Я - вор в законе - Евгений Сухов

Он должен быть сильнее всех, Варяг обязан победить в этом неистовстве, которое называется политической борьбой. Он должен подняться на самый верх, чтобы из стратосферы посмотреть на грешный мир, любуясь открывшимися возможностями. Варяг нуждался в этом прессинге так же остро, как наркоман ощущает потребность в живительных ампулах. И лучшей участи он себе просто не желал.

Варяг никогда не чувствовал себя таким сильным, как сейчас. Он был защищен со всех сторон: за спиной чувствовал поддержку законников, в его распоряжении был неограниченный кредит их доверия и авторитета; он закрепился в политических кругах и на равных вел беседы с оперившимися лидерами, которые в парламентских баталиях успели набраться мяса. И за прошедший год выглядели куда массивнее, чем ранее. Ни один из его оппонентов не имел той поддержки, которая была у него, тайным могуществом которой он был силен.

А воровской мир опять сумел показать свои возможности, когда по приказу законников на территории, где они были господами, почти сто процентов населения отдали свои голоса молодому ученому Владиславу Геннадьевичу Щербатову. Его партия прошла почти во всех округах, оставляя в хвосте таких монстров, как Коммунистическая партия и лучезарный спектр демократических образований. А те немногие территории, где он не набрал нужного числа голосов, теперь у Варяга вызывали только улыбку. Это были периферийные округа, совсем ничего не значащие в предвыборной кампании. Они были настолько выжаты прежней властью, что сейчас не представляли никакого интереса для воров, предпочитавших селиться в более сытых районах. И если Варяг и проиграл там, то только потому, что в них не осталось ни одного авторитетного вора.

Подсчет голосов закончится через несколько дней, но Варяг уже предвкушал победу. Впереди ожидает серьезная работа: нужно будет привлечь на свою сторону людей, пользующихся поддержкой общественности, и не важно, кто это – ученый или социолог, экономист или артист, главное, чтобы они работали на нужный имидж.

Варяг, как и прежде, бывал в институте, но со стороны казалось, что он бывал там для того, чтобы посидеть в директорском кресле, сделать пару звонков и, улыбнувшись молоденькой секретарше, заказать крепкий кофе.

Теперь он был нужен всем: его искали сослуживцы, чиновники, преуспевающие бизнесмены, политики. Его звали на совещания и конференции, приглашали в президиум и комиссии, Владислав Геннадьевич был услышан и замечен, а одна из центральных газет неожиданно опубликовала список молодых политиков, наиболее популярных за прошедший год. В этом списке Владислав был третьим.

Жаль, Медведь не видит, не дожил, вот кто порадовался бы. Сбываются его пророчества.

Единственными, кто не тревожил его в эти дни, были воры. Они-то уж точно знали, что он принадлежит им до последней клеточки. Однако их незримое присутствие он ощущал всегда: в каких бы залах ни выступал и в каких бы президиумах ни восседал. Он знал, что в последних рядах сидят люди, которые ловят каждое его слово, люди, которые не прощают забытых клятв, и рискни он пойти другой дорогой, она покажется ему шатким мостиком.

Нет, он не нарушит данных обещаний, он не сможет этого сделать, даже если бы и очень захотел. Он как тот муравей, который тащит в норку огромную соломинку, не в силах противостоять всемогущему инстинкту, и как бы ни было ему трудно, он обречен нести свою ношу до самого конца. А если ему суждено погибнуть, то наверняка от укусов своих братьев, которые затащат его в норку так же легко, как и неподъемную соломинку.

Сейчас Варяг спешил в институт, он должен побыть там недолго, нужно дождаться двух законников: одного из мэрии, другого из академии. У дверей его встретила красивая длинноногая секретарша. Варяг подумал о том, что года два назад он непременно занялся бы ею, но сейчас он не имеет права совершать неверных шагов, и так уж в его биографии такие пятна, что могли бы зачернить любое солнце.

И еще важно не допускать никаких лишних трат, теперь он будет находиться под пристальным вниманием, его стали узнавать даже на улице! Бюджет нужно умещать в строгую директорскую зарплату, которой при прежней воровской жизни хватило бы только на один ужин в ресторане. Вот перейдет в парламент, тогда можно будет и раскошелиться, а сейчас самое время, чтобы вспомнить про аскетичность нэпмановского вора.

Телефонный звонок настиг Варяга на пути к креслу. Откуда это? Мэрия? Академия?

– Я вас слушаю.

– Это ты, Владик?

Варяг узнал голос академика Нестеренко. Он тотчас вспомнил дачу, его дочку и ее неприкрытые ноги, отвечал сдержанно:

– Да, это я.

Теперь он стал настолько силен, что уже не нуждался ни в чьей опеке. Академик Нестеренко всего лишь этап в его жизни. Возможно, самый яркий, но это уже прошлое. Впереди у него другая жизнь, непохожая на прежнюю, и Нестеренко был всего лишь трамплином, с которого нужно было совершить толчок для того, чтобы с лихвой наверстать упущенное время.

– Мне нужно с тобой встретиться, ты сейчас свободен?

Секунду Варяг колебался, а потом неожиданно для себя согласился:

– Хорошо. Я вас жду.

Получилось несколько суховато, но Варяг не терзал себя угрызениями.

– Буду через полчаса.

Академик Нестеренко никогда не опаздывал. Это было его отличительной чертой. Он всегда приходил вовремя на всевозможные совещания, являлся аккуратно на лекции через минуту после звонка, и сейчас он появился в кабинете Владислава Геннадьевича точно с последним оборотом минутной стрелки.

Варяг поднялся, чтобы поприветствовать своего учителя, но сейчас это приветствие было иным. Варяг жил в другом измерении: через полчаса у него встреча с избирателями, в полдень выступление на телевидении, а к вечеру он должен положить на стол редактору одного из центральных политических журналов тезисы предвыборной программы. Он незаметно взглянул на часы, которые огромным ящиком висели прямо над головой академика. Стрелка на них сместилась еще на одну минуту, а Нестеренко не торопился. Он снял пиджак, аккуратно повесил его на спинку стула, ослабил узел галстука, и стало ясно, что он приготовился к обстоятельному разговору.

Нестеренко совсем не интересовало время Владислава, и если академик пришел поговорить, значит, так нужно. Кто может упрекнуть его в том, что он способен вести праздные беседы.

Варяг напрягся.

– Я вас слушаю, Егор Сергеевич.

– Твою работу выдвигают на государственную премию.

Варяг скупо улыбнулся. Если он пришел только из-за этого, то не стоило тратить драгоценное время. Варяг узнал об этом несколько дней назад, достаточно было только набрать нужный номер телефона, чтобы выяснить подробности. Впрочем, сейчас это интересовало его меньше всего.

– Спасибо, Егор Сергеевич, но я об этом уже знаю, – решил он остановить разговор.

Тяжелый день, просто так его не проживешь. Однако Нестеренко по-прежнему не торопился.

– Теперь ты на самой вершине.