, все это здорово смахивает на конец света.

– Для Инквизиции – это конец света и есть, – задумчиво согласился Виктор.

– «Конец света, конец света»! – сварливо передразнил Костоправ. – Радовались бы, кретины, что избавились от своего кукловода, а не строили из себя таких несчастных и конченых.

– Тут не все так просто, – покачал головой Виктор. – Если у фанатиков отобрать бога, они становятся слишком свободными, чтобы быть счастливыми, понимаешь?

– Не-а, ни хрена не понимаю, – честно признался лекарь.

«Это потому, что сам не фанатик», – подумал Виктор и постарался объяснить доступнее:

– Без веры, вернее, без объекта поклонения их жизнь теряет всякий смысл. Они лишаются главной опоры и становятся беспомощными, как дети. Им не к чему приложить себя и не из чего черпать радость. Фанатики не способны просто жить. Не умеют, не привыкли, не хотят. Им непременно нужно служить и жертвовать. Миссионерствовать, проповедовать, обращать других… Доказывать превосходство своей веры и бороться с иноверцами. А если вдруг служить оказывается некому и бороться не за что… Это действительно конец света в отдельно взятой голове. Или, как в случае с Инквизицией, – во множестве голов.

– И что же с ними такими бедненькими теперь будет? – хмыкнул Костоправ.

Виктор пожал плечами:

– Не знаю. Если печать Черного Креста еще сохраняется на их мозгах, и если она воспрепятствует новому зомбированию, значит, Инквизиторы какое-то время будут по привычке молиться своему несуществующему уже богу и драться с перьеносцами, пока не погибнут. Если же со смертью Креста закончилась и его власть над воинами Ордена, то рано или поздно крестоносцы попадут под влияние американского Тотема. Обретут нового бога. Новый смысл бытия. И новое счастье.