Спичка - Сьюзен Элизабет Филлипс

Джоэл подумал, что вряд ли Пресли пожертвовал чем-либо, кроме чувства собственного достоинства, но вслух этого не произнес. Эта женщина сошла с ума. Несомненно! Но что тогда можно сказать о нем самом?

— Вы учились в колледже, Джоэл? — спросила Анджела. Она впервые обратилась к нему по имени. Он не привык, чтобы женщины вроде Анджелы называли его так. Он предпочел бы, чтобы она обратилась к нему «мистер Фальконер».

— Я учился в военной академии, — сухо ответил Джоэл.

— У вас там были капитаны болельщиков?

— Нет. Конечно же, нет!

— Меня обычно выбирали капитаном болельщиков. Я была одной из лучших. — Она продолжала болтать едва слышным печальным голосом. — Один за всех, все за одного, вперед! Один за всех, все за одного… Я была очень популярна в колледже. Все ребята любили меня, потому что я никогда не задавалась, не то что другие девчонки. Я ко всем относилась хорошо. Знаете, что больше всего мне нравится в студенческой жизни? Вся жизнь впереди, и тебе кажется, что все ты делаешь правильно. Тебе кажется, что все будет прекрасно. Совсем не так, как в реальной жизни, когда выходишь замуж не за того человека и у тебя возникают проблемы с ребенком. Совсем не так, как произошло у нас с вами.

Джоэл резким движением поднялся со скамейки, едва не опрокинув ее вместе с Анджелой.

— Кто дал вам право судить обо мне? Моя жизнь прекрасна, и я не хочу в ней ничего менять!

Анджела посмотрела на него с такой печалью, что Джоэлу стало не по себе.

— Тогда почему вы едете в Грейсленд? — тихо спросила она. — Если ваша жизнь так прекрасна, зачем же вы едете со мной в Грейсленд?

Джоэл отвел взгляд в сторону. Высокая пыльная трава оставила царапины на его дорогих туфлях, на безукоризненно белой, сшитой на заказ рубашке расплылось пятно от кофе.

— Я просто устал, и мне надо развеяться. Просто отдохнуть.

На этот раз недоверчиво фыркнула Анджела.

— Не надо обманывать самого себя, Джоэл. Вы еще более одиноки, чем я.

Джоэлу захотелось резко осадить ее за это нелепое участие, но он так и не подобрал слов для ответа, которые были бы достаточно жестокими. Анджела остановилась позади него. Джоэл почувствовал, как она положила ему руку на спину и погладила, словно мать, утешающая ребенка. Глаза Джоэла закрылись, и от ее мягких, успокаивающих прикосновений утихла боль.

Рабочий станции техобслуживания сообщил, что машина готова. На этот раз была очередь Анджелы садиться за руль.

— Бог забрал Элвиса к себе, — сказала она, выезжая на автостраду с полосы разгона. — Я повторяю себе это вновь и вновь.

— Вы действительно верите в это? — Джоэл не скрывал насмешки в голосе.

— А вы разве нет?

— Я принадлежу к англиканской церкви. Я жертвую на церковь, иногда даже хожу туда, но… нет, я не верю в Бога.

— Мне очень жаль, — произнесла она с сочувствием. — Мне кажется, таким мужчинам, как вы, верить труднее. У вас столько власти, что вы себя начинаете считать Богом и забываете, насколько ничтожны на самом деле. А когда наступают трудные времена, вам не на что опереться. Со мной совсем другое дело. Я никогда не была важной, и вера была со мной всю мою жизнь.

— Бог — всего лишь утешение для невежд!

— Тогда я рада, что принадлежу к невеждам, потому что не знаю, что бы я делала без Него.

Так они продолжали свою одиссею — из Амарилло в Оклахома-Сити, из Оклахома-Сити в Литл-Рок, из Литл-Рока в Мемфис — двое немолодых людей, направлявшихся в Грейсленд: один — оплакивая уходящую молодость, а другой — желая увидеть смерть, перед лицом которой надеялся решить, хочется ли ему жить самому.

Рано утром в четверг они приехали в Мемфис. Толпа из нескольких тысяч человек дежурила около Грейсленда всю ночь, и поблизости было трудно отыскать место для стоянки автомобиля. Анджела припарковала «тойоту» несколько в стороне, у пожарного гидранта. Джоэл ощущал острую потребность принять душ, сменить одежду и съесть что-нибудь приличное. Он думал вызвать такси и направиться в отель. У него было не меньше дюжины самых неотложных дел, но все кончилось тем, что он пошел вместе с Анджелой в Грейсленд.

Из-за высокой влажности дышать было трудно. Над особняком кружили вертолеты, а все флаги на мачтах были наполовину спущены. Вид этих флагов действовал на Джоэла удручающе. Подобная пышность похорон певца рок-н-ролла показалась ему нелепой. А будут ли спущены флаги Калифорнии после его смерти? Джоэл отогнал эту мысль. Он еще очень долго не собирался умирать. После возвращения домой ему надо повидаться с доктором и рассказать, как ужасно он себя чувствует. Он пожалуется доктору на тяжесть в груди, на усталость и депрессию. Надо будет попринимать таблетки, последить за диетой и вновь заняться физическими упражнениями.

Хотя было еще раннее утро, уличные торговцы вовсю сновали среди толпы, собравшейся около высоких кирпичных стен Грейсленда и на бульваре Элвиса Пресли. Плачущие поклонники прижимали к груди тенниски с Элвисом, его фотографии и пластмассовые гитары производства Гонконга. Вульгарность происходящего казалась Джоэлу невыносимой.

Похоронный кортеж должен был появиться через знаменитые музыкальные ворота Грейсленда, и Анджеле хотелось иметь возможность увидеть его целиком. Джоэл провел ее в первые ряды толпы, собравшейся в торговом центре прямо через улицу напротив ворот. Это было непросто, но, несмотря на помятый вид, люди ощущали его властность и расступались перед ними. Джоэл отметил большое количество полицейских и многочисленные машины «скорой помощи», приготовленные для тех, кто будет терять сознание из-за жары или массовой истерии. Настроение толпы беспокоило городские власти — оно вдруг перешло от шумного выражения горестных чувств к почти карнавальному веселью. Женщина в зеленых резиновых тапочках рассказала Анджеле, как в четыре часа утра парень на белом «форде» выскочил на тротуар и наехал на трех дежуривших там девочек-подростков. Две из них уже скончались. Жизнь казалась Джоэлу все более бессмысленной.

Через музыкальные ворота стали заезжать автомобили с участвующими в панихиде, которая должна была состояться в особняке. Анджеле показалось, что в одном из них она заметила Энн-Маргрет. Стоявший рядом мужчина заявил, что видел Джорджа Гамильтона, а по толпе пробежал слух, что через задние ворота проскользнул Берт Рейнольде. Джоэла поразило, как горячо люди интересуются знаменитостями из мира кино, — вряд ли хотя бы одному из этих знаменитостей удалось бы стать членом его загородного клуба.

Джоэл смог бы, наверное, получить доступ на похороны с помощью нескольких телефонных звонков, но отказался от этой идеи. Он был не участником, а сторонним наблюдателем этого плебейского карнавала с громкими криками и чрезмерными эмоциями.

Постепенно жара усиливалась и дышать становилось все труднее. Джоэл принес из торгового центра два складных стульчика, и они сели, наблюдая за воротами в ожидании появления похоронного кортежа.