Пророк Зоны - Владислав Выставной

«Легкий штришок» оказался весьма эффектным. Глухим взрывом барабан разнесло в щепки, а здоровенную катушечную «щеку» отбросило почти не поврежденной – труба приглушила ударную волну, сконцентрировав удар на деревяшках барабана.

– Плот готов, – прокомментировал Шевцов.

Заявление оказалось преждевременным. Во-первых, дотащить здоровенный деревянный кругляк до воды оказалось непросто. И троих человек при этом он держал с трудом. Пришлось откапывать из-под обломков вторую половину катушки. Та оказалась слегка подгнившей, но, будучи помещенной под первую, дала, наконец, «плоту» желаемую плавучесть. В качестве весел пришлось использовать обнаруженные тут же доски.

Солнце уже скрылось, темнело. В какой-то момент ст алкер подумал, что лучше было бы отложить переправу на утро. Но тут со стороны Ботанического сада снова послышался треск и тяжелые мерные звуки, похожие на приближающиеся шаги – такие, от которых вздрагивала земля под ногами.

Спутники переглянулись. Не говоря ни слова, Шевцов оттолкнул деревянный диск от берега и первым запрыгнул «на борт». Остальные так же молча последовали за ним. Разом уперлись в илистое дно – и плот, медленно поворачиваясь вокруг собственной оси, отчалил. То, что гналось за ними, у воды так и не появилось. Возможно, передумало, а может, и было всего лишь плодом воображения.

Удаляясь от берега на этом сомнительном плавсредстве, группа не испытывала особого энтузиазма. Здесь, напротив Агролеса, ширина реки была метров семьсот. Не так чтобы совсем непреодолимо, но в сумерках водная гладь словно растягивалась, увеличивая и без того немалое для плота расстояние. Круглый плот крутился, мешая грести, и требовалось немало усилий, чтобы направить его в нужном направлении.

И наконец случилось самое неприятное. Стемнело окончательно, и оба берега скрылись из вида. Как назло, небо затянуло облаками. А может, кто его знает, над Зоной просто выключили звезды.

Кот вертел головой с фонариком, пытаясь увидеть хоть что-то. Но в нескольких десятках метров скудный свет выхватывал одну лишь воду.

– Что делать будем? – перестав грести, поинтересовался Шевцов.

– Не знаю, – растерянно отозвался сталкер. – Снесет течением к Морю – беда будет.

– А это правда, что про Море говорят? – поинтересовался Шевцов. – Мол, оно из человека душу вытягивает и все такое?

– Вынесет туда – поймешь, – мрачно сказал Кот, окуная в воду доску. Доска норовила провернуться, выкручивая пальцы, и проткнуть кожу занозами. – Давай греби лучше!

– Так куда грести? – возразил Шевцов. – Надо как-то определиться с направлением.

– Черт… – Кот потерянно попустил весло. – Я не могу понять даже, куда направлено течение, – у нас же с ним одна скорость!

– Смотрите! – сказал вдруг Аким.

У него на ладони снова был ключ – тот самый, с наивным брелком на цепочке. Он тихонько вздрагивал, стремясь сохранить единственное верное для него направление.

– Это дорога к дому, – сказал Аким.

На этот раз Кот не стал спорить. В Зоне имеет смысл только один аргумент – тот, что помогает выжить.

– Нормально. А мы гребем в противоположную сторону, – заметил Шевцов, развернулся, переложил весло, кивнул остальным: – А ну вместе, навались!

Несколько минут гребли, вкладывая в продвижение последние силы. Ни конца, ни края водной глади не было видно. Время от времени сверялись с указанием ключа-компаса. Аким свято верил в свое предположение. Он знал, что каждое усилие приближает его к покинутому дому детства. Кот не мог сказать того же про себя и с трудом отгонял навязчивое опасение, что они попали в очередной лабиринт – на этот раз водный.

– Что это? – указывая в темноту, спросил вдруг Аким.

Сталкер перестал грести, выпрямился, пристально вглядываясь в указанном направлении. Ничего не увидел и спросил, щурясь:

– Где?

– Да выключи ты фонарь, – сказал Шевцов. – Все равно от него никакого толку.

Когда погас свет фонаря и глаза привыкли к темноте, стал виден далекий синеватый огонек. Да не такой уж и далекий – метров сто, не больше. Вскоре огонек распался на два или три таких же – видимо, сказывалось относительное движение плота.

– Что это может быть? – проговорил Шевцов. – Блуждающие огни какие-нибудь? Над водой вроде такие встречаются.

– Да кто его знает… Погодите… – Сталкера вдруг осенило. – Это же «Летучий голландец»!

– Не понял… – сказал Шевцов. – Ловушка какая-то?

– Да нет же! Старый буксир – он как раз у того берега притоплен. Вечно на нем что-то светится.

– Я помню, – сказал Аким. – Мы же мимо него в прошлый раз проходили.

– Тогда чего мы ждем? – оживился Шевцов. – Давай налегли на весла!

Усилия обрели направленность. Медленно, но верно плот продвигался вперед. Приходилось бороться с течением, но теперь стало заметно, что оно несло как раз в сторону огней.

Огни приближались. Вскоре из мрака проступил силуэт буксира. Отсюда, с воды, его ржавый остов выглядел еще более мрачно, действительно напоминая какой-то корабль-призрак. Бледные огни на мачте и корме больше напоминали свечение болотных гнилушек, за мутными стеклами иллюминаторов дрожали зеленоватые отблески – видимо, в трюме была отнюдь не вода. «Ведьмин студень» – вот что там плескалось. Если какой идиот полезет сюда, надеясь на хороший навар, на его жизнь не стоит делать ставку. И теперь их плот медленно сносило прямо на этот чертов «Голландец».

– Гребите! – сухо сказал Кот, косясь на приближающийся в темноте борт. – Нельзя к нему приближаться.

– Так гребем, – глухо отозвался Шевцов. – Такое ощущение, что он просто притягивает нас.

Со стороны буксира раздался скрежет – будто открывали дверь на плохо смазанных петлях.

– Смотрите, вон он! – произнес Аким, указывая во тьму.

Но его спутники уже видели. На палубе, держась двумя руками за железные прутья фальшборта, стояла на коленях какая-то скособоченная фигура. Кто его знает – почему на коленях. Сталкер сразу подумал о «студне», который превращает кости в гнилые тряпки. Страшнее было то, что этот тип неподвижно следил за ними, медленно поворачивая голову с остатками волос. А плот подплывал все ближе, словно затягиваемый в невидимую воронку. И Кот вдруг вспомнил о свойстве «студня» просачиваться через любые преграды.

– А ну уперлись в борт! – прорычал он, выставляя перед собой корявое «весло». – Нельзя, чтобы плот на него налетел! Сдохнем!

Все трое молча наблюдали, как надвигается ржавый борт. Затем разом уперлись корявыми досками в гнилое железо, отталкиваясь от наползающей гибели. Над головой разочарованно завыл мертвяк. Отталкиваясь от борта, маленькая команда перемещала плот в сторону погруженного в воду носа. Доска сталкера чиркнула в последний раз по борту – и поймала пустоту.