Жизнь из последних сил. 2011–2022 годы - Юрий Николаевич Безелянский

все время к врачам, принимать лекарства и чувствует себя больной. Я очень сочувствую, но что я могу сделать?.. Да и сам не в порядке, мажусь какой-то мазью: боли, пятна. Стоп! Дальше – пучина всяких недугов. Лучше переменим тему.

Ездил в издательство, помогал исправлять ошибки, которые бывают глупыми и нелепыми. К примеру, у Иосифа Бродского: «спать не жестко?» набрано «опять не жестко?» По ТВ смотрю матчи чемпионата мира по футболу. Наши разгромили Саудовскую Аравию и Египет – восторг, ликование. И получили по морде от Уругвая – 0:3. Но тем не менее вышли дальше. Под шумок футбола власть протаскивает пенсионную реформу – «пенсионный геноцид». Левая пресса полна возмущения, но цитировать не буду.

22-го пришло сообщение из Америки: умер Наум Коржавин, а несколько дней спустя – в Москве Андрей Дементьев. Особенно жалко первого – Наума Коржавина – «Русского поэта с еврейской кровью», как он представлен в 3-м томе «Огни эмиграции»:

Я не был никогда аскетом.

Я не мечтал сгореть в огне.

Я просто русским был поэтом

В года, доставшиеся мне…

О Науме Манделе я писал с большой симпатией, он тоже был летописцем эпохи: «Столетье промчалось. И снова… / А кони все скачут и скачут. / А избы горят и горят». Такая вот се ля ви.

Как говорили древние: жизнь полна превратностей. А Сенека в письмах определил: жить – значит бороться. Вот и боремся из последних сил…

4 июля – «Обобрали до трусов», – вопль по поводу пенсионной реформы. Заголовок в «Собеседнике»: «Бедные, бедные россияне…» По «Эхо» в программе «Культурный шок» выступали профессор Зубов и режиссер Мирзоев о русофобии, о том, как власть любую критику воспринимает как проявление непатриотизма. Ще слушала и обратилась ко мне: «Ты мой русофоб!..» Да, я не теннисный деятель Тарпищев, который получил награду в Кремле и славил «величайшего человека современности». Так и хочется запеть одесскую песенку:

А ну-ка, убери свой чемоданчик,

А ну-ка, убери свой чемоданчик!..

с пафосом, лестью, елеем и фимиамом. Господи, как много развелось лизоблюдов и фарисеев!..

22 июля – что-то стали одолевать сомнения, зачем я это все пишу? Неужели с прицелом на Стендаля, «наблюдателя человеческого сердца», который закончил свои дни и был тут же забыт. Только благодаря польскому исследователю Станиславу Стронскому Стендаль был возвращен из небытия. Дело случая…

Немного о политике. Газета «Завтра» упоенно восхищается вмешательством в Сирию: «Русские летчики над Евфратом». И что? А вот другая публикация в «Новой газете» (16 июля) без восторга и умиления, а с болью и слезами – «Страна без государства»:

«Не было в России никогда внимательного к людям и бережного государства… Сотни лет государство в России существует вне народа, над народом. Не для людей, а против них…»

Не будем негодовать. Лучше посмотрим, что там за окном. И ясно: пол-лета съето, – почти филологический изыск.

25 июля – в молодые годы распевали лихую песенку: «По бабам!» По бабам? Какие бабы сегодня? Какие женщины? Только по врачам. Унылая пора годков пенсионных… Запор, затвор и караул! «Первый тайм мы уж отыграли!..» На второй никаких уже сил, – продолжим песню. И в РАМБАМ на ул. Образцова, к терапевту, хирургу и т. д. Но физиологизмы для книги не годятся. Повышен сахар. Хожу по краю. «А в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо!..»

А вот лидеру движения Femen украинке Оксане Шачко – плохо. Пора бунтарских вылазок молодых женщин на Западе миновала; голые груди как знаки протеста. И вот Париж, Оксана в депрессии, и, как написала пресса, Оксана умерла от скуки.

О, юность, о, юность, года молодые,

Мы были в те годы совсем не такими…

Далее не привожу – строчки исключительно для себя. И продолжу: без воплей и скрипов, легки и крылаты… Хотя это тоже миф. В студенческие годы я не был легок и крылат, я был зажат и скован материальными и иными проблемами. Нищий студент…

29 июля – печальное известие: ушел мой ровесник Владимир Войнович (моложе меня на полгода – 26 сентября). Был у него дома, обменялись книгами. Как написала «Новая»: насмешливый критик державы, герой вольной словесности и самиздата 70–80-х годов. После распада СССР Войнович создал свой вариант гимна:

К свободному рынку от жизни хреновой,

Спустившись с вершин коммунизма, народ

Под флагом трехцветным с орлом двухголовым

И гимном советским шагает вразброд…

Немного погоревав, схватился за книгу Войновича «Москва 2042» и перечитал ее – о мрачных перспективах страны Совдепии и об экзотических Первых лицах нового казарменного государства. И я отдал дань Владимиру Войновичу в книге «Огни эмиграции», поместив эссе о нем: наследник Салтыкова-Щедрина…

1 августа – как ни грустно, но Ще – 78 лет. День провели умиротворенно. Немного погуляли, немного потому, что под +30 и духота. С погодой что-то происходит: в Германии от жары обмелел Рейн, в Болгарии – сплошные ливни. Вечером дома. По ТВ – «Ментовские войны» и «Морские дьяволы». Позвонила О.Ю., с претензиями и обидами 50-летней давности. Бомбит Воронеж, как говорят в народе. Разрушает последние остатки отношений… Статья в «МК» (30 июля): «Средний класс становится нищим». Президент на встрече со спортсменами заявил, что он – тоже физкультурник и будет жить (и, соответственно, править) долго. Какая радость со слезами на глазах…

11 августа – бедный, бедный дневник: записываю мало и редко. Перефразируя Мандельштама: «Немного красного вина, немного текста дневника…»

Печатаю и систематизирую свой архив: список написанных текстов, выступлений, интервью и т. д. Может, пригодится. А главное: тренировка для памяти, для мозговых извилин… В стране атмосфера тотального недовольства и злобы. Противников режима преследуют, сажают, пытают. Не 1937 год, но что-то антигуманное и отвратительное. И отвлекают народ ТВ-показами о звездных скандалах, то с Джигарханяном, то с Петросяном, и обыватели сладострастно смакуют подробности. Такое впечатление, что поставлена задача дебилизировать широкие массы населения.

27 августа – более двух недель не вел текущий дневник, а занимался другим для книги «Дневник интеллигента в очках» – 2000-е годы. Сначала печатал сокращенный вариант, только то, что связано с творчеством, потом решил делать более полный вариант со всякими подробностями и пикантностями. Сухой творческий дневник – не для читателей. Метался между двумя вариантами и окончательно замучил себя. Словом, охота пуще неволи. Сам себя загнал в угол: издавать полный дневник