Кирасир. Двуглавый Орел против турецких стервятников - Василий Панфилов

– В бой! – заорал Рюген во всё горло и первым подал пример, тронув коня шпорами. Захвати они батарею, и ситуация сильно осложнится…

Герцог стоял на небольшом возвышении почти сразу за строем, вместе с драгунами-юнкерами. Поэтому не понадобилось долгих маневров – строй пехотинцев просто разошёлся, и, проскакав несколько десятков метров, немцы налетели на османов, сминая их. Более тяжёлые европейские кони и умение работать в команде сделали своё дело, и юнкера быстро «вычистили» батареи.

Быстро оглядевшись, Грифич понял, что ситуация слишком опасная, и потому принял решение… атаковать.

– Перерезать пути отступления! – Дал он приказ пехоте, и те начали отрезать пути отступления. Сам же герцог во главе драгун врезался в толпу конных турок, коих просочилось не меньше пяти тысяч.

Слегка изогнутая сабля вытянута вперёд, и какой-то сипах скалит жёлтые зубы, принимая вызов. Столкновение… Кони сшибаются и начинают яростно кусать друг друга – им тоже ведомо озверение битвой.

Принц чуть качнулся в сторону, пропуская вражеский клинок справа и пропарывая горло врагу делано-небрежным движением кисти.

Резко наклониться в седле, уклоняясь от дула пистолета молоденького османа с редкими усиками…

– Вжик! – Проблема решена клинком телохранителя.

Бросок кинжала, и душивший барона Фольгеста, командующего одним из драгунских полков, джюнджюлы с крашенной хной разлохмаченной бородой тяжёлым мешком падает под копыта коней.

– Хср. – Череп упавшего попал под конское копыто и буквально «взорвался» содержимым.

– Хха! – С силой пытается нанести удар наконечником какого-то знамени турок лет тридцати с шикарными чёрными усами, тронутыми сединой.

Игорь перехватывает древко нелепого в такой толчее копья, саблей дотягиваясь до пальцев сипаха-знаменосца… Того добивает один из драгун-юнкеров.

Как-то внезапно враги закончились. Нет, добрая половина была ещё жива, но… Удирала. Была за турками такая слабость – встретив решительный отпор, они терялись, а уж когда солдаты начали отрезать им пути отступления… Началась паника – значит, враг заведомо сильнее!

Османы побежали, давя друг друга и скатываясь в лощину.

– Преследование! – приказал Рюген трубачам, и войска начали бить врагов в спины, не давая тем опомниться и как-то собраться. При этом часть мусульман выскочила под огонь артиллерии Потёмкина и была скошена картечью.

– Ббббах!

Впереди замаячила уже турецкая батарея…

– Рассыпной строй! – И тренированные вояки Грифича послушно разомкнули ряды, продолжая преследовать врага.

– Ббаах! Бах! Бах!

Османы начали стрельбу, но толку от неё было немного – большая часть картечи и ядер скосила бежавших от славян единоверцев… Сами же отступающие и не дали батарее шансов – они буквально смели орудийную прислугу, стаптывая её или увлекая за собой.

– Фашины![105]

Впереди маячил ретраншамент[106], и герцог надеялся захватить и его… Солдаты начали хватать всякий хлам и бежали, используя его заодно как щиты от ружейных выстрелов.

– Ванятка, левее бери, там какие-то тюки!

– Сашка, доски, доски смотри!

Пушки в ретраншаменте, судя по всему, просто не успели зарядить…

Попустив вперёд солдат с импровизированными фашинами, спешившийся Померанский одним из первых ворвался во вражеское укрепление и… остановился.

Больше не было необходимости подавать пример или гнать врага – всё и так складывалось удачно.

– Артиллеристы есть? – негромко спросил он, вытирая окровавленный клинок.

– Я понимаю в этом, мой принц, – подскочил один из юнкеров, – в университете математику изучал и интересовался инженерными работами и артиллерией.

– Распорядитесь тогда пушками, пусть они хоть как-то помогут остальным войскам.

Помощь была скорее психологической, но турки бежали не только от Грифича, но и от остальных войск Румянцева, когда поняли, что их укрепления захватили.

– Бах! Бах! Бах! – Неумелые артиллеристы били вразнобой и не слишком метко, но паника у турок поднялась неимоверная и всякие намёки на попытки сопротивления прекратились полностью. Начали бросать оружие и срывать одежду – лишь бы легче было бежать.

Оставив часть войск на укреплениях, принц включился в преследование с коротким приказом:

– В плен брать только самых знатных!

И дело тут не в жестокости, просто каждый пленный требует времени, охраны… А пока есть возможность, нужно пользоваться ситуацией и уничтожить как можно больше врагов.

Для нормального преследования войска слишком устали, так что через несколько вёрст оно прекратилось и лишь кавалерия продолжила собирать кровавую дань. Померанский в преследовании не участвовал, но отдал своих драгун под командование Павла, который и продолжил избиение. Вернулись они только поздно вечером, и цесаревич сразу нашёл Наставника.

– Тысяч тридцать нарубили, – вместо приветствия сказал Наследник, с трудом шевеля губами. Видно было, насколько тяжело ему дался этот день – страшнейшая битва, да полностью самостоятельное командование отрядом, да невероятное количество погибших… Но – надо, это был своеобразный экзамен, после которого его репутация в войсках станет абсолютной.

– Наткнулись на анатолийских курдов, так те сами бегущих грабили! Взяли пленных и выяснили, что к битве курды опоздали – говорят, что вроде как специально тянули. Врут?

– Вряд ли, – протянул Игорь, вспоминая информацию из будущего, – курды народ своеобразный и за османов воюют без особого воодушевления. Если выхода иного нет… Ну, когда сзади войска подпирают… Или когда намечается возможность поживиться. А с нами им биться не резон – знают, что вояки мы злые, а грабить нас… Мало того, что особо нечего, так ещё и не выйдет ни хренинушки – турки их до грабежа просто не допустили бы.

– Ясно. Ну мы их трогать и не стали – пусть они меж собой воюют.

Чуть погодя выяснилось, что кавалерия во время преследования убила не более пятнадцати тысяч врагов. Впрочем – цифра всё равно более чем внушительная, учитывая почти двадцать тысяч убитых в генеральном сражении. Да сколько раненых да разбежавшихся…

Кавалерия нужна была для охраны лагеря от татар. Пусть шансов на нападение крайне мало, ведь они даже во время битвы не рискнули ударить в тыл (!), но существовала вероятность, что крымчаки могут попытаться отбить часть захваченного турецкого обоза, а такое допустить было никак нельзя. И без того с трудом отбили казаков[107], а затем и арнаутов[108]– между прочим, в бою не участвовавших(!), желающих отбить захваченную казну. Ах да, в погоне за УЖЕ убегавшим врагом они отличались, особенно по части мародёрки…