Турнир - Денис Юрин

Округа была полна голосов и прочих в основном раздражающих слух звуков. Однако они, как ни странно, не мешали развалившемуся на телеге бездельнику размышлять о том, что имело весьма сомнительное отношение к будущему испытанию. Несмотря на общий умиротворенный настрой, Дарк злился – злился на Гентара, из которого приходилось вытаскивать правду клещами, притом по частям. Наутро после ночного разговора Аламез собирался сделать еще одну попытку разузнать, куда подевался Марк, но старый хитрец как будто предвидел его намерение и трусливо избежал нежелательной беседы, потихоньку покинув дом ни свет ни заря. Когда Дарк со вторыми петухами появился в его опочивальне, то Мартина уже и след простыл. Маг исчез, забрав все свои вещи и оставив на столе лишь небольшую склянку с дурно пахнущей мазью да записку, в которой пояснял, как правильно наносить омолаживающую смесь на лицо и когда ее следует удалять. Для Аламеза так и осталось загадкой, когда он в следующий раз увидит собрата по клану и увидит ли вообще. Хоть по логике вещей Гентар должен был обязательно появиться завтра на турнире, но от хитрого некроманта можно было ожидать любого подвоха.

Не испытывал Аламез теплых чувств и к Октару. По мнению моррона, кузнец, а по совместительству и наставник претендента на рыцарские шпоры, чересчур загонял его прошлым днем; заставил трудиться до боли в мышцах и до жуткого зуда во всех натертых да взопревших под доспехами местах. Хорошо еще, что доспехи, теперь мирно покоившиеся рядом с ним на возу, оказались добротными и, наверное, одними из лучших во всей провинции, хоть и выглядели совсем не привлекательно: обшарпанно и невзрачно, как будто уже побывали в дюжине серьезных переделок и успели изрядно проржаветь на мокром полу сырой кладовой. Кираса сидела ладно, а налокотники, массивные паундоры и наколенники ничуть не стесняли движений. Стыки Октар подогнал идеально, так что вряд ли пластины переклинило бы даже после неудачного точечного удара вражеской булавы по примыкающим друг к дружке поверхностям. И это было важно, ведь по условиям герканских турниров бой продолжается, даже если один из соперников из-за повреждения лат не может шевелить рукой иль ногой. Сплав, из которого была сделана броня, был ощутимо легче и тоньше иных стальных пластин. Что же касалось его прочности, то моррону оставалось лишь уповать на лучшее. До первой схватки и первого пропущенного удара это невозможно было проверить. Только безумец будет испытывать прочность брони, колотя по ней кувалдой всего за день до начала турнира. Это такая же несуразная затея, как попытка учить игре новичка-музыканта на идеально настроенной перед выступлением лютне.

Хоть по вине Октара Аламез и переусердствовал вчера с занятиями, но зато теперь точно представлял, каковы его шансы на успех. Надо сказать, в общем и целом перспективы были весьма многообещающими. Состязание оруженосцев моррона не волновало. Скорее всего, он стал бы в нем победителем. Если бы удача отвернулась от него, да и преподнесла бы несколько неприятных сюрпризов, то он все равно бы вошел в число новичков, отобранных судьями для участия в настоящем турнире. В пеших поединках завтрашнего дня он смог бы стать лучшим, если бы не пришлось биться двуручным оружием. Состязание «отряд на отряд» моррона не беспокоило, с его-то опытом участия в сражениях он смог бы продержаться до конца схватки и нанести противникам ощутимый урон коварными вылазками да уловками. Только если выбранный его соратниками командир оказался бы отменным тугодумом, его отряд потерпел бы поражение. Не радовали Аламеза лишь конные состязания. В бою на копьях он чувствовал, что был безнадежно слаб. Такому не научиться за один день, тем более когда нет напарника. О победе в этом виде турнира не могло быть и речи. Дарк мог рассчитывать лишь на то, что строгие судьи сочтут его потуги достойными рыцарских шпор и оценят его несгибаемый дух да завидное упорство.

…Монотонный громкий рев доброго десятка походных труб вырвал моррона из плена раздумий и, надо сказать, сильно встревожил, ведь это был сигнал участникам состязания и их слугам явиться на место проведения ристалища и начать облачаться в доспехи. Октар же с подручными до сих пор не вернулись. Впрочем, поволноваться Дарку пришлось недолго. Стоило ему лишь сесть и осмотреться по сторонам, как тревожные предчувствия ушли. Многочисленные отпрыски благородных семейств и их хлопотливая челядь не проявляли беспокойства. Большинство из них пытали счастья добиться рыцарства не в первый раз, так что прекрасно знали, что следующий раз рев труб раздастся лишь через час.

С любого ложа, будь то мягкая кровать иль жесткое днище телеги, трудно встать, но раз уж ты поднялся, лечь обратно вряд ли удастся; на такой подвиг способны лишь заслуженные лежебоки. Дарк тут же понял, что он не из их числа, поэтому, кряхтя и потягиваясь, спрыгнул с телеги, а не завалился обратно. Все вокруг было как всегда, все было знакомо и привычно, ведь проводимые в Мелингдорме турниры Аламез посещал каждый год. Турнирные площадки подготавливались на том же самом месте, что и в прошлом году, а именно, перед крепостной стеной, между угловой, безымянной северо-западной башней и башней Святого Анквиния. Место ристалища было большим, оно протянулось вширь от крепостного рва до самой опушки леса, где пара дюжин рабочих только начинала возводить палаточный лагерь для рыцарства и их слуг. Трибуны для графской семьи, иной мелингдормской знати, а также уважаемых горожан пока и в помине не было; на ее месте виднелось лишь огромное нагромождение досок да пара телег без лошадей, груженных плотницкими инструментами и ящиками с гвоздями. Большинство рабочих пока было занято тем, что вкапывали по периметру будущего ристалища флажки устроителя турнира, то есть его сиятельства графа Дюара, да мастерили ограждение вокруг турнирных площадок. Даже если бы Аламез посетил это место впервые, то уже понял бы, где будут проводиться конные состязания, а где пешие бои. Легко было и предсказать, что в этом году благородные рыцари не просто сойдутся в чистом поле отряд на отряд, а потешат далеких от воинского дела простолюдинов красочным зрелищем взятия бутафорской крепости. Полдюжины плотников, маляров да землекопов уже трудились над созданием некоего миниатюрного подобия участка крепостной стены и двух небольших башенок. Одни возводили деревянный макет укрепления, другие окрашивали его под грязно-серый цвет каменной кладки, а третьи рыли вдоль всей декорации огромную, но не глубокую яму, которая, естественно, только символизировала ров и в которую нельзя было погрузиться даже по пояс.

Бездельники всегда вызывают возмущение, в особенности у тех, кто трудится не покладая рук. Всего около сотни рабочих создавали своим упорным трудом место завтрашнего красочного зрелища, в то время как более трех сотен разгильдяев, непрерывно галдевших посреди экипажей да телег, с важным видом откровенно били баклуши. Конечно же, далеко не все из них претендовали на высокое звание участника турнира. Здесь прохлаждались и чертовы трубачи, чьими стараниями Дарк окончательно распрощался с приятной дремотой; и приближенная челядь юных отпрысков благородных семейств, молодые ребята, наверняка мечтавшие в скором времени занять завидные посты герольдов, гонцов, вестовых да младших оруженосцев при возвысившихся до рыцарских шпор хозяевах; и прочая безликая, но тем не менее разношерстная масса, которую можно было бы охарактеризовать всего одним словом: «прислуга».