Счастье - Зульфю Ливанели

Некоторое время она продолжала лежать на кровати, свернувшись клубком, стонала, потом потихоньку выпрямилась и стянула с себя купальник.

Надела длинную сорочку, бязевую юбку с выцветшими голубыми цветами, натянула на ноги длинные теплые носки и повязала голову найденным в каюте тонким покрывалом. Так ей стало немного спокойнее.

Она думала о том, что этот городской человек подстрекал ее. Если бы он, как шайтан, не сбивал ее с пути, то разве могла бы она вместе с незнакомым мужчиной, в одном купальнике войти в море?! Она ненавидела этого человека, не хотела смотреть на него.

В старой одежде ее сердце успокоилось.

А какие фантазии рождались у нее по ночам, когда она лежала на узкой кровати в каюте! Вот приедет она в свое село в новой одежде и пройдет по главной улице! Все остолбенеют от изумления, увидев ее в новых брюках, розовой футболке, солнцезащитных очках, спортивной обуви, и станут гадать, кто же к ним заглянул. Совершенно ясно, что это приехала из города или очень богатая дама, или туристка! И неизвестно – то ли это немка, то ли француженка, а, быть может, американка…

На грязной главной улице один за другим опустеют магазины: грузчики, бакалейщики, мануфактурщики, зеленщики, адвокаты – все соберутся вокруг нее. Затем к ним присоединятся мэр, финансовый директор, прокурор и судья.

– Кто это? – будут спрашивать они удивленно. – Кто это? Кто эта богатая женщина?

К ней, хранящей молчание, приблизятся женщины и будут разглядывать с удивлением и завистью эту богатую иностранку. Среди толпы обязательно будет и тетя. Худолицая, с нервным подбородком, закутанная в платок, она будет пялиться, а Мерьем, даже не взглянув на нее, пойдет дальше. Она будет идти, а любопытная толпа, разрастаясь, следовать за ней. Усмехаясь про себя, она подойдет к дому няни. И когда та откроет дверь, она скажет громко: «Няня, это я, Мерьем. Ты узнаешь меня?» – и снимет темные очки.

В толпе попадают от изумления:

– Ах, это, оказывается, Мерьем, наша невезучая Мерьем!

И тетя, раскрыв объятия, пойдет прямо к ней, приговаривая:

– Мерьем, детка моя!

А она повернет голову в сторону тети, которая будет умолять ее, как когда-то Мерьем, словно щенок, а потом повернется к ней спиной.

А после скажет так, чтобы было слышно всем в толпе:

– В этом селе все лжецы, няня. Все улыбаются в лицо, а за спиной роют яму. Они говорили, что провожают меня в Стамбул, но это ложь. Здесь нет ни одного честного человека. И самая плохая – моя тетя. Не Стамбул это был, про который они говорили, а смерть моя. Если бы ты увидела, как живет Якуб, расплакалась бы. Даже собака не согласилась бы остаться в его доме.

Обнявшись с няней, она войдет к ней, оставив изумленную толпу на улице.

Каждый раз она добавляла к своим фантазиям что-то новое: один раз – змееглазую Дёне (Мерьем даже удивилась, как быстро ее позабыла), а однажды ночью в ее грезах принял участие и отец…

Однако сейчас, съежившись в старой одежде, она чувствовала себя больной и напуганной, в ужасе от всего случившегося она дрожала мелкой дрожью.

Междуножие горело – точно как в тот день, когда они ходили к мавзолею Шекер Бабы. Тетя поднесла спичку прямо к ее промежности, и Мерьем почувствовала там жар пламени. Уже и на яхте мерещился ей запах яснотки – очень резкий запах. Словно баба-яга, тетя ощупывала ее везде: «Столько дней не удаляла волосы, надо же, какой грех. Аллах спалит тебя в аду!»

В каюте по соседству Джемаль слышал, как девушка несколько раз застонала, а потом заплакала, всхлипывая. У него был очень острый слух; он лежал, не моргнув глазом, прислушивался ко всему вокруг, так, словно опять оказался в горах.

Не надо было ни в коем случае разрешать, чтобы девчонка поехала с этим человеком, не соглашаться на это! Это было совершенно недопустимым – отпускать наедине с чужим мужчиной девушку, принадлежащую его семье. В деревне могли убить за это. Он был раздосадован тем, насколько изменились условия его жизни за последнее время; ситуация, с которой он столкнулся, связывала его по рукам и ногам, он не знал, что делать, что нужно сказать. Перепуталось все – и то, что правильно, и то, что неправильно.

В селе Мерьем не могла так одеваться, однако на яхте деревенская одежда выглядела бы очень странно… Разве даже он сам не переоделся в шорты?

Джемаль только диву давался, насколько может изменить человека одежда. В облачении спецназовца, с гранатами, с патронной лентой наперевес, спецназовским ножом, в берцах и с винтовкой G3 в руках он выглядел властелином мира! Но в этих смехотворных шортах, с кривыми ногами – это был беспомощный, нелепый человек. Слабый человек, не знающий, что правда, а что ложь. Вдобавок ко всему – в кармане ни копейки, нет ни работы, ни дома, ни места, где можно приклонить голову. Профессорский нахлебник, полная зависимость.

После того, как хозяин яхты и Мерьем уплыли на берег, он осмотрел судно и зашел в каюту этого человека. Естественно, что тот поселился в самой просторной каюте. На стене висела какая-то картина. На ней мужчины в фетровых шляпах стояли в воздухе. Рядом с картиной было прикреплено стихотворение, в котором говорилось о смерти. Джемаль прочитал, стихотворение ему не понравилось. Самое любимое стихотворение было выучено им в армии, и он никогда его не забудет:

А стихотворение, избранное этим человеком, было полной чушью:

Прочитав, Джемаль подумал:

«Да пошел ты куда подальше! Пустить бы тебе пулю в голову, и тогда давай посмотрим, как ты вернешься. Это тебе не детские игрушки».

Он покопался в выдвижных ящиках. В одном из них было только постельное белье, в другом – блокнот и несколько карандашей. Однако в третьем ящике находились деньги, американские доллары. Он не стал считать, было видно, денег много.

Взяв в руки деньги, он присел на кровать и задумался.

А что, если взять да удавить мужчину и девчонку, когда они вернутся? Никто не знает, что они были здесь. Они кинули якорь в безлюдной бухте, чтобы придушить обоих, хватит нескольких минут. Потом он сбросит их в море, положит деньги в карман и скроется на резиновой лодке. Никто его не сможет найти и не предъявит обвинения.

Еще какое-то время он обдумывал детали своего плана. Может, лучше все сделать, пока они не зайдут на яхту? Когда резиновая лодка причалит, ударить их чем-нибудь по голове. Однако и перерезать горло тоже неплохая идея. Его обучали этому в спецназе, вот он и проверит силу смертельного удара.