Прикосновение волшебства - Патриция Райс

Кассандре казалось, что это кошмарный сон. Но она бессильна была что-либо изменить. Даже не могла двинуться e места. Она с ужасом поняла, что пистолет нацелен не на Дункана, а на того, кто наклонился, чтобы помочь ему встать.

— Уайатт! — закричала она в тот самый момент, когда грянул выстрел.

За ним последовал второй. Руперт упал. Стрелял американец, стоявший с дымящимся пистолетом в руке.

Меррик ощутил резкую боль в боку и, прижав руки к ране, посмотрел на Кассандру. Боже! Как могло такое произойти? Это несправедливо. Граф с укором взглянул на американца и в изнеможении опустился на колено рядом с лежавшим на земле Дунканом. Он заметил, что Кассандра исчезла, и молил Бога, чтобы она не ушла. Только не сейчас, когда он не в состоянии броситься ей вслед!

Берти уже разрывал на бинты свою рубашку, в то время как Уайендотт хлопотал возле Дункана. Меррик пытался принять нужное решение, но не мог сосредоточиться. Перед глазами стояло искаженное ужасом лицо Кассандры. Он чувствовал, как из раны струится кровь. Оцепенение постепенно проходило, уступая место боли. Боль была невыносимой, но он остался жив. Кассандра снова исчезла. Он должен ее вернуть. Граф попытался подняться.

—У меня есть корабль, вы можете уплыть сегодня ночью, — услышал он слова американца, обращенные к Дункану. — Вам ничто не грозит, но лучше на время уехать из Англии и вернуться, когда стихнет скандал. Если в Лондоне станет известно о вашем малодушии, вас перестанут принимать в приличном обществе. Возьмите мой платок, а я пока открою бренди.

Меррик ушам своим не верил. Американец склонился над Дунканом и дал ему отхлебнуть из фляжки. Вероятно, Руперт промахнулся и выстрелил своему противнику в бедро. Удивительнее всего было то, что американец пытается свалить убийство Руперта на Дункана, который на самом деле всего лишь ранил его.

Дункан тоже это понял.

—Никуда я не поеду! Это вы его убили. Моя сестра стала вдовой. Ей понадобится моя помощь. Вы хладнокровно пристрелили Руперта! И вам грозит тюрьма.

—Ошибаетесь! Я просто предотвратил убийство. Лорд Меррик, приношу свои извинения за то, что немного опоздал. С возрастом реакция слабее. — Уайендотт взглянул на графа и снова обратился к Дункану: — Лорд Эддингс, вы поступили бесчестно. И если даже вам удастся избежать судебного преследования, вас станут презирать в обществе. Советую вам на несколько лет покинуть эти края.

—Деньги Руперта теперь мои, так что плевал я на ваше презрение! — воскликнул Дункан.

Откуда-то из темноты появился Джейкоб с фонарем в руке, рядом с ним шел врач. Услышав слова Дункана, Джейкоб громко кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание. Стоявшая позади него Кассандра отступила в тень.

— Вам не достанется ни единого шиллинга, если только у вас на документах нет его подписи, — заявил Джейкоб. — Все имущество сэра Руперта переходит его жене.

Дункан даже не удостоил его взглядом.

— Касс не может самостоятельно распоряжаться его со стоянием. Как единственный родствен — ник мужского пола, я стану ее опекуном, так что не советую тебе разевать рот на чужое добро. Уайендотт уступил место врачу.

— Я ее отец и не допущу этого, — заявил он, презрительно, глядя на маркиза.

Тут в разговор вмешался Джейкоб:

—Вдова сэра Руперта — не леди Кассандра, а моя сестра. Она вышла за него, когда ей было всего шестнадцать. Доказательством может служить брачное свидетельство и их ребенок.

Охваченный яростью, Меррик оттолкнул Шеффингов и ринулся к Джейкобу, готовый ударить его.

— Мерзавец! И ты ничего не сказал Кассандре…

Боль с новой силой дала о себе знать, и Меррик пошатнулся, но Джейкоб, уклонившись от удара, схватил его за руку, а затем осторожно отвел к Берти и Томасу.

— Я ничего не мог сделать, милорд. Я не знал госпожу до тех пор, пока она не стала женой сэра Руперта. А потом не было смысла что-либо говорить. Она вбила себе в голову, что не должна выходить за вас замуж, чтобы ее брат не обобрал вас до последнего шиллинга. У нее было бы еще больше забот, узнай она, что ее брак считается незаконным. Когда я вернулся с войны, моя сестра и ее сын остались без крова и жили на улице. О них некому было позаботиться, кроме меня. Я старался как мог. Эти пистолеты я держал под рукой, надеясь воспользоваться ими при первой же возможности. Я бы и сам вызвал на дуэль этого проходимца, но кто станет обращать внимание на простого слугу? Я сделаю все возможное, чтобы загладить свою вину перед госпожой.

Джейкоб повернулся, чтобы принести Кассандре свои извинения, но закутанная в коричневый плащ фигура исчезла.

Меррик и Уайендотт переглянулись. Уайатт заковылял в ту сторону, куда предположительно могла направиться Кассандра, но американец остановил его:

— Позвольте мне самому ее найти. Вы и так причинили ей немало страданий.

Меррик прижал руку к ране и поморщился от боли.

— Вы не знаете и половины всей правды, сэр. Она носит под сердцем моего ребенка. Я верну ее, даже если ради этого мне придется перевернуть весь мир. Но в данный момент я лишь хочу убедиться, что она в безопасности. Кассандра плохо себя чувствует и вряд ли сможет обойтись без помощи.

Уайендотт нахмурился и бросил на графа сердитый взгляд.

— Вы за это заплатите. Вы, чертовы английские аристократы!.. — Он повернулся и быстро зашагал в том направлении, в котором исчезла Кассандра.

Пошатываясь, Меррик посмотрел ему вслед. Он понимал, что потерял Кассандру, но сердце отказывалось в это верить. Она не осталась с ним. Ей нет до него никакого дела. Теперь она свободна.Вопрос лишь в том, что она будет делать с этой свободой?

Уэсли Уайендотт тщательно скрывал свою тревогу, глядя на поникшую фигуру дочери на противоположном сиденье экипажа. Когда он догнал ее, Кассандра последовала за ним без всякого протеста. Однако вскоре ее молчание начало казаться ему каким-то неестественным. Совсем недавно это юное создание устроило в зале настоящий переполох. Подумать только, она вызвала на дуэль своего мужа, обругала последними словами возлюбленного — и вот теперь сидит, устало склонив голову и закрыв глаза.

Мысленно Уайендотт подсчитал годы, прошедшие с тех пор, как он последний раз бывал в Англии. Получалось, что Кассандре не больше девятнадцати. Удивительно, какие вольности позволяла себе эта юная девушка, особенно последние несколько часов. И это при том, что англичане считают его родину дикой страной! Но даже в Штатах его дочери, объявив о своей беременности, удалялись в свои комнаты, и с ними обращались как с хрупким фарфором. К тому же всем его дочерям было уже за двадцать и даже за тридцать, и вокруг них суетились мужья и горничные. Как же так вышло, что его самая младшая дочь, выросшая в стране, где аристократическая традиция пустила древние корни, беременна и не замужем, да еще, одетая в какой-то дурацкий костюм, развлекает компанию картежников?