Бункер. Смена - Хью Хауи

Группы таких парней неоднократно останавливали Миссию и спрашивали, куда тот идет и где его винтовка. Он отвечал, что участвовал в стычке внизу, а теперь возвращается с докладом. Миссия слышал, как такое говорили другие парни в белом. Многим из них, похоже, было известно о происходящем столь же мало, как и ему, поэтому его пропускали. Как и всегда, цвет твоего комбинезона говорил за тебя. Люди думали, что с первого же взгляда знают о тебе все.

По мере приближения к Ай-Ти активность нарастала. Мимо него промаршировала группа новобранцев, и Миссия увидел через перила, как они вышибли дверь этажом ниже и ворвались внутрь. Он услышал вопли, затем резкий хлопок, как будто металлический прут упал на стальной пол. После десятка таких хлопков воплей стало меньше.

Когда он подошел к фермам, ноги у него болели, а в боку кололо. На лестничной площадке он увидел нескольких фермеров с лопатами и вилами. Кто-то крикнул ему что-то вслед, когда он проходил мимо. Миссия пошел быстрее, думая об отце и брате, и впервые увидел мудрость в нежелании отца покидать свой клочок земли.

После восхождения, затянувшегося, как ему почудилось, на многие часы, он оказался в тишине Гнезда. Детей там не было. Вероятно, большинство семей заперлись по своим жилищам, где сжались в надежде, что это безумие закончится, как уже кончались другие. Несколько шкафчиков в коридоре стояло распахнутыми, а на полу валялся детский рюкзачок. Миссия побрел на подгибающихся от усталости ногах на звук знакомого поющего голоса и жуткий скрежет стали по кафелю.

Дверь в конце коридора, как и всегда, была приветливо распахнута. Пела миссис Кроу, и голос ее казался сильнее, чем обычно. Миссия увидел, что он здесь не первый и что на телеграмму он потратился не напрасно. Там находились Фрэнки и Элли, оба в зелено-голубых комбинезонах охранников ферм. Пока миссис Кроу пела, они расставляли парты. С хранившихся вдоль стены парт, поставленных одна на другую, сняли покрывала, и теперь парты заполняли классную комнату такими же рядами, какими Миссия помнил их с детства. Можно было подумать, что миссис Кроу ожидает, что класс вот-вот наполнится детьми.

Элли первой заметила Миссию, повернувшись к двери. Ее ясные глаза блестели, окруженные неистребимыми фермерскими веснушками, темные волосы были схвачены на затылке в пучок. Она метнулась к нему, и Миссия заметил, что штанины ее комбинезона подвернуты, а лямки завязаны узлами на плечах, чтобы сделать их короче. Наверное, прежде это был комбинезон Фрэнки. Когда она бросилась в его объятия, Миссия мог лишь гадать, на какой риск они пошли, чтобы встретить его здесь.

— Миссия, мальчик мой.

Миссис Кроу перестала петь, улыбнулась и поманила его к себе. Элли неохотно выпустила его из объятий.

Миссия пожал Фрэнки руку и поблагодарил за то, что он пришел. И лишь через секунду осознал, что облик приятеля изменился: он тоже коротко обрезал себе волосы. Оба провели ладонью по голове и рассмеялись. В суровые времена юмор рождается легко.

— И что это я услышала о своем Родни? — вопросила миссис Кроу.

Ее кресло двигалось то вперед, то назад, кисть лежала на рукоятке управления, а выцветшая голубая ночная сорочка была заправлена под костлявые ноги.

Миссия глубоко вдохнул, все еще чувствуя в легких застоявшийся дым, и стал рассказывать обо всем, что видел на лестнице: о бомбах и пожарах, о том, что он слышал о событиях в механическом, об охранниках с винтовками — пока старуха не прервала его торопливый рассказ взмахом хрупких рук.

— Да не про это, — сказала она. — Всяческие сражения я видела. Могу нарисовать картину сражения и повесить ее на стену. Что с Родни? Что с нашим мальчиком? Он им отомстил? Заставил их платить?

Она сжала кулачок и подняла руку.

— Нет, — ответил Миссия. — Кому отомстил? Ему нужна наша помощь.

Учительница рассмеялась, захватив его врасплох. Миссия попробовал объяснить:

— Я дал ему вашу записку, а он передал мне свою. Там была мольба о помощи. Его держат взаперти за огромной стальной дверью…

— Не взаперти, — поправила Ворона.

— …словно он сделал что-то неправильное…

— Что-то правильное, — снова поправила она.

Миссия смолк. Он видел, как в ее старческих глазах сияет знание, как восход на следующий день после очистки.

— Родни ничего не грозит, — пояснила она. — Он там со старыми книгами. И с людьми, которые отняли у нас мир.

— Она все пытается нам про это рассказать, — прошептала Элли, сжав руку Миссии. — Все будет хорошо. Пойдем, поможешь с партами.

— Но записка… — пробормотал Миссия, пожалев, что порвал ее в клочки.

— Записка, что ты ему отнес, нужна была, чтобы добавить ему сил. Дать ему знак, что пора начинать. Наш мальчик сейчас в таком месте, что может хорошо отплатить им за все, что они сделали. — В глазах Вороны сверкнула ярость.

— Нет. Родни боялся. Уж я своего друга знаю, и он чего-то боялся.

Лицо старухи закаменело. Она разжала кулак и разгладила спереди свою выцветшую одежду.

— Если это так, — проговорила она дрожащим голосом, — то я в нем сильно ошиблась.

56

Пока они расставляли парты, приблизилось время ночного полумрака. Ворона снова запела. Элли сказала, что введен комендантский час, и Миссия утратил последнюю надежду на то, что сегодня вечером сюда придет кто-то еще. Они достали из игровых домиков коврики, расстелили и решили ждать остальных до рассвета. Миссия о многом хотел спросить Ворону, но ее мысли витали неизвестно где, к тому же ее охватило какое-то навязчивое веселье, сделавшее ее легкомысленной.

Фрэнки был уверен, что сможет провести их через охрану и дальше в Ай-Ти, только если отыщет своего отца. Миссия рассказал, насколько легко смог перемещаться по лестнице в белом комбинезоне. Возможно, он сумеет добраться до отца Фрэнки, если уж совсем прижмет. Элли достала принесенные с собой свежие фрукты и раздала их. Ворона пила свой темно-зеленый напиток. У Миссии нарастала тревога.

Он медленно вышел на лестничную площадку, разрываемый между желанием дождаться остальных и стремлением отправиться в путь. Вполне могло статься, что Родни уже ведут на смерть. Очистки, как правило, успокаивали людей, подавляли недовольство, но ситуация теперь совершенно не походила на увиденные прежде вспышки насилия. Это было пламя, о котором говорил отец, мгновенно вспыхнувшее из тлеющих углей недоверия. Он видел, что такое надвигается, но оно примчалось со скоростью ножа, упавшего в лестничный пролет.

Выйдя на площадку, он услышал снизу топот поднимающейся толпы, а приложив руку к перилам, ощутил вибрацию лестницы под множеством ног. Он вернулся к остальным, но ничего не сказал. Не было оснований предполагать, что эта толпа направляется к ним.

Когда он возвратился, у Элли был такой вид, словно она только что плакала: глаза влажные, щеки раскраснелись. Ворона рассказывала историю о Древних Временах, и ее руки изображали в воздухе какую-то сцену.