Незнакомец в килте - Сэнди Блэр

В этот момент из замка выбежали Джон Кемпбелл и Ангус и помчались к ним.

– Так оно и есть. А что случилось?

Ей ответил Джон Кемпбелл:

– Его светлость спросил вас, почему вы не знаете гэльского языка и почему у вас не синие глаза.

– О Боже! – Бет чуть не задохнулась от ужаса.

– Не волнуйся, любовь моя, все уже позади. – Дункан благодарно взглянул на старого лэрда: – Но почему вы солгали Олбани, Джон? Почему сказали, что давно знаете Бет?

С беспокойством оглядев двор, Кемпбелл проговорил:

– Три года назад меня послали проверить имущество леди Катрин: Олбани опасался, что по малолетству – а ей в то время было всего тринадцать лет – она не сможет держать Демона, выходца из южной Шотландии, под контролем. – Кемпбелл усмехнулся. – Леди Катрин оказалась красавицей, но ужасной болтушкой, а Демон, напротив, отличался довольно непривлекательной внешностью и частенько бывал навеселе; да и здоровье его оставляло желать лучшего. Вскоре после того, как я отчитался перед Олбани о проделанной работе, Демон умер, а леди Катрин отправили в монастырь, чтобы она пожила там до тех пор, пока ей не найдут нового мужа, который присматривал бы за ней самой, за всем ее имуществом и землями, в том числе теми, которые она получила после кончины мужа. – Джон хлопнул Дункана по плечу. – Вот почему, как только я увидел твою леди Бет, я понял, что она не та, на ком тебе было приказано жениться.

– Но ты все же сказал Олбани, что Бет – это Катрин…

Кемпбелл пожал плечами:

– А кто может уличить меня во лжи? Родители Катрин давно умерли, братьев и сестер у нее нет. Только я один видел бедняжку с тех пор, как ей исполнилось шесть лет.

– Так, значит, одна из женщин, которых мы похоронили той ночью, действительно леди Катрин Демон! – тихо произнес Ангус.

Видя, что Кемпбелл застыл в недоумении, Дункан поспешил поведать ему обо всем происшедшем в ночь, когда он нашел Бет, а про себя решил как можно скорее послать письмо аббатисе и заверить ее, что знает имена всех женщин, погибших вместе с леди Катрин.

– Джон, тебя повесят, если…

– Ш-ш… – Кемпбелл положил руку на плечо Дункана. – Просто держи свою жену подальше от владений Стюарта – там могут найтись люди, знавшие леди Катрин.

– И все же почему…

– Почему я это сделал? Может быть, потому, что ты, Дункан, всегда был мне как сын. Ты всегда хорошо относился к Мэри и не казнил Флору за предательство, хотя имел все основания это сделать. – Кемпбелл не спеша поднес руку Бет к губам и, подмигнув, прибавил: – А может быть, я сделал это потому, что мне очень понравилась твоя жена.

– Сними его! – раздраженно воскликнула Бет, сжав его руку мертвой хваткой. – Сними немедленно!

– Сейчас, любовь моя, сейчас, моя хорошая.

Вне себя от волнения, Дункан взглянул на хлопочущих возле Бет Рейчел и повитуху. Уже, наверное, в сотый раз за последний час его жена требовала, чтобы он снял с ее пальца обручальное кольцо.

– С ней все в порядке? – спросил он женщин.

Обе одновременно кивнули. Положив прохладный компресс на лоб Бет, Рейчел заверила:

– Да, милорд. Все идет очень хорошо. Ребенок вот-вот появится на свет.

– Они все врут! – прошипела Бет сквозь плотно стиснутые губы и попыталась вновь лечь на спину, но Дункан не дал ей этого сделать, заставив лежать на боку, как требовала повитуха.

– Тише, моя хорошая, тише. Все скоро будет позади. – По крайней мере он очень на это надеялся.

Ну почему, о Господи, он позволил Бет уговорить его присутствовать при родах? Место мужа, когда жена рожает, – в зале, там он должен ходить взад-вперед, ожидая, когда все благополучно закончится, а не здесь, где крики и стоны разрывают ему сердце. Нет, все-таки этот их обычай иначе как варварским не назовешь!

Видя, что лицо Бет вновь исказилось от боли, Дункан почувствовал такое желание выскочить из комнаты, что для его осуществления охотно отдал бы правую руку. Но он обещал Бет не оставлять ее и сдержит свое обещание.

– Какая же ты у меня храбрая, детка.

– Дункан, если ты сейчас же не снимешь кольцо… О-о! – Бет пронзительно вскрикнула.

Повитуха заглянула ей между ног.

– Очень хорошо, миледи, тужьтесь!

Ногти Бет больно вонзились в руку Дункана, и беспокойство сменилось паникой.

– Что, черт подери…

– Все хорошо, милорд. – Рейчел положила руку ему на плечо. – Показалась головка. – Она обратилась к Бет: – Сделайте глубокий вдох, mon ami, и тужьтесь!

Лицо Бет пошло красными пятнами от напряжения.

– Молодец, – подбодрила ее повитуха, – а теперь дышите часто.

Рейчел задышала, показывая Бет, что нужно делать, и Дункан машинально последовал ее примеру, а следом за ним и Бет.

– Детка, я говорил тебе, как сильно тебя люблю?

Ответить Бет не успела, потому что как раз в этот момент повитуха приказала:

– Еще один глубокий вдох. Вот так. А теперь тужьтесь получше! Еще разок, и все!

Очевидно, только это Бет было и нужно. Стиснув зубы, она выполнила приказ повитухи и через мгновение, облегченно вздохнув, обмякла на руках у Дункана.

Комнату наполнил пронзительный детский крик, и Дункан радостно засмеялся. Еще никогда в жизни ему не было так хорошо. Его Бет родила ребенка и сама осталась жива.

Отерев ей пот со лба, он поцеловал ее:

– Я так тебя люблю, что не передать словами.

Не открывая глаз, Бет прошептала:

– Еще бы ты меня не любил.

– Милорд, – обратилась к нему повитуха, показывая на пухлого вопящего краснолицего младенца. – У вас сын. Да какой хорошенький!

– Сын… – Дункан почувствовал, что сердце его сейчас разорвется, не выдержав такого счастья. Это просто чудо!

Вытерев со щеки скупую слезу, он прижался лбом ко лбу жены и прошептал:

– Ты спасла мою душу, моя любимая Бет.

– Нет, любовь моя, ты сделал это сам, – ответила она, погладив его по щеке.

– Хватит, Том! Сядь!

Маргарет Силверстейн уже устала смотреть, как муж мечется по комнате; но еще больше она устала волноваться за будущее любимого сына. Ей необходимо было знать прямо сейчас, что его ждет: обретет ли он свободу в выборе профессии, став врачом или, быть может, музыкантом, или до конца дней своих будет вынужден жить в маленькой деревушке, как и его предки?

Она протянула Тому дневник лэрда:

– Открой его, муж мой: я не хочу ждать больше ни минуты!