Моё желтоглазое чудо. Книга 2 - Кира Оксана Валарика

Но вот в мареве несущейся над землей пыли и песка, появилась темная фигура. Поначалу едва заметная, она становилась все темнее и четче, приближаясь, пока у Адриана не получилось разглядеть ее черты. Это была девушка. Или женщина? Ее возраст нельзя было с точностью определить, словно она застыла на границе, когда уже не юна, но еще и не степенна. Светлые, в буре кажущиеся желтоватыми волосы трепал ветер. Блеклые глаза когда-то могли иметь цвет самого солнца, но теперь были даже темнее волос. Правильные черты были резковатыми, и заостренные уши не скрашивали этого ощущения, как и острые, худые плечи. Ветер трепал ее легкое платье, в каких, возможно, ходили эллинки, но кто уж точно сможет сказать? А фигура ее была столь тонкой и казалась такой хрупкой, что невольно появлялся вопрос, как ее еще не унес этот бушующий, гневный ветер.

Она подошла совсем близко, и вдруг буря стихла, словно и не было ее. Но окружающий мир все равно не стал четче, нельзя было увидеть горизонт или отдаленные детали. Да Адриан и не смотрел.

— Тебя давно не было, — произнесла пришедшая из бури.

Поднявшись с колен, Пепел подошел и порывисто обнял ее, прижал к себе ее тонкий стан, уткнулся носом в шею, с силой зажмурив веки.

— Я сегодня говорил о тебе, — пробормотал он, не разжимая объятий. — И снова встал на краю, как и прежде. Почему именно здесь, сестра?

— Потому что это мое наказание, дорогой, — она отстранилась, посмотрела на него снизу вверх с извечной своей доброжелательной серьезностью. — Но не за этим ли ты пришел сюда? Чтобы вспомнить эту кровь, чтобы обратиться к истоку своей сути и напомнить самому себе, что значит твое новое Имя?

Адриан прижал когтистую руку к груди, чувствуя, как возрождается, нарастает старая, древняя почти как сами драконы боль. Словно бы снова он изранен до костей, словно бы снова за спиной подергиваются порванные, сломанные крылья, а руки его снова по плечи в чужой крови… Да что там, он в чужой крови больше, чем в своей. Он снова упал на колени, а потом и на четвереньки, задышал тяжело и хрипло, царапая когтями окровавленную землю…

Когда он очнулся у себя в квартире, то так же прерывисто дышал и смотрел на мир слегка расфокусировано. Лай все еще была над ним, опираясь руками ему в грудь, смотрела обеспокоенно.

— Ты в порядке?

Адриан молча поднял руку, взял девушку за запястье, развернул к себе внутренней стороной и тепло поцеловал туда, где билась обеспокоенно ускоренная жилка.

— Спасибо, милая.

— Я открою вино, — кивнула Лай и встала.

Тряхнула головой, отчего по синему водопаду ее волос прошлась волна, и пошла в дальнюю часть помещения, где условно была отделена кухонная зона.

Пока она искала штопор и выбирала бокалы, Адриан с трудом сел, раскашлялся хрипло, лающе. В его груди саднило, будто действительно долго дышал раскаленным сухим воздухом. Невольно бросил взгляд на руки, будто ожидал там увидеть темный слой крови на израненной чешуе, но руки были чистыми и человеческими. А принесенная навеянным Лай сном-видением боль постепенно перерастала в умиротворенный покой, вытесняя темные мысли и желания. Пепел запустил пальцы в волосы, взглянул из-под руки на приближающуюся Лай. Девушка забыла про тапочки, ступала по паркету неслышно и походка у нее была грациозная и плавная, можно даже сказать, соблазнительная. Распущенные волосы достигали середины ее бедер, окутывали ее ладную, стройную фигурку, затянутую в облегающую черную одежду. Лай вообще любила черное, на черном цвет ее волос словно приобретал особую глубину краски.

— Ты на меня так смотришь, будто от меня свет чудодейственный расходится, — усмехнулась девица, подойдя к дивану.

Опустилась на колени, поставила бокалы на столик, зашуршала пакетом, доставая оттуда бутылку вина.

— Удивляюсь просто, — заметил мужчина.

Он говорил хрипло, словно был сильно простужен и в целом ощущал некую слабость, от которой не хотелось даже вставать на ноги. И это его даже радовало.

— Чему? — взглянув на него, уточнила Лай.

Он всегда удивлялся, почему у нее не синие глаза, а зеленые, как у брата. Точнее наоборот. Он всегда удивлялся, почему у нее синие волосы, а не зеленые. Хотя чего уж. В этой девушке было много удивительного. Про то и говорил. Ну, почти.

— Знаешь, — принимая у нее едва ли наполовину заполненный бокал, протянул Пепел. — Я всегда в такие моменты думаю, как мне повезло, что я с тобой знаком. И что было бы, если бы не твоя помощь.

— Никто не сможет тебе с точностью сказать о том, что было бы, — она, держа свой бокал в ладони, поднялась с колен, уселась рядом с ним на диван, посмотрела задумчиво и только после этого продолжила:— Возможно то, что я тебе помогаю не сорваться, это даже плохо. Возможно, именно поэтому ты до сих пор не научился справляться сам.

— Я вряд ли когда-либо этому научусь, — качнув головой, возразил Адриан. — Ты знаешь мое Имя. Оно не предрасполагает быть лапочкой.

— Но ты же лапочка, — улыбнулась Лай и потянулась к его бокалу своим.

— Та еще лапочка, — фыркнул мужчина.

Он легонько коснулся ее бокала боком своего. Стекло тихонько зазвенело, они сделали по глотку вина, темно-красного и сладковато приятного. Пепел усмехнулся. Лай всегда умела выбирать вино, словно каким-то шестым чувством ощущая, какое сегодня придется ему по вкусу.

— Я вспоминаю, когда ты сорвался в последний раз, — после небольшой паузы заговорила Лай, и ее голос стал плавным, словно бы ностальгичным. — Лет триста назад, да? Ты