Всем сердцем - Барбара Доусон Смит

– Мы все слышали, – сказала вдова, отдуваясь. – Какой гадкий человек этот Артур Каммингз! Я настрою против него моих брайтонских друзей, и тогда его вряд ли переизберут в парламент.

– Надеюсь, я правильно поступила, вернув письмо, – взволнованно проговорила Анна.

– Конечно, милая. Тем самым ты показала, что не собираешься распространять грязные сплетни. Теперь священнику и его отцу незачем преследовать моего внука.

– Да, но нападение в конюшне мог подстроить кто-то другой.

Она не была уверена в том, что ее разговор с Каммингзами обезопасил Джошуа. Если злоумышленником, стрелявшим из-за кустов во время дуэли, был Артур, то он вполне мог опять пойти на убийство.

– Ну что ж, с двумя разобрались, – сказал Харрингтон, помахивая винтовкой. – Кто следующий?

– Мой кузен Эдвин. – По спине Анны пробежал холодок. – Он будет здесь в час дня.

Кеньон вышел из убогого пансиона, расположенного недалеко от Странда, и прислонился плечом к трухлявой дверной раме, осаждаемый со всех сторон пейзажами, звуками и запахами Лондона.

Монотонные крики торговки овощами. Вонь мусора в сточной канаве. Смех одетых в отрепья детей, снующих между домами. На другой стороне узкой улочки – старик, сидящий на крыльце и попыхивающий трубкой.

Но все это проходило мимо сознания Джошуа. Он был потрясен и напуган тем, что открылось ему в сырой тесной комнатушке пансиона. Потратив полдня на расспросы в театрах и бальных залах, он наконец нашел то, что искал. Его направили сюда, и грязная шлюха, сидевшая в обнимку с пустой бутылкой из-под джина, за горстку монет рассказала ему все.

Джошуа взглянул на небо. Чтобы приехать к Анне до темноты, придется скакать во весь опор. Он бросил шиллинг мальчику, который присматривал за Плато, и тощий паренек побежал показывать серебряную денежку своим приятелям.

Кеньон запрыгнул в седло и поехал по оживленной улице. Вчерашнюю ночь он провел без сна, мучимый тревожными мыслями. Он боялся, что ему больше никогда не придется обнять Анну. И разрешение на венчание, которое лежало у него в кармане, так и не будет пущено в ход. Теперь его страхи только усилились.

Он узнал, почему Сэмюел Фирт его ненавидит. Возможно, это именно Фирт прятался в кустах во время дуэли. Он хотел убить Джошуа, но по ошибке попал в Анну. Нападение в конюшне тоже могло быть подстроено ростовщиком. Джошуа передернулся. У Сэмюела Фирта были все основания похитить Анну.

Дожидаясь приезда кузена, Анна беспокойно бродила по комнатам первого этажа, раз двадцать останавливаясь возле окон и оглядывая грунтовую дорогу, проходившую через деревню. Когда в дверь наконец постучали, она со всех ног бросилась в холл.

Леди Стокфорд и Харрингтон многозначительно кивнули и скрылись в соседней комнате. От волнения у Анны стучало в висках. Ей предстояло впервые за время, прошедшее после дуэли, встретиться с Эдвином наедине. Из всех подозреваемых у него были самые веские причины желать ей смерти.

Сегодня она решила выяснить, насколько сильно он ее ненавидел, и могла ли эта ненависть толкнуть его на убийство.

Как только Анна открыла дверь, Эдвин грубо оттеснил кузину в сторону и вошел в парадный холл.

– Надеюсь, я не зря потратил время, приехав сюда, – прорычал он. – Я тебе не собачка, которую можно в любую минуту подозвать свистом!

Криво висящий галстук, небритое лицо… Кузен выглядел, как всегда, неряшливо. Вдобавок от него разило коньяком. Синяк под глазом сменил цвет, сделавшись желтовато-зеленым.

Анна щелкнула пальцами и пошла в гостиную.

– За мной, Эдвин! – бросила она через плечо. Он быстро нагнал ее и схватил за руку.

– Эй! Я же сказал, чтобы ты не…

Она достала пистолет, развернулась и прицелилась ему в грудь. Вскрикнув, Эдвин отпустил ее руку и попятился.

– О Боже! Ты что, рехнулась?

Анна сделала шаг в его сторону.

– Возможно. Твоя последняя выходка переполнила чашу моего терпения, и я без особых сожалений отправлю тебя на тот свет.

– К-какая выходка? – Он медленно отступил за кресло. – Не понимаю, о чем ты.

Анна видела по бегающим глазкам кузена, что совесть его нечиста, и решила блефовать дальше.

– Отпираться бесполезно, Эдвин. Я тебя разоблачила. На этот раз ты зашел слишком далеко.

Молодой человек испуганно покосился на пистолет.

– Ты не посмеешь меня убить.

Она подошла ближе.

– Ты в этом уверен? С такого близкого расстояния я не промахнусь.

– Убери пушку. – Эдвин метнулся к парадному холлу. – Помогите! Дядя Джон! Тетя Ленора!

Анна преградила ему путь.

– Их нет. Здесь вообще никого нет, кроме нас с тобой. И я намерена положить конец твоим злым проделкам.

Она взвела курок.

Эдвин задушенно всхлипнул.

– Пожалуйста, не стреляй! Я… я сожгу документ. О нем никто не узнает.

– Ты сожжешь документ, – повторила Анна, пряча свое недоумение. О каком документе он говорит? – И что это даст?

– Поддельной бумаги не будет, и ты по-прежнему останешься наследницей. Тебе незачем сердиться. Все будет так, как решил мой отец.

Анна в изумлении смотрела на кузена. До нее наконец дошло, что он имел в виду. Эдвин составил фальшивое завещание, согласно которому, как нетрудно догадаться, все имущество его отца должно было перейти к нему. Неудивительно, что два дня назад он выглядел таким довольным.

Он был уверен в успехе, значит, у него не было повода нанимать бандитов. Анна не знала, радоваться ей или сердиться. Да, скорее всего нападение в конюшне организовал не ее кузен, однако он опустился до грязного мошенничества.

– Если ты сожжешь подложный документ, суть от этого не изменится, – заявила Анна. – Ты совершил преступление и должен быть привлечен к суду.

– Я уничтожу фальшивку, и у тебя не будет доказательств.

Она смерила его взглядом.

– Тогда сделаем так. Я сейчас выстрелю. Нет, убивать тебя я, конечно, не буду. Просто покалечу. И скажу, что ты мне угрожал. Следователи обыщут твои комнаты, найдут поддельное завещание и поймут, какой ты негодяй.

Губы Эдвина скривились в гадкой усмешке.

– Не будь такой жестокой, Анна. Ведь мы с тобой родственники. Найди в своем сердце хоть каплю жалости и прости меня.

Девушка посмотрела на него в упор.

– Может быть, при определенных условиях…

Он умоляюще сложил руки.

– Проси все, что хочешь.