Лес Мифаго. Лавондисс - Роберт Холдсток

– Да превратится крепость в огромный поминальный холм в мою честь, – сказал он. – И пусть останется только один путь в самое сердце могилы, в которой будет лежать мое сердце. И его сможет найти только рыцарь с пятью колесницами, семью копьями, жестоким голосом и холодным сердцем. Всем остальным придется сражаться с призрачными воинами, павшими на Бавдуине.

И за все это время кто подумал о королеве? Только Скатах, младший сын.

– Везде будет кровавая земля, – сказал он. – Где же будет лежать сердце матери нашей?

– Если мое речение не обесчестит меня, то там, где она упадет! – ответил повелитель.

– Жестокая мысль.

– Клянусь тысячей кипящих котлов и моей собственной рукой, так и будет.

Да, но сердце королевы было чернее тьмы. Черная ненависть, черный гнев, черная ярость – только не для ее младшего сына. Поцеловав Скатаха материнским поцелуем, она сказала ему:

– Когда придет время моей смерти, помести мое сердце в черный ящик, который сделала для меня мудрая женщина.

– Я с радостью это сделаю, – ответил сын.

– И когда сердце окажется в ящике, спрячь его в замке, в той наполненной землей комнате, где его сможет насыщать осенний дождь, а зимний ветер сможет двигать его вместе с землей.

– Обещаю.

Она была красавицей с черным сердцем, матерью, наполненной гневом, и женой великого жестокого человека. И хотела последовать за этим человеком даже после смерти, даже в Блестящую Страну.

Во время появления почек на ветках король устроил еще один великий пир, на котором раздал сыновьям замки. Мордред получил Дун[37] Гарнун, массивную крепость, построенную среди букового леса на востоке королевства. На каждой ее стене стояло сорок башенок. Тысячи людей жили в Дун Гарнун, и никто из них не произносил и слова жалобы. Лес кишел дикими вепрями, высокими, как лошади, и жирными голубями, и на всех них мог охотиться только Мордред.

Артуру достался замок на юге страны, известный как Камбоглорн, гордо возносивший башни посреди дубового леса. Он стоял на вершине холма, и надо было целую неделю ехать по извилистой дороге, чтобы добраться до его огромных дубовых ворот. С высоких стен можно было увидеть только зеленый лес, дававший приют благородным оленям и диким свиньям; в хрустальных водах реки плавали жирные лососи. И все это было только для Артура.

А что со Скатахом, младшим сыном? В это время он сражался с армией другого короля в далеком черном лесу. И когда он вернулся домой, отец с трудом узнал его. По-прежнему красивый, Скатах был весь покрыт невидимыми глазу шрамами и глубоко страдал.

Узрел он, что старшие братья получили великолепные замки, и попросил замок себе. Король дал ему Дун Краддок, но там всегда дул пронизывающий ветер. Тогда король предложил ему Дорсильский замок, но в нем жили странные призраки. Последней король попробовал крепость Огмеор, но та стояла на самом краю обрыва. Младший сын отверг их все, и король пришел в ярость:

– Тогда ты не получишь ни одного замка из камня. Найди себе что-нибудь другое, если сможешь.

И с того дня Скатах всегда сидел на огненной стороне стола и ел руками в перчатках.

Разозлился Скатах и пошел к матери. Она напомнила ему, что он обещал помочь ей последовать за духом ее мужа в страну Быстрой Охоты, или за Широкую Равнину, или в Многоцветное Королевство – в любое место, куда бы король ни захотел убежать. Скатах не забыл и ответил ей сыновним поцелуем. Тогда королева послала его к мудрой женщине, и та продержала его у себя ровно тридцать дней – от одной луны до другой; войдя в транс, она искала в Девяти Молчаливых Долинах замок, который подошел бы ему.

И, наконец, нашла. Большое мрачное место, сделанное из камня, который не был настоящим камнем. Замок находился глубоко в лесу, спрятанный от мира кольцом ущелий и яростных рек; место зимы. Ни одна армия не могла взять его. Ни один человек не мог жить там и сохранить свой разум. Ни один человек не мог вернуться оттуда в мир, в котором родился, не став животным в душе. Но младший сын принял все условия, поехал в Старое Запретное Место и водрузил свой белый стяг на вершину самой высокой башни.

Прошло много лет. Лет без видений. За это время мать Скатаха сумела пройти при помощи масок в Старое Запретное Место. И его братья тоже, хотя они подошли только к самому близкому ущелью и смотрели на замок издали. Но они видели, как их брат охотится за созданиями, которых невозможно описать, ибо все в этом мире рождается из умов людей, и как только люди становятся безумными, они творят безумных тварей.

III

Мистер Уильямс не сразу осознал, что Таллис замолчала. Он глядел на нее, слушая рассказ – он напоминал валлийские легенды, которые мистер Уильямс часто перечитывал, – и только сейчас заметил, что на щеки девушки вернулась краска и отсутствующий взгляд сменился осмысленным. Она обняла себя руками, слегка дрожа:

– Похолодало?

– На самом деле нет, – ответил он. – Но что с концом истории?

Таллис уставилась на него так, как если бы не поняла его слова.

– Рассказ не закончен, – настойчиво сказал мистер Уильямс. – Что случилось с королевой? Что сделал сын дальше?

– Скатах? – Она пожала плечами. – Я еще не знаю.

– Не можешь хотя бы намекнуть?

Таллис засмеялась. Внезапно она согрелась; то, что владело ею, ушло. Она подпрыгнула, схватилась за нижнюю ветку и закачалась на ней, осыпав маленькой струйкой листьев человека внизу.

– Я не могу намекнуть на то, что еще не произошло, – сказала она, спрыгнув на землю и внимательно поглядев на мистера Уильямса. – Однако это действительно странная история, верно?

– Моментами, – согласился мистер Уильямс. Потом быстро спросил: – А что такого особого в рыцаре с пятью колесницами и семью копьями?

Она озадаченно посмотрела на него:

– То, что он сражается ими в одном сражении.

– А где происходила битва у Бавдуина?

– Никто не знает, – ответила она. – Это огромная загадка.

– А почему сыновья должны были есть руками в перчатках?

– Они попали в опалу, – сказала Таллис и засмеялась. – Рука в перчатке – рука труса. Совершенно ясно.

– А что такое в точности материнский поцелуй?

Таллис вспыхнула.

– Я не знаю, – сказала она.

– Но ты же сама использовала это выражение.

– Да, но это только часть истории. Я еще слишком молода, чтобы знать все.

– А что такое «камень, который не настоящий камень»?