Жестокая гвардия неба - Дмитрий Градинар

– Есть еще какие-то странности?

– Да так, пустячок. По заключению медиков, рана в области сердца была смертельной. Кардиограмма до сих пор показывает какую-то совершенно невероятную аритмию. Один из экспертов назвал это подписью Смерти.

– Похоже, ему не повезло еще больше, чем мне.

– За все приходится платить, – сказала Фэй, заглянув Тибору в глаза.

– Знаю. Наверняка у Сиддха нет семьи.

– О да, – неожиданно развеселилась Фэй, – семьи у него нет. В смысле, нет официальной супруги. Но вот что касается связей с женщинами… В поселках, что располагались вокруг пещеры, в которой он жил, питаясь водой и солнечным светом, бегает несколько дюжин детей разного возраста. Его детей. От разных матерей. Да и в Европу, Америку и куда там еще, многие паломницы возвращались, наполненные его семенем. Это для них как акт учительства, мне сложно понять. Аура смерти притягательна. Кстати, помимо повешения, попадания в сердце, пыток и прочего, ему еще влепили контрольный выстрел. Входное отверстие в затылочной области. Туда паломницы вкладывали свои записки. Якобы так их желания сбудутся.

– Не слишком ли много везенья для одного человека?

– Вряд ли это можно назвать везением. Это избранность. Как видишь, смысл эпитета широк. Именно такую избранность имел в виду Регент. Сиддх, ты, еще кое-кто, вы все должны были умереть. Но не умерли. Незримые высшие силы решили сохранить вам жизнь.

– Ты веришь в незримые высшие силы?

– Я верую. И на этом остановимся.

– Странно, обычно чем больше знаний получают люди, тем больше в них атеизма.

– Атеизм та же вера. Но лучше я тебе еще кое-что расскажу о Сиддхе. Про контрольный выстрел. Пуля прошла сквозь головной мозг наискось и вышла через щеку.

– Это уже какая-то мистика!

– Почему же? Слышал историю русского фельдмаршала Кутузова? Он получил на двух разных войнах два абсолютно одинаковых ранения в голову. Оба потенциально смертельных. Пуля дважды входила и выходила в одном и том же месте, как будто судьба упрямо пыталась доказать свою неотвратимость. Смерть проставила метку. Но что-то все же оказалось выше человеческой судьбы. Есть, Тибор, есть что-то древнее, не относящееся к миру людей, что-то нам недоступное. На Кутузова смотрели как на живое чудо. Монархи крупнейших дворов Европы желали с ним познакомиться. Он тоже был избранным. Разгромил французскую армию.

– Да уж, неисповедимы пути…

– Неисповедимы, – согласилась Фэй.

– Но за что именно расплатился Сиддх? Кутузов изменил ход истории, а я… Даже не знаю, что про меня можно сказать.

– Ты наша связь с небом. Ты – Лозоходец. Почти как те, кто ищет воду, используя связь с водой. А Сиддх… Он дает верные советы и вещает пророчества.

– На разных языках? – уточнил Тибор.

– На абсолютно разных. Лингвисты, работающие с его откровениями, сходят с ума. Ты понятия не имеешь, какая это морока, понять смысл сказанного, если начало фразы звучит на фарси, середина на финском, каком-то редком лапландском диалекте, а концовка на языке ботокудо, это индейское племя в Южной Америке.

– Ого!

– Полный вынос мозга! Потому что вначале нужно определять, на каких языках строится фраза, потом уже пытаться расшифровать. При некоторых раскладках теряется согласованность слов. В одном языке глагол всегда идет в конце предложения, а в другом только в начале. Если попытаться сказать что-то на двух таких языках… Сиддха у нас называют Оракулом. И именно он подсказал когда-то Регенту обратить на тебя внимание.

– Он? Говорил про меня?

– Назвал твою страну и название города за полгода до того, как произошел удар молнией. Твоя кардиограмма тоже содержит подпись Смерти.

– Но… Как же? Ведь меня сразу проверили в больнице, да и потом я много раз проходил обследование…

– Это не те знания, которым обучают в медицинских институтах.

– А почему же вы сразу меня не нашли?

– Во-первых, известно было не все, только страна и город. Ни имени, ни профессии. Мы даже не знали, кто это будет, мужчина, женщина или ребенок. Избранным мог стать кто угодно. Дата события тоже называлась лишь приблизительно. Оракул, кстати, немного ошибся, все произошло раньше. Где-то на месяц. Но мы уже были готовы. Мы просматривали новостные сводки, соцсети и все такое прочее. Подумай сам, даже если бы нам было известно, что избранный – это ты, что дальше? Что мы должны были сказать? Дорогой наш спаситель, завтра тебя ударит молния, но ты не бойся, лезь на свою вышку, пару миллионов вольт пойдут на пользу?

– Когда я знакомился с Сотерой, история с обнаружением меня, волшебного, звучала чуть иначе.

– Тогда еще не было ясности, стоит ли тебе знать о Сиддхе и обо всем остальном. Как видишь, как только настало время, тебя посвятили во все тайны. Вернее, начали посвящать.

– Спасибо за доверие.

– Ну, тогда прошу за мной. Пора узнать о существовании еще одного избранного. Только в фильмах человечество спасают одиночки. В жизни это всегда командная игра, где у каждого игрока своя роль.

После недолгого перехода с этажа на этаж, Фэй остановилась перед дверьми с надписью «Бассейн».

– Ты готов, Тибор? Там, внутри, нам нельзя будет разговаривать. Подходить, смотреть, пожалуйста, а все вопросы и все разговоры потом. Это очень важно.

– Еще один какой-нибудь йог, умеющий перемещать предметы в пространстве? – спросил Тибор.

– Почти угадал.

Фэй приложила пальцы сначала к своим губам, затем к губам Тибора, а после набрала код и вложила магнитную карту в прорезь электронного замка.

Первое, что они сделали, попав в зал, – сняли обувь. И теперь ступали босыми ногами, сохраняя тишину. Бассейн казался безразмерным. Его противоположный край терялся в темноте. От кафельного пола до потолочного купола не менее десяти метров. И снова никаких окон. Зато весь потолок был усыпан лампами. Но сейчас горело всего две лампы на стене. Одна метрах в двадцати от входа, яркая, вторая, чуть ближе к входу, была совсем тусклой. Из-за недостаточного освещения вода казалась темно-фиолетовой, почти черной.

Еще одна странность воды. Она не была тут зеркальной паинькой, а ходила волнами. Тибор почувствовал вибрацию. Слышался приглушенный рокот скрытых насосов, которые и создавали волны.