Заговор Европы - Василий Галин

Очевидно присутствие прибалтийских немцев в качестве экспертов по России при Вильгельме II и при Гитлере было далеко не случайно[70]. Например, В. Шубарт между войнами писал: «Те же, кто мог бы стать самым активным посредником между Западом и Востоком — балтийские немцы, — как раз пустили в ход самые неверные суждения о русских… Они смотрели на Восток с предубеждением, с ощущением некоей противоположности себе, с ненавистью или страхом, почему и не поняли Востока, однако сумели сделать вид, будто понимают его. Мнение, что Россия является отсталой частью Европы, больше всего утверждалось именно балтийцами»1298.

Мнение первого посла США в СССР Буллита о русских сложилось у него после трех лет пребывания на посту — в 1936 г. Он приходил к выводу, что враждебность советской стороны обострялась в силу русской культурной традиции, характеризовавшейся ксенофобией, скрытностью, угрюмостью, шовинизмом и тенденцией к поиску безопасности за счет экспансии и авторитаризма. В телеграмме в Вашингтон Буллит с восхищением приводил отрывок из воспоминаний американского священника Н. Брауна, посетившего Россию в 1850-х гг.: «Одно из самых неприятных явлений, с которыми приходится сталкиваться [американцу в России] — это секретность, окружающая любую деятельность. Ему редко удается раздобыть достоверные сведения, пока события не прояснятся сами собой, и он может быть уверен, что за его собственными передвижениями пристально наблюдают глаза, которых он не замечает. Русский менталитет представляется недоверчивым от природы, особенно в среде правительственных чиновников. Формальности окружают все на свете, ничего нельзя добиться, разве что после ужасающих проволочек. Самое первое впечатление американца — ошеломляющая власть полиции. Кажется, будто столица находится в осаде, и среди целого ряда ограничений, введенных с целью поддержания общественного порядка, самое сильное отвращение вызывает власть цензуры… Во многих случаях трудно понять основания употребления этой власти, и редко вызывает сомнения ее прихотливость… Россия не может похвастать ни одним изобретением в механике, которое получило бы практическое применение или было бы скопировано и вывезено из страны. Все, что имеют, они позаимствовали в других странах… Они воюют, используя заемный капитал и берут займы для строительства железных дорог. Их лучшие суда построены в Англии и Соединенных Штатах. Все их искусства и профессиональные занятия, хотя и развитые и осуществляемые с достойным прилежанием и похвальным успехом, являются продуктами иностранного гения и дубликатами изобретений и открытий, сделанных более мудрыми людьми». Буллит подчеркивал, что со времени Брауна в России мало что изменилось1299. Другой американский посол в СССР, Штейнгардт, писал о русских: «Их психология признает только твердость, мощь и грубую силу, отражая примитивные инстинкты и реакции, лишенные сдерживающих начал цивилизации»1300.

М. Карлей отмечает, что британцы также не испытывали большой приязни к Советам. В подтверждение своего мнения он приводит слова Кадогана: «Мы обеими руками протягиваем им то, чего они требуют… а они просто отталкивают эти руки. Молотов — это невежественный и подозрительный мужик, крестьянин». А все они вообще «неумытые мусорщики»1501. Чтобы понимать, что «протягивали» англичане, следует отметить, что эти слова относились к июню 1939 г…

Для немцев в отличие от американцев и англичан вопрос отсталой России выходил далеко за рамки простой неприязни. Речь шла о вопросе жизни смерти. Геббельс в 1926 г. отмечал: «Нельзя обойти Россию. Россия альфа и омега любой целенаправленной внешней политики»1302. За день до начала войны — 20 июня 1941 г. Розенберг произнес директивную речь, в которой не без издевки сказал о наивных людях, полагающих, что война-де имеет цель «освободить «бедных русских» на все времена от большевизма»; нет, заявил Розенберг, война предназначена «для того, чтобы проводить германскую мировую политику… Мы хотим решить не только временную большевистскую проблему, но также те проблемы, которые выходят за рамки этого временного явления, как первоначальная сущность европейских исторических сил»1505.0 каких проблемах говорил Розенберг?

На первую указывали рассуждения В. Шубарта: «самым судьбоносным результатом войны 1914 года стало не поражение Германии, не падение Габсбургской монархии, не возросшее колониальное могущество Англии или Франции, не экономическое укрепление Северной Америки или Японии, а появление большевизма, с которым старая борьба между Европой и Азией вступает в новую фазу. Эта перемена на Востоке — решающее событие новейшей истории. Я сейчас ставлю вопрос не о том, что значит большевизм для России…

а о том, что он значит для Европы; причем вопрос не стоит так: Третий рейх или третий Интернационал, фашизм или большевизм? Нет, речь идет о мировом историческом конфликте между частью света Европой и частью света Россией, между западноевропейским и евразийским континентами…»1304. В. Шубарт пояснял свою мысль: «В 1810 г. в Европе проживало (включая Россию) 187 млн. человек, из них по одной трети германцев, романских народов и славян. К 1910 г. славяне насчитывали уже 42 %, ныне (1939 г.) — 46 %. В 1950 г. более половины европейцев составят славяне. На этом основании специалист по народонаселению Ф. Бургдерфер высказал предположение, что Европа превращается в преимущественно славянскую часть света»1305.

Гитлер не колебался в решении расовой проблемы: «После столетий хныканья о защите бедных и униженных наступило время, чтобы мы решили защитить сильных против низших. Это будет одна из главных задач немецкой государственной деятельности на все время — предупредить всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами дальнейшее увеличение славянской расы. Естественные инстинкты повелевают всем живым существам не только завоевывать своих врагов, но и уничтожать их. В прежние дни прерогативой победителя было уничтожать целые племена, целые народы»1306. Гитлер продолжал: «Граница между Европой и Азией проходит не по Уралу, а на том месте, где кончаются поселения настоящих германцев… Наша задача состоит в том, чтобы передвинуть эту границу возможно дальше на Восток, если нужно — за Урал… Ядовитое гнездо Петербург, из которого так долго азиатский яд источался в Балтийское море, должно исчезнуть с лица земли… Азиаты и большевики будут изгнаны из Европы, эпизод 250-летней азиатчины закончен… Восток будет для Западной Европы рынком сбыта и источником сырья»1507.

О второй проблеме Гитлер писал Майн Кампф: «Ежегодный прирост народонаселения в Германии составляет 900 тысяч человек. Прокормить эту новую армию граждан с каждым годом становится все трудней. Эти трудности неизбежно должны будут когда-нибудь кончиться катастрофой, если мы не сумеем найти путей и средств, чтобы избегнуть опасности голода… Конечно, никто не уступит нам земель добровольно. Тогда вступает в силу право на самосохранение нашей нации… Чего нельзя получить добром, то приходится взять силою кулака. Если бы наши предки в прошлом выводили свои решения из тех же пацифистских нелепостей, которыми мы руководимся теперь, то наш народ едва ли обладал бы теперь даже третью той территория, какую мы имеем. Тогда немецкой нации в нынешнем смысле слова и вообще не было бы в Европе… Приняв решение раздобыть новые земли в Европе, мы могли получить их в общем и целом только за счет России. В этом случае мы должны были, препоясавши чресла, двинуться по той же дороге, по которой некогда шли рыцари наших орденов. Немецкий меч должен был бы завоевать землю немецкому плугу и тем обеспечить хлеб насущный немецкой нации»1308. Геббельс дополнял: «Это война — не за трон и не за алтарь; это война за зерно и хлеб, за обильный обеденный стол… война за сырье, за резину, за железо»1309.