Охотник за смертью. Честь - Саймон Грин

– Неужели так заметно? – удивился он. – Если бы ты знала, как меня подмывает разнести всю эту чертову лабораторию в пух и прах. Все, что здесь творится, ужасно, бесчеловечно, аморально. Это то, против чего мы боролись во время Восстания. И все же не имеем права рисковать. Кто-то из нас должен выжить, чтобы предупредить человечество.

– Понимаю, – согласилась Хэйзел. – А все, что у тебя на душе, внешне вовсе не заметно. Просто я тебя знаю лучше других. Тебе не кажется, что это напоминает Склеп? Я имею в виду то, что сделали с твоими людьми на Виримонде?

– Большинство из бедняг еще живы, хотя их жизнь превратилась в ад. Поэтому наш план должен не только изолировать хэйденов, но также освободить пленников. А поскольку строить планы – не единственное, что я умею делать...

– Ты что-нибудь придумаешь. Даром, что ли, ты у нас ученый. Главное, не забудь подать мне сигнал, когда действовать. Действовать я люблю.

Впервые за последнее время кончики губ Оуэна невольно дернулись в улыбке.

– Не только ты, но и твои альтернативные версии. В этом вопросе у вас есть несомненное сходство.

– Ты ведь не позволил бы им убить Бонни?

– Конечно, нет. Но я также не мог позволить ей втянуть нас в драку. Еще не время. Мун со своими приспешниками только и ждали случая показать нам, кто здесь хозяин. Будем надеяться, что теперь они немного утихомирятся. – Так что у тебя за план?

– Смотри и слушай внимательно. Мы должны разузнать как можно больше обо всем, что здесь происходит.

– Разве мало того, что мы уже знаем? Эти садисты превратили людей в подопытных кроликов. Они творят зло, которому нет названия. Так что же еще нам нужно узнать?

– Насколько далеко они продвинулись в создании нового поколения хэйденов. На что способны новые модели киборгов, сколько их находится на Брамине и сколько на других базах хэйденов. Передать эту информацию Империи для нас сейчас важнее всего. Даже важнее мести.

Хэйзел устремила на друга пронзительный взгляд:

– Даже важнее наших жизней?

– Может, и так. Я ощущаю свою причастность ко многому, что здесь происходит. Я обязан сделать все возможное, чтобы положить этому конец.

– Не волнуйся, – сказала Хэйзел. – Как только выясним все что нужно, мы прикроем эту проклятую лавочку. Во что бы то ни стало.

– Не забудь о заложниках, – напомнил ей Оуэн. Хэйзел обвела взглядом лабораторию.

– Этим беднягам можно только помочь умереть.

– Допускаю. Но наш долг – попытаться их спасти.

– Любопытное дело, – произнес Мун. – Сколько вы меж собой ни говорите, я не могу разобрать ни слова, несмотря на свой обостренный слух. Вы даже не пользуетесь имплантированными датчиками, я бы заметил. Неужели Лабиринт наделил вас чем-то вроде телепатии?

– Чем-то вроде, – подтвердил Оуэн. – У тех, кто прошел Лабиринт, существует ментальная связь. Если бы ты остался с нами, ты бы тоже ее приобрел. А сейчас давай вернемся к делам.

Мун кивнул:

– Можешь говорить все, что ты думаешь. Не стесняйся в выражениях и угрозах. Словом, выкладывай.

– Вы меня предали. Вы все. Я не за этим освободил вас из Гробницы.

– Не важно, по какой причине ты открыл Гробницу, – спокойно заметил Мун. – Хэйденов все равно бы освободили, потому что это было неизбежно. Не ты, так кто-нибудь другой из вашей Семьи. Например, Дэвид.

– Любопытно, – заметила Хэйзел. – Ты начал говорить ихвместо нас.Что бы это значило? Может, все, что здесь происходит, не слишком приходится тебе по вкусу?

– Помнится, у людей есть выражение «цепляться за соломинку». Думаю, в данном случае оно весьма кстати, – ответил Мун. – Следуйте за мной.

– Конечно, – ответил Оуэн. – Мы еще не прошли всех кругов ада. Да, Мун?

Они поднялись на следующий этаж в лабораторию, где царила гробовая тишина. Здесь в крошечных клетушках длинными рядами лежали мужчины и женщины: глаза у всех закрыты, лица неподвижны. Их головы посредством металлических штырей, вмонтированных в отверстия в затылках, соединялись с какими-то странными приборами. После ужасов, которые царили в предыдущей лаборатории, увиденное здесь казалось цветочками. Однако видимая безмятежность картины внушила Оуэну подозрения. Он бросил на Муна вопросительный взгляд.

– Мы проводим исследования эсп-способностей, – пояснил тот. – Во время первого Крестового Похода о них почти ничего не знали; теперь они стали широко распространены среди человечества. Эта своеобразная сила, которая имеет не технократическую природу, а является порождением неведомых глубин обыкновенного мозга, вызывает у хэйденов восхищение. Они хотят овладеть ею и потому следят за картиной физических изменений в тканях мозга тех людей, которые обладают эсп-способностями. С логической точки зрения, эти явления остаются загадкой. Не имея никаких очевидных источников энергии, эсперы способны творить чудеса, которые хэйдены при всей своей технической оснащенности повторить не в состоянии. Чтобы разгадать эту загадку, хэйдены постоянно подвергают разрушительному воздействию те или иные участки мозга, полагая, что это поможет пролить свет на проблему.

– И эта пытка будет продолжаться до тех пор, пока бедняги не умрут, – констатировала Бонни.

Миднайт мельком взглянула на Оуэна, но ничего, не сказала.

– Но ты ведь тоже не одобряешь этого? Да, Мун? – спросил Оуэн.

– Не важно, – ответил тот. – Хэйдены делают то, что предписано им судьбой. В этот процесс не дозволено вмешиваться.

– Что с тобой, Мун? – спросила Хэйзел. – Ты слабеешь. Еще минута – и ты забудешь о том, кто ты есть, и начнешь мыслить самостоятельно.

– Я хэйден, – ответил Мун. – Кем бы я ни был в прошлом, теперь я полноценно функционирующий хэйден. Тобиас Мун, которого вы знали, умер. Я всего лишь облечен в его восстановленное тело и имею доступ к его памяти. Не более того. Пошли дальше. Вам еще многое предстоит увидеть.

– Лично я так не думаю, – возразил Оуэн. – Мне куда больше хотелось бы поговорить с тобой с глазу на глаз. Можем мы побеседовать откровенно? Прямые ответы на прямые вопросы?

– Конечно, раз ты так хочешь. Ведь ты же Спаситель. Мы ничего не будем от тебя скрывать.

– Брось нести чепуху, Мун. Никакой я не Спаситель. Я Дезсталкер. А это имя всегда служило синонимом чести, пусть даже кое-кто из членов нашей Семьи пытался опорочить его сотрудничеством с вашим братом. Мне нужно кое-что знать. Что делается в остальных лабораториях?

– Мы испытываем современные технологии, – несколько неуверенно начал Мун, как будто не чувствовал под собой твердой почвы. – За время нашего отсутствия наука ушла вперед. Хотя мы по-прежнему стоим на ее передовом фронте, нам нужно многое изучить. Так, например, мы никогда не занимались проблемой клонирования. Когда мы хорошо ее освоим, то сможем клонировать население планеты. Это создаст базу для производства новых хэйденов. Нового поколения хэйденов, более совершенного, чем прежде. Они будут неуязвимыми воинами, сравниться с которыми не сможет практически никто. Второй Крестовый Поход преобразит человечество в хэйденов. Империя станет мощной и непобедимой силой. Сделать это необходимо. У нас много врагов. ИРы из Шаба не хотят даже слышать ни о каком сотрудничестве. Говорят, что им не нужны хэйдены. Называют их обыкновенной плотью, только чересчур о себе возомнившей. Значит, Шаб остается нашим врагом и представляет угрозу человечеству. Кроме того, существуют чуждые нам цивилизации. Неизвестные. Могущественные. Опасные. Человечество в том виде, какое оно сейчас, не в силах противостоять угрозе.