Золотой дар - Джейн Энн Кренц

— Ответь мне только на один вопрос, Кейтлин. Ты собираешься покончить с собой после того, как отомстишь Кинкейду?

Кейтлин отвернулась и долго смотрела в бесконечный простор океана.

— Мои мысли сейчас заняты только завтрашним аукционом. Впрочем, если ты и впрямь беспокоишься обо мне, то вспомни — я не наложила на себя руки даже после всего, что со мной сделали в этом доме много лет назад… Почему же я должна умирать, сведя счеты со своим мучителем?

— Сколько тебе тогда было лет?

— Двадцать три. Но благодаря опеке строгих любящих родителей я была очень наивна в свои двадцать три. Очень наивна, очень красива и очень счастлива, что со мной встречается Прекрасный Принц по имени Дэмон Кинкейд… Я просто не представляла себе, в какое чудовище влюбилась без памяти! Когда он пригласил меня провести уик-энд на берегу океана, я, конечно, решила, что он собирается сделать мне предложение. Господи, как же я волновалась… Я; была дурой и жестоко поплатилась за свою глупость. Однако цена оказалась слишком велика, и теперь я собираюсь поквитаться. — Кейтлин в ярости размахнулась тростью и что было силы ударила по оконной раме.

— Но, Кейтлин, все ли ты обдумала? Ты уверена, что не совершаешь ошибки? Ведь Кинкейд очень опасен.

— Я продумала все, до самой последней мелочи, — ответила Кейтлин, моментально взяв себя в руки.

— Но ведь он узнает тебя сразу же, как только войдет, в зал!

— Нет, Верити. Хирургам пришлось сделать несколько небольших пластических операций на моем лице. Добавь сюда изменения, наложенные временем, и перекрашенные волосы, и ты сама убедишься, что Кинкейду ни за что меня не узнать. Я совсем не похожа на ту хорошенькую девочку, которая вошла сюда много лет назад… Впрочем, останься я прежней, Кинкейд все равно ничего не заметил бы. Кто я была такая, чтобы помнить меня столько лет! Очередная жертва, не более… В больнице врачи хотели удалить и этот шрам на щеке, но я отказалась. С тех пор каждый ;раз, глядя в зеркало, я думала о своей мести.

— Кейтлин, но это же безумие!

Художница резко обернулась:

— Теперь ты знаешь всю правду, Верити. Ну что, ты по-прежнему хочешь уехать? Или же ты останешься со мной и будешь рядом, когда мне понадобится дружеская поддержка?

Верити поняла, что у нее нет выбора:

— Я остаюсь. Но мне придется все рассказать Джонасу.

Кейтлин заколебалась.

— Поступай, как сочтешь нужным, — решила она наконец. — Спасибо, Верити. Я никогда не забуду твоей доброты. — Взгляд ее снова остановился на картине, и художница застыла, как будто загипнотизированная своим творением.

Верити тяжело вздохнула.

— Думаю, никто из нас не забудет этого. — Отвернувшись от Кейтлин, она вышла из мастерской в серый коридор.

И чуть не сбила с ног Джонаса.

Прежде чем Верити успела испуганно вскрикнуть, он зажал ей рот и приложил палец к губам. Верити сердито насупилась, но согласно закивала головой. Тогда Джонас схватил ее за руку и быстро потащил вниз по лестнице.

В полном молчании они добрались до покоев Верити и закрыли за собой дверь. Джонас отстранился от Верити, засунул руки в карманы джинсов и принялся хмуро мерить шагами комнату.

— Что все это значит? — резко бросил он.

— А сколько тебе удалось подслушать? — осведомилась Верити.

— Достаточно. Эта больная носится с планами мести Кинкейду, так?

— Джонас, это все так ужасно… Та женщина, которую мы видели на постели… ведь это была Кейтлин! Кинкейд и Сэндквист изнасиловали ее здесь, в этом доме! Сэндквист мертв, поэтому Кейтлин хочет отомстить Кинкейду. Она задумала отказать ему в продаже «Кровавой страсти». Эта картина станет приговором Кинкейду, все признают в нем насильника, он будет навсегда опозорен. Неплохая месть, как ты думаешь? Несколько эксцентрично, но совсем неплохо.

Джонас внезапно обернулся и в упор посмотрел на нее. Его странные золотые глаза угрожающе заблестели.

— Итак, эта стерва с самого начала использовала тебя.

Проклятие! Я как чувствовал, что она чего-то добивается от тебя!

— Она хочет, чтобы в трудную минуту рядом с ней был друг, неужели это так много, Джонас? Мне кажется, ты-то как раз должен понять Кейтлин.

— Еще чего не хватало! Я не собираюсь терять время на разгадывание души этой омерзительной лягушки! С меня вполне хватает необходимости понимать тебя.

— Ты это серьезно? — угрожающе спросила Верити, моментально раздражаясь. Как ему только не стыдно?

Мало того, что ни капли не жалеет бедную Кейтлин, так еще и бравирует своей бесчувственностью!

— Абсолютно, — отрубил Джонас и взъерошил волосы. — Более того, только что я разговаривал с Эмерсоном и спешу тебя обрадовать — у нас прибавилось проблем.

— Ты звонил папе? А я и не знала!

— Меня интересовало, удалось ли ему выяснить что-нибудь о том чуваке, который напал на нас с пистолетом.

Как ни удивительно, на свете есть вещи поважнее проблем твоей тронутой Кейтлин.

— Не смей так говорить о ней!

— С какой стати? Я привык называть вещи своими именами.

— Нет ничего ненормального в желании отомстить, тем более за такое чудовищное преступление. Ну ладно, довольно об этом. Так что сказал папа?

Джонас, прищурившись, взглянул на нее.

— Он навел справки и выяснил, что тот стрелок не был подослан добрейшим Реджинальдом С. Ярингтоном.

Верити изумленно вытаращила глаза:

— Ты хочешь сказать, что Яриштон здесь ни при чем?!

— Нет. Ярингтон ответил Эмерсону отрицательно.

Твой отец считает, ему можно верить.

— Так, значит, это действительно был бродяга, искавший ночлег?

— Похоже. Но с каждым днем все слишком усложняется, Верити. Мне это совсем не по вкусу. Я попросил Эмерсона намекнуть копам хорошенько проверить нашу дражайшую Кейтлин.

— Кейтлин?!

— Ее самую. Их должно заинтересовать, кем она была до тех пор, пока не превратилась в знаменитую художницу. Такое впечатление, что Кейтлин взялась ниоткуда.

— Как ты не понимаешь, после того случая ее жизнь резко переменилась, — прошептала Верити, — Она стала совсем другой, а хирурги перекроили ее лицо. Пойми, Кейтлин очень боялась Кинкейда!

— Все это детский лепет. Не так-то просто начать жизнь заново, Верити. Для этого нужно слишком много ума, денег и поддельных документов. Ты что, думаешь, всякий может просто подправить себе лицо и назваться другим именем? А тут все выглядит, будто наша дива прямо родилась тридцатилетней Кейтлин Эванджер, эксцентричной художницей с вывертами. У меня нехорошие предчувствия, Верити. Вокруг нас все пропитано жестокостью и насилием, прошлым и настоящим… Кроме того, мне очень не нравится, что мы как бы невзначай за несколько дней до визита сюда встречаемся с Кинкейдом, которого, как мы только что выяснили, Эванджер собирается публично осрамить и унизить во время аукциона… Нет, Верити, такое количество случайных совпадений умные люди называют подозрительным.