Битва дипломатов, или Вена, 1814 - Дэвид Кинг

В это время в четырнадцати милях от Угумона в летнем домике возле деревни Вален ел клубнику маршал Эммануэль де Груши, командующий 33 000 солдат III и IV корпусов. Его трапезу прервал посыльный, сообщивший о грохоте пушек, доносящемся с запада. Помощник Груши генерал Жерар предложил развернуть корпуса и направить их в сторону канонады.

Скорее всего это «арьергардный огонь», отмахнулся Груши. Ему приказано продвигаться к Вавру и добить пруссаков. Надо сказать, еще ранним утром, около четырех часов, он запросил у Наполеона дальнейших инструкций, но ответа пока не получил. Груши объяснил:

— Вчера император говорил мне, что он собирается атаковать англичан, если Веллингтон примет бой... Если бы император хотел, чтобы я участвовал в сражении, он не отпустил бы мою армию, планируя напасть на англичан.

Кроме того, рассудил Груши, в такую слякоть армия вряд ли успеет подойти вовремя и принести «хоть какую-то пользу». Он решил до конца выполнять приказ Наполеона.

Невзирая на протесты и помощника, и других офицеров, Груши вел свою армию все дальше и дальше от канонады и Наполеона, которому очень скоро позарез понадобятся 33 000 солдат, впустую тратящих время на разыскивание исчезнувших прусских войск.

* * *

Около часа пополудни Наполеон поднялся на холм возле деревни Россомм и начал осматривать окрестности в подзорную трубу. На северо-востоке он увидел что-то похожее на темное облако, медленно плывущее по горизонту. Не армия ли это? Офицеры, стоявшие рядом, высказывали разные предположения: может быть, облако, а может быть, темнеет далекий лес или просто мираж. Наполеону не раз приходилось видеть такие «облака», и он знал, что они означают.

Возвращались ли французские корпуса Груши, завершив миссию по уничтожению пруссаков? Или же к ним идет прусская армия? Наполеон выслал разведчиков. Они изловили посыльного, допросили, и курьер все прояснил. Это были пруссаки. И не дозорный отряд, а основная прусская армия.

После поражения при Линьи, два дня назад, начальник штаба Блюхера генерал Гнейзенау принял поспешное решение уходить от преследования на север, определившее впоследствии исход всей кампании. Если бы прусская армия отступала в каком-то другом направлении с учетом расположения линий снабжения и стратегических крепостей, то она не смогла бы прибыть ко времени на поле битвы. В то утро, когда пруссаки спорили о том, надо ли идти на помощь союзникам, Гнейзенау возражал против возвращения войск. Блюхер настоял на своем. Оправившись после ранений, он снова рвался в бой. Старый фельдмаршал был уверен, что армия успеет подойти к Ватерлоо и вступить в сражение с французами.

Когда Наполеон понял, что на горизонте появилась не туча, а армия Блюхера, он не особенно встревожился: пруссаки находились на расстоянии шести — восьми миль. «У нас все еще остается шестьдесят шансов из ста», — сказал он. Бонапарт отправил к Груши (где бы он ни был) курьеров с приказом немедленно вернуться обратно. Он выслал две кавалерийские дивизии, около 2000 всадников, навстречу авангарду пруссаков, чтобы отвлечь его или увести подальше от места сражения. Наполеон решил продолжать битву и все-таки нанести поражение Веллингтону. «Более здравый человек, — рассудил потом Клаузевиц, — прекратил бы военные действия и отвел войска».

Восемьдесят четыре орудия открыли одновременный огонь по плато Мон-Сен-Жан, где окопались войска герцога Веллингтона. После артобстрела Наполеон собирался послать в наступление на ослабленный центр генерал-лейтенанта Жана Батиста Друэ, графа д'Эрлона и его I корпус. Затем он пустит вперед свою непобедимую кавалерию, которая завершит победоносную атаку до того, как успеют подтянуться пруссаки. В ранцы уже уложены парадные мундиры для триумфального шествия по Брюсселю.

В 13.30 I корпус графа д'Эрлона, 16 000 солдат, с угрожающей неспешностью двинулся по грязному ржаному полю в атаку на воинство союзников. На Веллингтона шли гигантские колонны людей: по 200 человек или рядов в ширину и по 24— 27 шеренг в глубину. Это было действительно устрашающее зрелище, рассчитанное на то, чтобы продемонстрировать силу и поднять моральный дух солдат, но в бою непрактичное и даже бесполезное. В плотных построениях ограничиваются свобода движения и видимость, вести огонь могут только первые две-три шеренги. Основная масса солдат исполняла роль статистов. С другой стороны, эти внушительные колонны являли собой превосходные мишени для британской артиллерии. Говорят, будто не сам Наполеон избрал такой способ наступления, однако он и не запретил его. Французская пехота дорого заплатила за этот промах.

Тем не менее колоссальные колонны, молча маршировавшие по 27 шагов в минуту под ритмичный барабанный бой, произвели впечатление на некоторых союзников Веллингтона. С поля битвы в страхе бежали солдаты голландского генерала, графа Виллема Фредерика ван Биландта. Британские ветераны улюлюкали им вслед и чуть ли не стреляли, обзывая их негодяями, трусами и другими оскорбительными словами. Они давно подозревали голландских и бельгийских пехотинцев в своей бригаде в тайных симпатиях Наполеону. Надо учесть и то, что среди них было много необстрелянных юнцов, для которых это было первое в жизни сражение. К тому же они оказались на передовой и первыми попали под огонь наполеоновских пушек.

Как обычно, любое крупное сражение, начавшись более или менее осмысленно и организованно, превращается в хаос. Поле битвы накрыли густые облака черного пушечного дыма, смешавшегося с низкими тучами, затянувшими небо. Люди едва видели друг друга в сплошном мраке.

В этот день на грязном равнинном поле около трех миль в длину и полторы мили шириной сошлись в бою по меньшей мере 150 000 человек и 30 000 лошадей. Мушкетные пули стучали по палашам и кирасам, как «град по стеклам окон». Мелькали сабли, пики, со свистом разлеталась крупная картечь, неумолчно грохотали пушки, извергая еще больше дыма. За первые тридцать минут побоища на поле полегло около 10 000 человек убитыми и ранеными. Повсюду раздавались истошные крики искалеченных лошадей. Наверно, после Ватерлоо зародилось движение в защиту животных от жестокого обращения.

Французы, похоже, брали верх, и командующий союзными кавалеристами и конной артиллерией лорд Генри Уильям Паджет Эксбридж принял решение тоже пойти в наступление на противника. Он послал в атаку бригаду гусар «Хаусхолд бригейд» и полки тяжелой кавалерии «Юнион бригейд». Несмотря на численное превосходство французов, пять к одному, британцы добились потрясающего успеха, по крайней мере вначале. Они обратили в бегство французскую пехоту, захватили около 3000 пленных, орудия и двух наполеоновских «орлов». Нападение французов было отбито.

Как всегда, кавалеристы не смогли охладить свой пыл. Полки углубились далеко во вражеский стан. Наполеон заметил это и направил против них свежие эскадроны улан и драгун. Началась кровавая рубка. Атака «тяжелой кавалерии» захлебнулась. Не менее тысячи из двух с половиной тысяч всадников остались лежать на земле.

После того как отвлекающий маневр в Угумоне потерпел фиаско и атака графа д'Эрлона сорвалась, Наполеон предпринял еще более мощный удар по центру обороны Веллингтона.