Подразделение 000 - Сергей Костин

Так, что мы имеем на этот несчастный раз. Практически новенькие «жигули-корона». Два дня как с завода. Цвет уже упоминался, ярко красный. Топка стандартная, на ядерных брикетах. Четыре ведущих моста, повышенная проходимость, три камеры заднего вида. И совершенно глупая начинка с зачатками интеллекта. Ни какого сравнения с Милашкой. Кроме сдутых колес никаких видимых разрушений. Работы, раз плюнуть. Ну, хорошо, хорошо. Восемь раз.

– Милашка! Командир в эфире! Подготовь к работе домкратную установку и найди восемь колес. А мне все равно, где ты их найдешь. Машин вокруг много. Изыми с каждой по одному колесу на нужды национальной безопасности и все проблемы.

Со стороны вероятного нахождения спецмашины подразделения 000 за номером тринадцать послышались глухие звуки, похожие на разрывы снарядов. Вторично над перекрестком пролетело сообщение об обязательном добровольном сотрудничестве со спасательными службами столицы.

– … я попробовала эти пластыри, и что вы думаете, дорогой Боб, моментально похудела восемнадцать килограммов….

– Милашка! Это я. Что? Не вижу никакого сравнительного анализа с данным видом животного. Вы скоро? Второму номеру удалось на несколько минут отвлечь Объект от неприятностей, но я не знаю, надолго ли его хватит.

– Мм, – ответил за спецмашину Герасим. Что успокоило неимоверно. Если за рулем такой проверенный авто асс, как наш говорун, то через минуту Милашка со всеми внутренностями должны быть здесь.

Выставив перед собой само раздвигающий ковш, нашего, русского производства, чрез перекресток, напрямки, перла на всех парах Милашка. Те машины честных налогоплательщиков, кого не успели, не сумели или не захотели отодвинуть, пропускали под днищем. Некоторые счастливчики получали взамен раздавленных машин именные сертификаты на право досрочного голосования на очередных выборах.

Милашка затормозила не так эффектно, как ей хотелось. Все тридцать фар «жилулей-короны» вдребезги. Спецмашина проворно отползла назад и сделала несколько кадров дежурной камерой. Она прекрасно понимала, что если с нас, со спасателей, сдерут хоть один брюлик за испорченное имущество Объекта, то дорога на межведомственную свалку станет на несколько сот километров короче.

– … если их хорошо поливать, то они непременно, слышите мой дорогой Боб, непременно вырастают до размеров сковородки….

У американца все нормально. Ведет светскую беседу и не боится за свое будущее. Интересно, о чем это они? Скорее всего, о курлягах, гибриде курицы и лягушки. Питаются мухами, несут яйца, скользкие и плавать не умеют. При хорошей поливке достигают размеров неограниченных. Выведены недавно в целях удовлетворения потребностей переедающего населения. Калорий ноль, хлопот никаких. Только петухи их, почему-то, бояться. Мрут от страха. А кто не мрет, тот теряется.

– Мм! – доложился третий номер, спущенный Милашкой при помощи лебедки. Разленились, бездельники.

– А остатки куда денем? – поинтересовался я, наблюдая, как Милашка при помощи добровольцев из честных налогоплательщиков пытается закрыть задние ворота, из которых торчат снятые у населения колеса, – Не знаете, третий номер?

Третий номер не знал. Пришлось выкручиваться самостоятельно. Не мотаться же по городу с полным багажным отделением.

– Милашка. Пока мы работаем, устрой сезонную распродажу колес по сниженным ценам. Вырученную сумму отправь в Америку. Пусть купят хоть один ядерожабль и посмотрят с высоты птичьего полета, во что они превратили свою страну. Третий номер…. Третий номер! Извини, что разбудил. Посмотри, что можно сделать с машиной Объекта. А пока выведу домкратную установку.

Домкратная установка, разработка русских специалистов специально для подразделения 000. Гениальность мысли и передовая технология. Откликается на кличку «Димка». В работе злой, в быту тих. Говорильник не предусмотрен. Достаточно одной спецмашины.

Узнав меня по запаху, Димка завилял задним мостом и постарался лизнуть руку алмазным резаком.

– Не балуй, – приказал я домкратной установке, забираясь внутрь тесной кабинки, – Милашка, отвлекись на минуту. Трап спусти.

Под восторженные вопли честный налогоплательщиков, выстроившихся в очереди за практически дармовыми колесами, я скатился на Димке по трапу и подкатил к «жигулям – короне».

Домкратная установка, почувствовав свободный воздух столицы не приминула подкатить к заднему правому спущенному колесу Объекта и слить под него излишки охлаждающей жидкости. За что тут же получила замечание в устной форме. Негоже, когда подсобная техника сливается на проезжей части. Газонов что ли мало.

Герасим в это время методично обходил машину Объекта с ледорубом в руке. Отмеряя пальцами равные расстояния на борту сверкающей краской машине, третий номер сосредоточенно производил разметку, вонзая алмазный наконечник ледоруба в толстую обшивку «жигулей-короны». После чего, ржавым гвоздем, на глазок, без всяких там линеек, чертил от дырки к дырке толстую волнистую царапину.

– Это для чего? – поинтересовался я, наблюдая, как мозг команды разбивает машину Объекта на неравнозначные квадраты.

– Мм, – долго объяснял Герасим.

– Гера! – воскликнул я, – Ты что, не выспался? Мы меняем колеса, а не лакокрасочное покрытие. Зачем делать из хорошей техники шахматную доску?

Гера ничего не ответил, обиделся и прихватив дисковую пилу, которой он уже начал вырезать на корпусе машины металлические красные квадраты, удалился в Милашку.

С легкой грустью я осмотрел практически искореженный «жигули-корона». Вот что получатся, если не дать третьему номеру выспаться в меру сил и возможности. Но я не имею права винить Герасима. Сам виноват. Допустил к работе заведомо не отдохнувшего члена экипажа.

– Боб! Если меня слышишь, кивни.

Американец, который выслушивал от супруги Директора содержание очередной серии мыльной оперы, странно задергал головой. Янкель на исходе. Продержится минут десять о силы. Потом супруга Директора потеряет к нему всякий интерес, обратит, наконец, внимание на свою слегка поцарапанную машину, у которой еще даже не поменяно ни одно колесо, и наступит небольшой такой конец света и моей рабочей биографии.

– Боб, голубчик! Сне нужно еще полчаса, – умоляюще прошептал я, – Своди женщину в столовую. Угости квасом и ватрушками. Подари цветы. Почитай, в конце, концов, стихи. Это не приказ, Боб. Это личная просьба. У нас тут небольшие проблемы с ее транспортом. Выручай, друг.

Я знал, я был уверен, что американец расшибется, но просьбу друга, а тем более друга-командира выполнит. Хоть и нелегко ему улыбаться супруге Директора.

–… оборочки вот здесь, здесь и по краям. Представляете, дорогой Боб, они умудрились пустить по краю зеленую оборку….

Я б давно свихнулся. Кстати, что-то давно не видно домкратной установки.

– Милашка! Где этот, постоянно истекающий охлаждающей жидкостью, домкрат?

– По правому борту, командор.