Пророк Зоны - Владислав Выставной

– Очнись! Кот, очнись!

И только после услышал собственный крик – слабеющий, сиплый, забирающий остатки сил. Запнулся, захлебнувшись в собственном вопле, немного отдышался, спросил:

– Где я?

– Да все там же, – отозвался далекий голос.

– Что со мной?

Перед глазами была какая-то муть, взгляд отказывался фокусироваться и различать предметы и лица. От беспомощных попыток что-то увидеть замутило и вырвало – болезненно, будто кто-то пытался вытащить ему кишки через рот. Потребовалось минут десять, прежде чем он пришел в себя и стал различать лица.

На него, привалившегося спиной к бетонной стене, смотрели Шевцов с Акимом.

– Как – вы живы? – пробормотал Кот.

Спутники переглянулись.

– А как бы ты хотел? – поинтересовался Шевцов.

– Что произошло? – растирая онемевшее лицо, спросил сталкер. Мысли путались, разум отказывался провести границу между сном и явью.

– Хотели бы мы знать, – отозвался Шевцов. – Думали, ты нам расскажешь.

– Мы вошли в Академгородок, – вместо Шевцова пояснил Аким. – Ты бросил гайку.

– И что дальше? – нетерпеливо спросил Кот.

– А дальше – ты взял старт и смотался от нас, как от бешеных псов, – сказал Шевцов. – Мы тебя сутки искали.

– Еле нашли, – добавил Аким.

– А ты еще с ножом на него бросался, – Шевцов кивнул в сторону Акима. – Кабы не моя реакция – зарезал бы как пить дать.

– Я – с ножом?! – Сталкер почувствовал как в голове болезненно зазвенело. – Что за черт…

– Ты ничего не помнишь? – сочувственно произнес Аким. Повернулся к Шевцову: – Я же говорил.

– Ну да, – сдержанно отозвался Шевцов. – Ты был прав.

– Что, что ты там говорил? – болезненно морщась, спросил Кот. – В чем ты прав?

Он попытался подняться – и съехал по стене к земле. Черт, нужно собраться с силами! Не хватало только слечь посреди Зоны. Это, ребята, ни к чему. Это верная гибель.

– Он говорил, что тебе привиделось что-то, – пояснил Шевцов. – Настолько достоверное, что ты потерял связь с реальностью. Так и есть?

Сталкер внимательно посмотрел на Шевцова, перевел взгляд на Акима. Открыл было рот, чтобы ответить, – и вдруг, опустив голову, беззвучно рассмеялся. Совершенно обессиленно и легко, как способен лишь человек, смеющийся в лицо смерти.

Это проклятое «кино» все-таки переиграло его. Обмануло так тонко и лихо, что теперь он до конца жизни будет пребывать в сомнении – реально ли все сущее или же это просто затянувшийся сон.

Все это время, пока он активно «спасал» товарищей, попавших в чары хитрой ловушки, в ловушке находился он сам. С самого первого шага по Академгородку и до этой самой минуты. Понимание этого лишало сил, сбивало с ног и давало ощущение детской беспомощности. В голове звенела пустота и единственная осмысленная фраза: «Какой же я дурак».

Ощущение собственной блевотины во рту дарило надежду на то, что безумный сон, все-таки, кончился.

– Вы не поверите… – вяло улыбнувшись, сказал Кот. – Это было… А, черт с ним, что было. Все равно это не больше чем бред обдолбавшегося наркомана. Жаль только, что время потеряно, и за дневником Лаврова идти уже нет смысла.

– Это за этим, что ли?

У сталкера отвисла челюсть: в руках Акима была потрепанная тетрадь в обложке из искусственной кожи. Неужто он действительно побывал в старом институтском здании? Неужели бред и реальность настолько тесно переплелись в последних безумных сутках?

– Так… – протянул Кот. – А пришельцы? Они что, тоже реальные?

– Какие еще пришельцы? – нахмурился Шевцов, и сталкер понял, что сболтнул лишнее. Не хватало еще, чтобы его действительно приняли за психа.

– Все, забыли! – буркнул Кот. Придерживаясь за стену, поднялся на ноги. – Уходим отсюда.

– Так что все-таки с тобой произошло? – спросил Шевцов, поддерживая товарища, норовящего снова потерять равновесие.

– По пути расскажу, – вяло ответил Кот. – Если ты любишь чужие бредовые сны. К черту это «кино»!

– Что за кино?

– Идем-идем! А то как бы не началась вторая серия.

Последний рывок

Что-то в нем сломалось. Это он должен был вести за собой товарищей, прокладывая путь в бесконечном, текучем лабиринте Зоны. Такова уж судьба сталкера. Но не было сил – будто чертово «кино» высосало из него всю волю. Он должен был протестовать, не позволяя этим двоим угробить себя и его своим незнанием и неверием в Зону.

Но все они до сих пор были живы. И вскоре Кот осознал – почему.

Аким стал другим. Серьезнее, что ли? Взрослее. Более того – теперь именно он их вел, уверенно выбирая путь. Преодолев апатию, глядя в спину идущего впереди парня, Кот тихо спросил у Шевцова:

– Почему он ведет нас? Ты что же, отдал ему лидерство?

– В Зоне он ориентируется лучше меня, – сказал Шевцов. – Почти как ты. Если даже не лучше – без обид.

– Какие там обиды… – проговорил сталкер, разглядывая Акима, будто видел его впервые. – Но ведь это надо было как-то понять, – чтобы пустить человека вперед, доверить ему свою жизнь. Сколько помню, он вечно норовил вляпаться в историю. Что же изменилось?

– Понимаешь… – Шевцов замолчал, видимо подбирая веские аргументы. – Ведь это Аким нашел тебя.

– Вот как…

– Когда у тебя «сорвало крышу», мы поначалу не решились идти за тобой. Ты метался, как ошпаренный, и я думал, ты вот-вот вляпаешься в какую-нибудь аномалию.

– Правильно, что не погнались, – заметил Кот. – Там же ловушка на ловушке. Сам не понимаю, как выжил. Хоть убей – не могу понять, в какой именно момент я провалился в это «кино».

– Вот-вот. Ну а бросить тебя, сам понимаешь, мы не могли. Поначалу я сам хотел прокладывать путь. Смешно – я просто пытался копировать твои действия. Все эти манипуляции с гайками, медитация и прочее. И вдруг понял: ни черта у меня не выйдет. Потому что копировать тут нельзя, чувствовать надо. А это – не мое просто. Чего доброго убьемся по глупости и безо всякого толку. И вдруг Аким говорит: дай-ка я попробую. И пошел. Я за ним – остановить пытаюсь, образумить. А он поднимает с асфальта брошенную тобой гайку и указывает в сторону. Там, говорит, «комариная плешь». Кидает туда гайку – и точно, ее будто всосало в землю. И так несколько раз подряд. А потом он мне и заявляет, мол, начал чувствовать эти ловушки. И вроде бы даже понимать стал – что-то такое, что словами описать не может. Словно слышит он что-то.

– Голос? – спросил Кот, глядя на Акима, бредущего вперед шагах в десяти отсюда.

– Я тоже его спросил: это твой Голос подсказывает? Нет, говорит, это другое. Пытается объяснить – и не может. Единственное, что я понял, – свой Голос он стал слышать все реже.