Зима в Мадриде - Кристофер Джон Сэнсом

опасности. Вероятно, генерал не отказался бы вывезти свою дочь за пределы страны, имей он такую возможность.

Гарри заметил, что дошел уже почти до Толедских ворот. Он резко остановился и стал глядеть на проезжавшие мимо повозки и раздолбанные старые машины. Некоторые имели такой вид, будто ездят по дорогам уже лет двадцать, да, вероятно, так и было. Рядом пропыхтел газоген. Прошла уже почти неделя, а Гарри так и не знал, отвела ли София Энрике к врачу. А вдруг он заболел бешенством? Гарри слышал, китайцы верят, будто если вы спасли жизнь человеку, то связаны с ним навечно, но он понимал, что его мысли возвращаются к этой семье из-за Софии. Он немного поколебался, потом перешел дорогу и направился в сторону Карабанчеля.

Улица, где жила София, как и все остальные в этом квартале, была тиха и пустынна. Наступали сумерки, когда Гарри оказался перед ее домом. Двое детей, которые катали взад-вперед старое колесо от телеги, остановились и посмотрели на него. Их босые ноги раскраснелись от холода. Гарри устыдился своего теплого пальто и шляпы с широкими полями.

Он шагнул в темный подъезд, немного помедлил, потом поднялся по влажным ступеням и постучал в дверь. Тут же открылась дверь в соседнюю квартиру, и из нее вышла пожилая женщина. У нее было круглое морщинистое лицо и холодные острые глаза. Гарри приподнял шляпу:

— Buenas tardes.

— Buenas tardes, — подозрительно ответила старуха в тот момент, когда в дверном проеме появилась София и удивленно взглянула на Гарри большими карими глазами:

— О… Сеньор Бретт.

Гарри снова приподнял шляпу:

— Buenas tardes. Простите, что беспокою вас. Я только хотел узнать, как Энрике.

София бросила взгляд на соседку, которая с любопытством разглядывала Гарри, и сказала ей довольно суровым тоном:

— Buenas tardes, сеньора Алива.

— Buen’dia, — буркнула старуха, закрыла дверь и засеменила вниз по ступенькам.

София посмотрела ей вслед, затем повернулась к Гарри.

— Прошу вас, входите, сеньор, — мрачно, без улыбки, пригласила она.

Гарри проследовал за ней в сырую, холодную гостиную. Старуха на кровати здоровой рукой играла с мальчиком в шашки. При виде Гарри тот весь сжался и отодвинулся к стене. Женщина обняла его.

— Buenas tardes, — поздоровался с ней Гарри. — Как вы?

— Хорошо, сеньор, благодарю вас.

Энрике сидел за столом, его нога, обмотанная бинтами, лежала на подушке. По лицу было видно, что парня лихорадит, однако при виде Гарри он просветлел:

— Сеньор, как приятно снова вас видеть!

Он весь подался вперед и пожал своему спасителю руку.

— Как ваша нога?

— Плохо. Сестра промывает раны, но лучше не становится.

— Нужно время, — заметно смутившись, сказала София.

На столе лежало несколько детских рисунков. Гарри посмотрел на них, и его глаза округлились. Двое гвардейцев — их зеленая форма с отделкой из желтой тесьмы раскрашена в совершенно точный оттенок — стреляют в женщину, из тела которой красными фонтанчиками бьет кровь. Рядом другой гвардеец, повешенный на фонарном столбе, маленький мальчик тянет его вверх на веревке. Однако эта картинка была перечеркнута толстыми черными линиями.

— Это Пако сделал, — тихо пояснила София. — Он сперва рисует, потом зачеркивает картинки и расстраивается. Только мама умеет его успокоить. Сегодня утром он такой поднял шум, я думала, сеньора Алива прибежит.

Гарри посмотрел на мальчика и не мог придумать, что сказать ему.

— Сеньор Бретт, — робко сказала София, — могу я поговорить с вами на кухне?

— Конечно.

Гарри прошел вслед за ней в комнату с бетонным полом, вдоль стен которой стояли дешевые шкафы. Вечерело. София щелкнула выключателем, и по кухне разлился свет тусклой лампочки. Здесь было чисто, только раковина полна немытой посуды. София проследила за взглядом Гарри:

— Мне теперь приходится готовить для всех и убирать одной.

— Нет… я ничего не имел…

— Прошу вас, садитесь. — Она указала на стул у кухонного стола, сама села напротив, сложила перед собой маленькие руки и задумчиво посмотрела на него. — Я не ожидала, что вы вернетесь.

— Я не получил счет за услуги врача, — улыбнулся Гарри.

— Я надеялась, нога у Энрике сама пройдет. — Девушка вздохнула. — Но рана загноилась. Думаю, да, ему нужен доктор.

— Мое предложение в силе.

— Простите меня, сеньор, но почему вы нам помогаете? — нахмурилась София. — Энрике шпионил за вами.

— Просто я почувствовал причастность к этой истории. Прошу вас, это всего лишь счет от врача, я в состоянии помочь вам. Мне это вполне по средствам.

— Эта старуха из соседней квартиры… если она прознает, что я беру деньги у иностранного дипломата… Ясно, какие у нее возникнут мысли.

Гарри покраснел. София и сама так думает?

— Простите. Я не хотел ставить вас в неловкое положение. — Он приподнялся со стула. — Я хотел лишь вам помочь.

— Нет, что вы. Я понимаю. Пожалуйста, останьтесь, — сказала София просительным тоном. — Но это удивительно. Иностранец предлагает нам содействие после того, что сделал Энрике. — Она закусила губу. — Думаю, моему брату нужен этот новый пенициллин.

— Тогда позвольте мне помочь вам. Я понимаю, жизнь… трудная.

Тут улыбка осветила лицо девушки.

— Хорошо. Спасибо вам.

— Приведите врача, купите лекарства, необходимые вашему брату, и пришлите счет мне. Больше вам ничего не нужно делать.

София явно испытывала неловкость:

— Извините меня, сеньор Бретт, вы спасли жизнь моему брату, а я даже не поблагодарила вас как следует.

— Это ничего.

— Все теперь друг друга подозревают. — Она встала. — Приготовить вам кофе? Он, конечно, не такой, как вы привыкли.

— Да, спасибо.

Девушка наполнила водой из-под крана большой черный чайник.

— Ох уж эта старая ведьма, которую вы видели на лестнице! Теперь Энрике болен, и она хочет, чтобы мы отдали Пакито в церковный приют. Но мы не хотим. Там ничего хорошего.

— Правда?

Гарри собирался было сказать, что знает женщину, которая работает волонтером в одном из приютов, но передумал. София подала ему чашку кофе. Он взглянул на девушку. Откуда у нее такое самообладание, такая энергия? Волосы у Софии были черные, как деготь, но, когда на них падал свет, отливали рыжиной.

— Вы давно работаете в посольстве? — спросила София.

— Вообще-то, всего несколько недель. Меня уволили из армии по инвалидности.

— Значит, вы воевали? — В ее голосе прозвучали нотки уважения.

— Да. Во Франции.

— И что с вами случилось?

— Немного повредило ухо: рядом взорвался снаряд. Постепенно становится лучше. — Говоря это, Гарри ощущал давление в голове, которое никуда не делось.

— Вам повезло.

— Да. Думаю, повезло. — Он замялся. — У меня еще был легкий военный невроз. Теперь он прошел.

— То есть вы сражались с фашистами, — немного помолчав, сказала София.

— Да. Да. Сражался. — Он посмотрел на нее. — И буду продолжать в том же духе.

— Но все