Ричард Львиное Сердце - Ирина Александровна Измайлова
Шрифт:
Интервал:
— Но мы готовы быть милостивы! — закончил он обращённую к шейху речь. — Да, мы будем милостивы, потому что это завещал нам Господь Наш. Мы готовы отпустить всех, кто остался за стенами Акры, если ты и другие шейхи и эмиры пойдёте с посольством к султану Саладину и передадите наше условие: мы должны получить назад Иерусалим и все захваченные магометанами города крестоносцев. Если Саладин примет это требование и поклянётся его выполнить, ты и все, кто с тобой вместе два года убивал наших братьев, уйдёте отсюда живыми и невредимыми. А в ином случае вас ждёт смерть!
Али аль-Фазир был хитёр и опытен и мог бы рассыпаться в обещаниях и клятвах, чтобы попытаться хоть немного смягчить гнев французского короля, но он был слишком утомлён и потрясён событиями двух предыдущих суток, и нервы его сдали.
— Да падёт проклятие Аллаха на ваши головы! — завопил он в отчаянии. — Клянусь похоронить себя под руинами города вместе со всеми, кто в нём остался, но не пасть ниц перед неверными!
— Неверными мы, христиане, зовём вас, магометан! — всё с тем же спокойствием усмехнулся Филипп-Август. — Всё зависит от того, чему и Кому быть верным. Я сказал тебе, чего мы требуем, а погибнуть под руинами — всегда твоё право. Только учти — завтра мы вновь пойдём на приступ, а ваши стены вас уже не защитят.
Шейх ушёл, но чем ближе он подходил к городу, тем больше ему хотелось возвратиться и дать крестоносцам любые обещания, лишь бы не сообщать эмирам Акры и своему несчастному гарнизону, что назавтра их ожидает неминуемая гибель. Али опасался, не разорвут ли его сразу же на части за такое сообщение...
В лучах заходящего солнца перед ним рисовалась Проклятая башня. Она не упала, но стены её дали множество трещин, часть кладки развалилась, а сверху отломилось несколько гигантских кусков, разрушив расположенные ниже крепостные укрепления. Было ясно, что с восточной стороны крепость теперь почти беззащитна...
На другой день крестоносцы вновь начали атаки на город, и уже спустя несколько часов сразу с трёх сторон на стенах взвились белые полотнища. Акра просила пощады.
На этот раз в шатёр короля Филиппа вместе с комендантом, получившим в последнем бою серьёзную рану, пришли двое эмиров и ещё несколько военачальников акрского гарнизона. Теперь они готовы были требовать от Салах-ад-Дина возвращения франкам Древа Животворящего Креста, Иерусалимского королевства и других владений крестоносцев, освобождения почти двух тысяч христианских пленников, которых султан удерживал в темницах. Кроме того, эмиры клялись, что заставят султана выплатить двести тысяч золотых червонцев. А чтобы король и другие вожди христиан не сомневались в исполнении договора, эмиры оставляли в их власти заложников — более половины гарнизона и всех жителей города. Но для самих себя магометанские вожди просили свободы — они ведь должны отправиться к Саладину и приложить усилия, чтобы вынудить его уступить христианам!
Филипп-Август принял условия мира. Мусульмане сложили оружие, и город был сдан.
Служба в храме завершилась, и победители разошлись по своим станам, чтобы поделить ту часть добычи, которую этим утром уже вывезли из Акры, а затем отпраздновать победу самым обильным за все два года пиром.
Правда, Ричард Львиное Сердце, которого кентерберийская настойка за два дня если и не вылечила, то отчасти поставила на ноги, условился с другими предводителями крестоносцев, что каждый выделит по два десятка воинов и по двое рыцарей для несения охраны вокруг лагеря в то время, покуда остальные будут пировать. Он же настоял и на том, чтобы праздновали именно здесь, в лагере, а не в каком-либо из городских дворцов. Многолетний опыт воина напоминал Ричарду, что сдавшийся враг может оказаться куда опаснее и уж тем более куда коварнее врага, ещё не сложившего оружия. А уж о том, что празднеством христиан может легко воспользоваться Саладин, армия которого, вполне возможно, была куда ближе, чем все думали, догадался и пребывающий в благодушном веселии Филипп-Август.
По случаю праздника был объявлен турнир, однако его предстояло провести через два дня — должны же рыцари отдохнуть после долгой битвы, да и доспехи нуждаются в починке.
И как всегда по случаю праздника, точно из-под земли в лагере появились здешние торговцы со всяческой снедью и сладостями. Казалось, их не удручает и не печалит падение Акры и гибель единоверцев — они знали, что крестоносцы взяли в павшем городе немало добычи, и что теперь им есть чем заплатить за жареную на вертеле баранину, горшочки варёных в сиропе гранатовых зёрен, за сушёные фрукты и медовые лепёшки. А иные (за отдельную плату!) сообщали и некоторые приятные вести: до султана Салах-ад-Дина дошла весть о сдаче Сен-Жан д’Акры, причём дошла в то время, когда он готовился собрать все силы своей армии, чтобы попытаться спасти эту столь важную для позиций магометан крепость. «Султан в отчаянии! — шептали рыцарям словоохотливые купцы. — И теперь он хочет повернуть свои войска и отвести назад, в горы.»
Самое удивительное, что эти сведения были правдивы, и торговцы вовсе не стремились с их помощью усыпить осторожность христиан. Те платили им деньги, так почему было не продавать им и в этом случае хороший товар?
Единственное, что поначалу омрачило торжество, так это несколько ссор, которые, как водится, вспыхнули при дележе добычи. Поскольку основная заслуга в захвате Птолемиады, да и сам план её захвата принадлежал королю Ричарду и королю Филиппу, они сочли себя вправе разделить меж собой и своими воинами основную часть добытых в городе богатств и оружия. Германцам, фламандцам, датчанам, осаждавшим город долгие месяцы, это показалось несправедливым. Вспыхнуло недовольство, едва не приведшее к схваткам между рыцарями, получившими разные по размеру доли. Масла в огонь подлил кто-то из подвыпивших английских воинов, которому не понравилось, что на одной из городских башен, как он считал взятой англичанами, укрепили знамя герцога Леопольда Австрийского. Воин, не раздумывая,
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!