За пять минут до ядерной полуночи - Александр Витковский

– Тайник, – безучастно ответил задержанный и добавил: – Шпионская закладка… для меня.

– Что в ней?

– Информация.

– Какая?

– О моей знакомой.

– И все? – удивился бородатый чекист.

– Может быть, новое задание.

– Какое? О чем?

– Не знаю, я не успел вскрыть контейнер. – Коржавцев вдруг осознал, что именно сейчас он может наконец-то узнать, что произошло с Женевьевой. Сейчас или никогда… Все остальное обернулось в черный саван апатии и уже не имело для него никакого значения и смысла.

– Мы сможем прямо здесь вскрыть контейнер и ознакомиться с его содержимым?

– Да.

– Это безопасно для находящейся внутри информации?

– Да, только рулон нужно немного подержать в воде, иначе он рассыплется.

– В простой воде, без добавления каких-нибудь реагентов? – недоверчиво переспросил руководитель группы.

– Можно добавить немного сахара, чтобы бумага вместе с текстом не растворялась подольше…

Сотрудники госбезопасности переглянулись, и трое, видимо старших по званию и должности, вместе с бородатым ушли в другую комнату. Они явно не доверяли Виталию, а он сидел, все еще скованный наручниками, тупо уставившись на контейнер.

Вскоре вернулся один из контрразведчиков – высокий, худощавый, с густой, курчаво-светлой шевелюрой. Коржавцев, обладавший прекрасной зрительной памятью, вспомнил, что видел его несколько раз в своей конторе, а однажды – в приемной начальника департамента безопасности «Военвнешторга».

– Скажите, с кем вы поддерживали контакты и кто заложил для вас этот тайник?

– Французские спецслужбы.

– Точнее…

– Думаю, DGSE – Генеральный директорат внешней безопасности…

– Уверены?

– Они мне ксивы не показывали.

– Как вы должны сообщить французам, что изъяли тайник? – наседал курчавый блондин.

– Поставить метку на ближней к выходу колонне у метро «Кропоткинская» на Гоголевском бульваре.

– Чем и где конкретно?

– Вот этим синим маркером. – Бернард кивнул на толстый фломастер темно-синего цвета, который вытряхнули из кармана его пиджака. – Простая горизонтальная линия… небольшая, но яркая, заметная… на уровне опущенной руки.

Их диалог прервали вернувшиеся из соседней комнаты «бородатый капитан» и седовласый контрразведчик, до сих пор молчавший и внимательно, будто со стороны, наблюдавший за всем происходящим.

– Вы осознаете всю степень своей ответственности, если попытаетесь нас обмануть? – спросил старший группы.

– Да.

– А сотрудничать с нами согласны? Не только в интересах следствия, но и в оперативном плане?

– Да.

– Тогда давайте вскроем контейнер и ознакомимся с его содержимым.

Бородатый кивнул кому-то из присутствующих, и с Коржавцева сняли наручники. Он встал, тяжело подошел к столу. Сюда же придвинулась и вся окружавшая его команда оперработников. Кто-то снимал все происходившее на видеокамеру, кто-то протоколировал, набирая на ноутбуке текст со скоростью профессиональной машинистки, кто-то дышал задержанному в затылок и был готов заломить ему руку при первом же подозрительном движении.

Вскрыв контейнер, Бернард, вытряхнул на ладонь маленький рулон плотно скрученной бумаги.

– А где вода?

Перед ним на стол поставили стакан, на четыре пятых наполненный водой.

– Сахар… ложки хватит? – поинтересовался кто-то.

– Да.

Он размешал песок в теплой воде, ненадолго окунул в нее бумажный рулон, вытащил его, стряхнул лишние капли и осторожно развернул. Как он и ожидал, текст был на французском.

– Переведите…

«Дорогой друг. – Такое необычное начало не сулило Бернарду ничего хорошего. – Мы должны сообщить вам трагическую весть. Известная вам Ж.Д. была казнена боевиками Исламского государства в г. Ракка. Информация получена и перепроверена с помощью двух независимых источников, в достоверности и объективности которых мы не сомневаемся. В подтверждение этого факта у нас имеются видеосъемка казни, а также опознанные и идентифицированные фотографии ее тела…»

– Трупа, ее трупа, – поправил Виталия до сих пор молчавший седовласый чекист, который стоял рядом и по тексту следил за точностью перевода.

«– …ее трупа. – Механически повторил Виталий пересохшим, плохо ворочавшимся языком. – Если вы сочтете нужным, мы готовы при очередном контакте показать эти материалы и детально проинформировать вас о всех обстоятельствах ее гибели. Мужайтесь, мы скорбим вместе с вами. Наш интерес по “Мистралям” и поставкам Ирану комплексов ПВО С-300 остается в силе. До встречи».

Положив записку на стол, Бернард безжизненно опустился на заботливо придвинутый ему стул. «Все кончено… больше в этой жизни у меня не осталось ни-че-го…»

– Вот, глотните, это кофе, очень крепкий, с коньяком. – Седой сотрудник ФСБ подал ему чашку, Бернард расплескал половину содержимого, пока подносил ее ко рту; не чуя ни запаха, ни вкуса, сделал несколько глотков.

– Можно сигарету? – попросил он.

– Да, конечно. А кто такая Ж.Д.?

– Женевьева Дюваль… Мы вместе работали на французскую разведку… Через нее я передавал всю информацию… Я очень, очень любил эту женщину…

Ему показалось, что набившиеся в комнату чекисты, каждый из которых еще минуту назад занимался своим делом, и двое понятых застыли, проникшись чувством сострадания к его горю.

Лихорадочно тряскими руками Коржавцев взял со стола свою пачку «Житан», достал сигарету. Кто-то поднес ему горящую зажигалку, он глубоко затянулся – раз, другой, третий – и крепко стиснул зубами фильтр. Страстная женская фигура в облаке белого дыма на коробке сигарет вздрогнула, изогнулась феерической мечтой, поманила за собой обольстительной и греховной красотой и растаяла… Последнее, что увидел Виталий сквозь собственную смерть и будто впервые осознанно прочел, – жирную рубленую надпись в черной траурной рамке на голубой пачке: «Курение убивает», – и тяжело повалился на пол, почувствовав удушье, дикую боль в груди, густую липкую пену, переполнявшую рот, и переходящий в хрип свой сдавленный осипший вопль – рев умирающего медведя…

Экипаж контейнеровоза, выполнявшего рейс по доставке комплексов противовоздушной обороны С-300 в Иран, подобрался бывалый, профессионально-грамотный, как говорят на море: грудь в якорях, задница в ракушках.

Александр Васильевич Куздрецов сам когда-то тянул флотскую лямку – проходил срочную на большом противолодочном корабле, а теперь дослужившийся до подполковника контрразведки центрального аппарата ФСБ РФ, запросил и проверил личное дело каждого моряка – от капитана до кока. Сам он был включен в состав судовой команды под легендой представителя завода-изготовителя систем ПВО, и только капитан судна под большим секретом знал настоящее место службы этого «заводчанина». Собственно говоря, выбор на Куздрецова для сопровождения в Иран литерного груза пал по двум причинам: его морское прошлое – попадут в шторм, так хоть морская болезнь его мучать не будет – и знание персидского языка, который он изучал в Академии контрразведки. Будучи по натуре человеком общительным, он уже в первый день плавания поручкался со всеми моряками, еще через день скорешился со многими из них и чем мог помогал команде, а моряки, видя позитивное отношение капитана к прикомандированному пассажиру и чувствуя в госте искренний интерес и родственную морскую жилку, не считали его салагой и не отправляли «тельняшкой яшке (якорю) лапу перетянуть» или «принести в ведре три свежих румба», а с удовольствием посвящали в нюансы судовых обязанностей и забот.