Горячая точка - Иван Сербин

— Да, они отпустят, — Змей усмехнулся.

— Пойдем, — Илья Викторович уже понял, что все уговоры напрасны. Правильно сказал тот, в «рафике», не пойдет Петька. — Не бойся. Это не трусость. В чем же тут трусость?

— Трусость? — Змей вдруг отступил на шаг, прищурился. Казалось, он сейчас взорвется от злости. Заорет, затопает ногами, бросится на отца. Но он этого не сделал. Спросил только, словно не веря собственным ушам: — Ты назвал меня трусом?

— Я не говорил, что ты трус.

— Нет, сказал! Только что. Ты смеешь называть меня трусом? Запомни и передай остальным: мы — не трусы. — Он повернулся к машинам и закричал во всю силу легких: — Мы не трусы! — И, снова глядя отцу в глаза, продолжил: — Трусы — это вы! Все, кто видит и молчит! Кто понимает и молчит! Кто боится сам и поэтому обвиняет других! А мы... Мы, может быть, и делаем что-то не так, но мы хотя бы пытаемся! Хотя бы пытаемся!!! А что делаете вы все? Смельчаки, вашу мать? Базарите по кухням? Возмущаетесь перед телевизором? Жалуетесь на дерьмовую жизнь соседям? Трусы — вы. Все вы! Мы презираем вас! Я презираю вас! Жрите то, что заслужили! А мы... Мы...

Он вдруг повернулся и, бегом взлетев по ступеням, скрылся за дверью башни.

— Петька! — позвал Илья Викторович отчаянно. — Петька!

Он тоже пошел к лестнице, и тут же за стеклом выросли две тени.

— Петька!

Из башни вышел Пастор, посмотрел на Илью Викторовича, сказал негромко, спокойно:

— Уходите. Он к вам не выйдет.

— Петька! — крикнул еще громче Илья Викторович. — Петька! Я знаю, они держат тебя силой!

— Не надо звать, — повторил Пастор. — Вашего сына никто не держит, и вы это знаете. Просто он понял: однажды наступает день, когда необходимо сделать выбор. От этого зависит очень многое. Например, как вы будете жить и кем умрете. Ваш сын свой выбор сделал. Позавидуйте ему. А теперь уходите. Петр больше не придет.

Террорист повернулся и ушел в темноту.

В салоне штабного микроавтобуса Третьяков вздохнул, покачал головой и пробормотал:

— Вот так.

«Мерседес» Евгения Павловича Семерукова свернул на Хованскую улицу и, не доезжая до Королева, углубился во дворы. Шпиль башни, включая смотровую площадку, был виден и отсюда, но Евгению Павловичу этого показалось мало.

— Прямо, — скомандовал он.

— Шеф, можем нарваться на ОМОН, — предупредил сидящий за рулем дюжий охранник.

— Не твоя забота. Поезжай.

«Мерседес» пополз по узким дорожкам мимо подъездов, мусорных баков, детских площадок. Сам Евгений Павлович сидел на заднем сиденье, поджатый с обеих сторон плечистыми телохранителями. На переднем — молчавший всю дорогу Анатолий Анатольевич. Третий охранник вел машину. Евгений Павлович держал у груди кейс с деньгами.

«Мерседес» свернул на неприметную захламленную дорогу, протянувшуюся между домами и парком Дзержинского, остановился. Водитель заглушил двигатель. Башня была как на ладони. Евгений Павлович видел ее снизу доверху. Правда, сейчас она не подсвечивалась яркими разноцветными прожекторами и от этого выглядела особенно мрачно, но так и задумывалось с самого начала. Нигде ни огонька.

— Настрой рацию на их частоту, — приказал Евгений Павлович водителю.

— Хорошо, шеф. — Тот потянулся к «бардачку», достал плоскую коробочку сканера «Кенвуд», щелкнул клавишей. Из динамика полилось шипение и треск. Время от времени возникали обрывки фраз. Милиция, диспетчерская служба какого-то таксопарка, мобильные патрули ГАИ и муниципалов. Эфир был забит донельзя. — Не получается, шеф, — наконец повернулся к Семерукову охранник. — Они сейчас молчат.

— Слушай постоянно, — раздраженно приказал тот. — Мне нужны не отговорки, а связь.

— Хорошо, шеф. Я все сделаю, не волнуйтесь.

— Делай! — выходя из себя, рявкнул Евгений Павлович. — Нечего болтать! Делай!!!

Машины были выкрашены в цвет хаки, с эмблемами Вооруженных Сил на дверях кабин. Первыми в «караванах» шли автомобили ГАИ с включенными маячками. За ними — длинные тягачи. На низких платформах, накрытые полотнищами брезента, стояли вертолеты. Лопасти их были сложены. За тягачами ползли автокраны, заправщики, грузовики с обслугой, штурмовыми командами и пилотами, а замыкали шествие опять-таки гаишные «уазики». Рев стоял невероятный. Казалось, это не автомобили, а стаи хищных животных пробираются по городу в поисках добычи. Прохожие на улицах останавливались, оборачивались. Мальчишки пытались бежать следом, но отставали. А тех, кто не отстал, чуть позже выпроводят за оцепление автоматчики.

В намеченных точках колонны остановились. Рядовые оцепили площадки, образовав широкие кольца. Обслуга деловито и быстро стягивала с вертолетов брезент. Никто не стоял на месте, все были заняты делом. Одни подгоняли краны, вторые подцепляли крюки к вертолетам, третьи разворачивали лопасти, четвертые вставляли в горловины баков толстые заправочные шланги.

Все делалось слаженно, четко и быстро. В соседних домах жители, сидящие у окна и с интересом наблюдавшие за приготовлениями к штурму, уважительно кивали, приговаривая:

— Вот ведь могут же, когда захотят.

Дом, в котором жила бывшая жена Валерия Яковлевича Воробьева, располагался на Ленинском проспекте, но достаточно далеко от любой станции метро. Беклемешев выяснил это по схеме в кабинете у Федулова.

Время поджимало, пришлось брать такси. За свои кровные, разумеется. Чем дальше, тем туманней становилась распутываемая история.

Относительно разработчиков небытовых СВЧ-излучателей Балков так ничего и не узнал. Лица, «засвеченные» в межведомственном банке данных, так или иначе относились к ФСБ, их постоянно контролировали, проверяли на наличие подозрительных связей не реже трех раз в год. Одним словом, все, что делали эти люди, становилось известно довольно быстро и более-менее точно. Неизвестные же факты их биографии были слишком мелкими, чтобы придавать им большое значение. Разработка СВЧ-генераторов — это ведь не выпиливание лобзиком по дереву. Занятие трудоемкое, требующее не только времени, но и помещений, соответствующего оборудования, полигонов для проведения необходимых испытаний. Такие вещи в стенном шкафу не делаются. Так или иначе человек, занимавшийся разработкой подобного генератора, засветился бы если и не в течение первых же двух дней работы, то за пару недель — точно. Однако по всему выходило, что существует неизвестная ФСБ лаборатория, продолжающая разработку и совершенствование СВЧ-оружия в обход подписанного в апреле 1989 года обращения фетцеровского международного коллоквиума, ограничивающего разработки подобного направления.

Единственное, что мог придумать в такой ситуации Беклемешев, это посоветовать Балкову сходить к Денису Сергеевичу Тупицыну, эксперту-химику. Денис Сергеевич знал очень многих специалистов, работающих в самых разных областях не только химии, но и физики. Как любил он говаривать: «В мире все взаимосвязано».