Слезы Черной речки - Владимир Топилин

Так и не поднявшись, Клим-гора осел назад, на землю, тупо уставился перед собой. Руки потянулись к голове, пальцы впились в открытый мозг. Издав страшный, хлюпающий рык, выплевывая изо рта глотки крови, он забился в судорогах, закатил глаза, вытянулся и, так и не выпустив пальцы из головы, затих. Янис еще какое-то время стоял над поверженным разбойником с занесенным топором. Потом осторожно опустил окровавленное оружие, понял, что Клим-гора мертв.

Не в силах стоять на слабых ногах, Янис присел на чурку. Со страхом смотрел, как с губ и головы стекает, слабея, алая кровь. Он еще не мог осознать, как все получилось. Когда понял, стало тошнить.

Прибежала Елка. Вздыбив на загривке шерсть, начала обнюхивать мертвеца, негромко зарычала. Он укорил ее:

— Где ж ты раньше была? Может, этого бы и не случилось…

Хотя сам не верил своим словам. Все могло быть гораздо хуже. Вряд ли Клим-гора оставил бы его в покое. Мог догнать в тайге или подкараулить где-то на тропе. Так или иначе, встреча все равно бы состоялась, и не факт, что в другой раз Янис остался бы жив. В таких случаях тайга не прощает ошибок: кто кого!

Хозяин вырыл неглубокую (мешал камень плитняк), по пояс, могилу метрах в двадцати наискосок от избушки, под большим кедром у ручья, подальше от посторонних глаз. Потом, взяв за ноги, перетащил закоченевшее тело, закопал вровень с землей, присыпал дерном. Вырезать крест не стал, на ноги накатил большой валун. Кто знает, может, у него есть сообщники, которые могут прийти в любой момент.

Похороны, если их таковыми можно было назвать, закончил поздно, начинало темнеть. Как будто помогая ему скрыть все следы, собрались черные тучи, пошел проливной дождь. Янис обрадовался, что смоет кровь и поднимет траву. Все еще находясь под впечатлением пережитого, сидя в темной избушке, с дрожью в теле прислушивался к каждому шороху за стенами зимовья. Ночь не спал, думал, что вот откроется дверь и в избу ввалится Клим-гора. Задремал, когда за окном начало отбеливать, а в лесу, под звуки утихающего дождя запели ранние птахи.

Проснулся поздно. В сумеречном лесу по листьям перезревшей травы едва слышно шелестел дождь. В такую погоду бродить по тайге не с руки: сыро, промозгло. Наскоро позавтракав, решил посмотреть вещи убитого. Вчера этого делать не стал, было поздно, да и не соответствовало состояние.

Прежде всего, при свете дня рассмотрел нож. Он был длинным и широким, закален из хорошего, прочного железа. Острое лезвие хорошо резало дерево, с одного взмаха можно перерубить сырую пихту толщиной с руку. По всем качествам это было отличное оружие для защиты от зверя, удобное в обращении. Его можно брать в дальние походы без топора, однако Янис не взял его себе в постоянное пользование. Во-первых, нож был слишком заметным и напоминал о его хозяине, во-вторых, по нему стекала кровь безвинно убитых старателей. Позже юноша закинул нож в реку и больше о нем никогда не вспоминал.

Другое дело — ружье Клим-горы. Кавалерийский карабин Янис видел у дядьки Михаила Вербицкого несколько раз, умел с ним обращаться и даже стрелял. В силу большой редкости и ценности, в их семье нарезного оружия не было. Хотя отец и старался приобрести через знакомых охотников, но не получалось. Теперь ему представился случай иметь его в наличии.

Сначала хотел выкинуть ствол в Безымянку так же как нож, но, подумав, отменил решение. Более скорострельный и дальнобойный, чем простое ружье, карабин мог пригодиться как в охоте, так и при защите. После вчерашнего случая Янис не был уверен, что вновь не явятся бродяги или разбойники. А то, что оружие ему досталось через смерть другого человека, старался не думать. Кто знал, что так случится? Возможно, наоборот, сегодня бы он лежал там, под кедром.

Осмотрев котомку убитого, нашел мешочек с патронами. Насчитал двадцать восемь штук россыпью и три полных обоймы. Еще пять патронов были в карабине: четыре в магазине и один в стволе. В общем счете получилось сорок восемь. Отбиться хватит.

Прежде чем брать и носить карабин с собой, тщательно соскоблил ножом все зарубки и насечки на прикладе, а потом обжег его над костром. Напильником сточил номер и метки на казне и стволе, после чего насек зубилом в незаметном месте на металле две буквы: ЯВ.

Вечером, прибирая котомку Клим-горы, обратил внимание, насколько она тяжела, но удовлетворил любопытство только утром. Когда вытряхнул содержимое на пол в зимовье, среди прочих вещей вывалился плотно завязанный мешок с песком. От увиденного Янис испытал прилив закипевшей крови к щеками и ладоням: там оказалось россыпное золото.

Его было много. Или это так ему казалось. Попробовав на вес, прикинул: около пуда или чуть больше: небольшие рыжеватые крупинки разнообразной формы. Самая большая из них — не больше ногтя, но и ее можно смело назвать маленьким самородком.

Янис никогда ранее не видел золото. В их семье занимались сельским хозяйством и таежным промыслом. Добывать благородный металл Вереды не умели, но много слышали о старательских методах. В Каменно-Горновке были люди, которые ранним летом исчезали в тайге и возвращались только к осени. О них гуляла слава как о золотоискателях. Он знал их в лицо. Это были обыкновенные мужики, носившие бороды, старые сапоги и заношенные одежды. Никто из них не славился достатком. Возвращаясь, они кутили пару недель, а потом, утихомирившись, становились угрюмыми и молчаливыми. Видно, не такой щедрой оказалась их добыча, как хотелось. Ходили слухи, что в лучшем случае удачливый золотарь-одиночка добывал за сезон около килограмма золота, не более. Вспоминая это, Янис со скорбью смотрел на добычу Клим-горы: сколько же надо загубить человеческих жизней, чтобы собрать такое количество крупинок?

Перебирая пальцами золото, парень не знал, что с ним делать. Понимал, что в его руках находится большое богатство, но определить его было некуда. Пока что решил спрятать до лучших времен — вдруг пригодится!

— Карауль!

Оставшиеся от убитого вещи охотник сжег на костре вместе с котомкой. Чтобы не осталось и следа от преступления, отдал бы многое, чтобы стереть из памяти это убийство.

Случай с Клим-горой как будто отрезвил Яниса. Все время скрываясь, проживая в тайге, он ждал возможного появления чужих людей, но не представлял, как будет защищать себя, если вдруг возникнет необходимость. Победив в схватке убийцу, парень задумался, как будет поступать в том или ином случае. Прежде всего, обдумал, что будет, если застанут в зимовье врасплох: его без труда арестуют милиционеры, убьют подобные Климу бандиты, или, что еще страшнее, подопрут дверь и сожгут живьем в избе. Чтобы этого не случилось, стараясь как-то обезопасить себя, он решил вывести из зимовья подземный ход.

На работу ушло больше месяца. Выкопав выше пояса канаву, Янис закрыл ее кругляком, сверху закложил дерном. Подземный ход начинался под нарами, в дальнем углу и заканчивался за пригорком в густых зарослях пихтача. Общая протяженность составила около семидесяти шагов. Этого было достаточно, чтобы незаметно скрыться от тех, кто пришел бы за его жизнью. Чтобы не застали врасплох или спящим, на двери зимовья закрепил прочный черемуховый засов, на ночь закрывал окно деревянной доской. На случай, если кто-то придет в избушку в его отсутствие, на крыше соорудил палку с вешкой. Уходя в тайгу, закрывал дверь, поднимал вешку. Если дверь открывалась, веревочка срывала ее из пазов, и та падала. Это был своеобразный условный знак, который можно видеть издалека как предупреждение об опасности.