Ингвар - Ринат Камильевич Назипов

К сожалению, в тот день все мои успехи на этом и закончились. Рунного алфавита трехглазых я не знал, да и сейчас не знаю, с их принципами построения рунных печатей та же история. Правда основные, общие принципы я знал, на это и была у меня надежда. Рунную печать нельзя создавать по частям, а потом где-то ее соединить в единое целое. Печать наносится сразу по месту, в строгом соответствии с порядком нанесением рун. Как объяснял мне Мрак, малые печати можно создавать целиком, а вот большие, сложные и объемные создаются постепенно, руна за руной, с четко прописанными связями, а это значит, что печать наносилась на кольца не как бог на душу положит, а по всем правилам, это потом ее уже разделили и перепутали. В принципе, такой подход гарантирует, что непосвященный в назначение печати, даже при знании рунного алфавита, не сможет собрать печать правильно. Только одного не учли трехглазые, когда прятали свои сокровища, что за ними придет кто-то, у кого есть такой прекрасный девайс, как нейросеть, со всеми ее возможностями, вычислительными в том числе.

Самым сложным оказалось подобрать такую точку, чтобы «захватить» всю печать сразу. С лестницы сделать это не удалось, так что пришлось делать несколько десятков снимков, но оно и к лучшему, качество изображения лучше, да и мельчайшие детали видно более отчетливо. После этого, что и осталось, так это озадачить нейросеть подбором правильного расположения колец. Энерговоды между рунами и рунными цепочками как попало не проложишь, а значит, всего-то и надо перебрать все возможные варианты и найти такой, при котором даже самый маленький штрих будет иметь продолжение, причем совпадать с ним будет до микрона.

Если честно, то я рассчитывал, что для нейросети эта задача окажется плевым делом и займет лишь несколько минут, ну, час, и это максимум. Ага, счаз, размечтался! Двадцать восемь часов, именно столько нейросеть возилась с этой работой, да и то выдала почти десяток вариантов. Хорошо, что у меня не было необходимости все это время сидеть на одном месте, нейросеть работала с виртуальной копией печати, словно это был не магический чертеж, а самый обыкновенный, правда, неимоверно сложный.

Первую пятерку вариантов я отмел практически с хода — слишком малым был процент соответствия заданным мной параметрам. Со следующими двумя все получилось… почти. Первая попытка разблокировать кольца стопорнулась уже на втором, а при следующей, хотя мне и удалось разблокировать два кольца, но дальше этого не пошло, хотя на вид все и было в норме. Еще два варианта я решил пропустить, хотя нейросеть и выдавала именно на них максимальную вероятность правильной сборки. Но что-то мне в них не понравилось, интуиция твердила, что не стоит связываться с этими схемами печати. Последний вариант позволил разблокировать мне все кольца и соединить их в единое целое, оставалось только подать в рунную печать немного энергии, что я и сделал.

Несколько минут ничего не происходило, хотя энергия из меня откачивалась словно насосом. У меня даже мелькнула мысль, что это такая своеобразная ловушка, Мрак рассказывал о чем-то подобном, когда неосторожные маги, не разобравшись, пытались активировать какой-нибудь из артефактов оратай, в результате те их просто «выпивали», превращая за несколько минут в высушенные мумии. К счастью, я ошибся и мои страхи оказались напрасны. Отток энергии прекратился, но проход на подземные уровни башни так и не открылся. Напрасно я ждал и надеялся. Уже давно стемнело, поэтому, плюнув, я направился к лестнице, собираясь хорошенько отдохнуть в первом зале башни, чтобы с утра попробовать повторить все еще раз.

Интересно, а чего я, собственно говоря, ждал? Трехметровых ворот? Транспаранта «добро пожаловать»? Фейерверков? Праздничной иллюминации? Все то время, пока я как идиот мялся возле плиты с печатью, ожидая, когда откроется проход вниз и меня пригласят на экскурсию, проход уже был открыт, вот только монументальная лестница наверх закрывала его от нескромных взглядов, а чтобы его как следует разглядеть, да еще и в потемках, надо было подойти вплотную или стоять на лестнице. Центральная часть печати исчезла, зато на ее месте появилось продолжение лестницы, только ведущее куда-то вниз.

Спуск был долгим, нейросеть любезно сообщила, что я спустился больше чем на полтора километра, когда наконец-то лестница сменилась горизонтальным ходом. Еще полчаса ходьбы и я уперся в самую настоящую гермодверь, какие обычно устанавливают на малых космических кораблях.

— Н-да, магам дальше не пройти, если они, конечно, не могут плавить тугоплавкие сплавы, рассчитанные на десятки тысяч градусов, — сказал я после тщательного изучения возникшей преграды и стен вокруг нее. — А вот для инженера такая преграда особых проблем не представляет, — весело заявил я, извлекая из плазменного резака, входящего в спаснабор, источник питания. — Главное не переборщить с энергией, а значит, регуляторы на самый минимум и постепенно будем добавлять, — разговаривая сам с собой, я начал пристраивать мощный аккумулятор к паре небольших золотых контактов, обнаруженных мной в метре от двери.

Через десять минут мучений дверь дрогнула и начала рывками уходить в стену. Она успела открыться всего сантиметров на сорок, когда завоняло чем-то паленым, сверху посыпались искры и дверь замерла в полуоткрытом положении.

— Вот ведь гады, не соблюдают стандарты Содружество по энергопитанию, — усмехнулся я. В принципе, образовавшейся щели для меня было вполне достаточно, чтобы, хоть и с трудом, но протиснуться.

— А что, это я удачно зашел, — еле сдерживаясь, чтобы не заорать от радости, удовлетворенно сказал я, разглядывая открывшуюся мне картину.

Гермодверь привела меня в большой круглый зал, вдоль стен которого расположились арочные проходы в небольшие комнаты, сплошь заставленные потемневшими от времени шкафами.

— Не долго музыка играла, не долго фраер танцевал, — разочаровано протянул я, закончив осмотр шкафов уже в седьмой по счету комнате.

В каждом шкафу хранилось по двенадцать небольших ящичков, изготовленных из чего-то вроде кости, но больше напоминающего пластик. В каждом ящичке ровными рядами, каждый в специальном гнезде, покоится по тридцать шесть кристаллов. Все ящики подписаны, по крайней мере, другого объяснения десятку-полтора иероглифов на крышках я дать не могу. И больше ничего. Всего здесь оказалось двенадцать комнат, одиннадцать открытых и отделенных от большого зала только арочным проходом, а вот двенадцатый проход я и нашел-то с некоторым трудом, настолько искусно он был заделан и замаскирован, да и внимание-то я обратил только потому, что логически и здесь должен бы быть проход, а его нет. Сразу вскрывать замурованный проход я не стал, решил сначала посмотреть, что находится в открытых помещениях, вот и получил свою, очередную,