Паучий дар - Фрэнсис Хардинг

что за люди становятся проклинателями. Более того, ты знаешь лучше меня!

Неттл вздрогнула, и Келлен мгновенно пожалел о своих словах. Она не любила, когда ей напоминали о времени, проведенном в обличье цапли, но Келлен зашел слишком далеко, чтобы идти на попятный.

– Если в душе человека зреет проклятое яйцо, рано или поздно он выстрелит проклятием! Они всегда проклинают. И очень редко останавливаются на одном проклятии.

– А что, если это неправда? – спросила Неттл, чем снова сбила Келлена с толку.

– Ну разумеется, правда! Всем известно, что…

– Все могут ошибаться! – не унималась Неттл. – Мы имели дело только с проклинателями, которых удалось поймать! Неудивительно, что они злились так сильно, что им хотелось снова кого-нибудь проклясть. Этих людей годами держат в камерах без окон, в цепях и тяжелых железных шлемах! Но что, если куда больше таких, как Клевер? Тех, кто проклял лишь раз и так и не был пойман? Или людей, которые носят в себе проклятое яйцо, но накладывать проклятие не собираются? Линнет сказала…

– Какая разница? – замахал руками Келлен. – Мы не можем позволить им расхаживать на свободе! Если их не остановить…

– Остановить? – негромко и предельно спокойно переспросила Неттл.

– Не знаю! – Келлен пнул носком доски причала. – Да! Остановить!

– Тогда, полагаю, тебя вполне устроят методы Галла, – с той же холодной невозмутимостью проговорила Неттл. – Ведь в таком случае их даже не придется переправлять в Красную лечебницу. Но мы действительно хотим в этом участвовать?

Тихий обвиняющий голос, нежелание Неттл встречаться с ним взглядом – все это было для Келлена слишком.

– Откуда у тебя такие мысли? – закричал он. – Что на тебя нашло? Ты ведешь себя странно с тех самых пор, как…

Внезапно он понял, что не знает, как закончить предложение. С тех самых пор, как они оказались в Глубокой Мари? Нет, это случилось… раньше. В Миззлпорте? Еще раньше? Келлен сомневался. Он-то думал, что научился разбираться в оттенках ее молчания, но вдруг он годами трактовал их ошибочно? Быть может, она без слов пыталась до него докричаться, а он упорно ее не слышал? Глупость какая-то! В конце концов, он не нанимался читать мысли.

– Почему ты раньше не сказала? – взорвался он. – Почему ты такая? Почему никогда, никогда, НИКОГДА… не можешь ничего нормально объяснить?

– Я хочу, чтобы ты понял, – проговорила Неттл все тем же напряженным голосом. – Если ты выдашь Галлу местоположение Освободителей, обратного пути уже не будет. Что-то обязательно случится. Может, его убьют или возьмут в плен. Может, и с тобой обойдутся точно так же, если последуешь за ним. Или Галл со своей лошадью обезумеют и начнут убивать направо и налево. Бойня в Глубокой Мари всегда влечет за собой последствия – и вряд ли они тебя порадуют. Что бы ни случилось, о перемирии с Освободителями можно будет забыть. Они никогда больше не пойдут на сделку. Дальше – только война и путь крови. Ты этого хочешь?

Келлен слушал ее с открытым ртом. Но сильнее всего его волновало то, что Неттл говорила «ты» вместо «мы».

– То есть ты со мной не пойдешь? – выпалил он.

Об этом он и помыслить не мог. Что еще за глупости? Они с Неттл обычно препирались, перетягивали план, как два терьера тапок, иногда он упирался сильнее, иногда она. Но в конце концов они неизбежно вместе воплощали его в жизнь. Не было такого, чтобы кто-то в одиночку подвергал себя опасности.

Неттл стиснула зубы, по-прежнему избегая смотреть ему в глаза.

– Нет.

Все его доводы померкли перед ледяной безапелляционностью этого короткого слова.

– Хорошо, – сказал он, хотя ничего хорошего не было.

Он не мог выразить, как сильно на нее рассчитывал. Назойливая прилипала, которая следовала за ним повсюду, стала человеком, которому он доверял больше, чем кому-либо в этом мире. Келлен всегда знал – или убеждал себя, – что Неттл отправилась на поиски Освободителей вместе с ним, потому что хотела помочь ему снять проклятие. Это тревожило его и заставляло чувствовать себя виноватым, хотя в то же время он испытывал благодарность. Но, судя по всему, его судьба ее мало волновала. Он не имел права расстраиваться – и все же ему стало очень горько.

Келлен развернулся и начал подниматься по веревочной лестнице. А Неттл все стояла и смотрела на дрожащие в лунном свете камыши.

Глава 36

Лебедь

У каждого есть свой якорь.

Неттл обнимала себя за плечи, впиваясь пальцами в кожу. Ночь стояла теплая, но Неттл дрожала от холода, который чувствовала только она. Собственные кости казались ей старыми и отсыревшими. А разум был словно покрыт лопнувшими волдырями. Она видела, что водная гладь безмятежно дремлет, что метелки и листья камышей тихо колышутся на едва ощутимом ветерке. Но в ушах Неттл, в ее голове ветер выл неустанно, надрывно.

Келлен этого не услышал. И не почувствовал, как доски причала едва заметно шевелились у них под ногами. Луна, на которую смотрел он, не плакала украдкой, роняя серебряные слезы на черный плат неба. Неттл не могла рассказать ему об этом, а сам он ничего не мог увидеть в своем мире с нормальной луной.

У каждого есть свой якорь. Но веревки рвутся одна за другой и хлещут тебя по сердцу. Ты знаешь, что, когда начнется буря, ты умчишься в открытое море. И иногда сам перерубаешь последнюю веревку.

Ветер завывал все пронзительнее, словно у него было горло и кто-то разбил ему сердце. В этом вое слышались слова, вытянутые, исковерканные до неузнаваемости. В чаще камышового леса раздался шорох и треск. Бросив взгляд поверх серого моря стеблей, Неттл увидела, как вдалеке дрожат и расступаются метелки, словно огромный зверь прокладывает путь сквозь заросли.

Все внутри Неттл болезненно сжалось. Она знала, что движется к ней через камыши. Могла представить так же ясно, как если бы видела кошмарный сон. «Оно приближается, – думала она с отчаянием, которое было сродни облегчению. – Я всегда знала, что оно вернется. И я не смогу это остановить».

Неттл упала на колени и дрожащими руками ухватилась за причальный канат жемчужной лодки. Упрямые узлы неохотно поддавались ее покрытым мозолями пальцам. Когда Неттл шагнула в лодку, та пугливо закачалась у нее под ногами, как лошадь, почуявшая перемену в настроении всадника.

Устроившись на носу, Неттл схватила весло и принялась яростно вонзать его в воду, гребок за гребком. Теперь она отчетливо слышала слова, которые завывал ветер. «Возьми! – кричал он с безумной мукой. – Возьми, возьми, возьми…» Неттл знала, что бежать бесполезно. И все же она сжала зубы