Возлюбленная воина - Моника Маккарти

Во время своей обычной вечерней прогулки Кристина заметила Руайри, который опрометью выбежал из зала. Но вместо того чтобы встретиться с очередным гонцом, он сел в стоящую у пристани бирлину и вышел в море, причем повернул в противоположную от деревни сторону.

Посчитав это странным, она направилась в зал и едва не столкнулась с озабоченным братом Джоном.

Юноша извинился и спросил:

— Ты, случайно, не видела сенешаля?

Она кивнула.

— Только что видела. Он куда-то уехал.

— Вот черт!

Кристина улыбнулась:

— Что-то случилось?

Брат Джон протянул ей сложенный пергамент:

— Руайри это обронил. А поскольку он очень спешил, я подумал, что здесь что-то важное. Но мне надо в деревню к отцу Патрику.

— Ты знаешь, что там написано?

Молодой человек покачал головой.

У Кристины тревожно забилось сердце. Все ее инстинкты твердили: вот оно. Она протянула руку и, стараясь сдержать дрожь волнения, проговорила:

— Нет необходимости откладывать твой визит в деревню. Я отдам пергамент Руайри, когда он вернется.

Брат Джон явно колебался.

— Ты уверена? Он может возвратиться очень поздно.

— Ничего, — махнула рукой Кристина. — Я нисколько не устала.

— Надеюсь, здесь нет ничего серьезного, но Руайри сегодня выглядел очень озабоченным… — Брат Джон слабо улыбнулся и наконец решился: — Ладно, я обещал отцу Патрику, что приду сегодня. А у тебя документ будет в безопасности.

Кристина была рада, что юноша не заметил покрывшего ее щеки виноватого румянца. Зная, как мыслит Тор, она решила, что он предпочел бы хранить всю важную информацию у себя, пока не выяснит, кто в замке шпионит.

— Не понимаю, что в последнее время происходит с Руайри, — вроде бы между прочим сказал брат Джон. — Он в последнее время стал таким скрытным.

— Уверена, всему есть самое невинное объяснение, — сказала Кристина, предпринимая героические усилия, чтобы не выглядеть виноватой.

Она надеялась, что брат Джон впоследствии простит ее, но пока никак не могла поделиться с ним своими подозрениями.

— Большое спасибо. Если можно, я, пожалуй, пойду.

— Конечно, увидимся утром.

Кристина провожала его взглядом до тех пор, пока он не спустился на пристань.

Изо всех сил сопротивляясь непреодолимому желанию немедленно прочитать, что написано в пергаменте, она спрятала его в складках плаща и устремилась в свою комнату. Там она зажгла свечу и осторожно развернула его.

И сразу ее сердце забилось часто и гулко. Возможно, это доказательство, которого ей так не хватало. Она почувствовала укол вины, но быстро отмахнулась от неприятного чувства. Если здесь все в порядке, Тор никогда ничего не узнает. Если же нет, он будет ей благодарен. Он, конечно, запретил ей вмешиваться, но она же не может не видеть, что происходит прямо перед ее носом.

Кристина сразу узнала неровный почерк Руайри, хотя записка не была подписана. И ее сердце оказалось в ледяных тисках страха. Она надеялась отыскать доказательство, но дело обстояло намного хуже.

«Установил местонахождение Маклауда. Приводи людей. Атака в полночь».

Боже правый, а сколько сейчас времени? Семь? Восемь? Кристина растерянно оглянулась по сторонам. Что ей делать? Она обязана предупредить мужа, пока еще не слишком поздно.

* * *

Тор сидел на большом плоском валуне у входа в крепость с кружкой крепкого эля, наблюдая, как последние солнечные лучи исчезают за горизонтом.

Кемпбелла нет уже неделю, а команда все еще не оправилась от полученного удара. Он знал, что должен испытывать удовольствие — это было очевидным доказательством успеха его миссии, — но почему-то никакой радости не было. Потеря одного из членов команды, не важно из-за чего, была крайне неприятной.

Он выругался, сделал большой глоток и с размаху поставил пустую кружку на камень.

— Что за шум? — полюбопытствовал Максорли, выйдя из крепости и сев рядом с другом. — Эль горчит, или это горечь раскаяния?

— Прекрати, — мрачно предупредил Тор. — Я не в настроении выслушивать твои дурацкие шуточки.

Максорли тоже сделал глоток. Некоторое время друзья сидели молча, но скандинав снова не выдержал и заговорил:

— Они простят тебя. Дай им время.

После отъезда Кемпбелла трещина между Тором и членами команды стала глубже и шире. Но это его не слишком беспокоило. Он просто хотел, чтобы все это поскорее закончилось.

— Ты собираешься рассказать им правду? — тихо спросил Максорли. — Осталось всего две недели.

— Нет, пока нет.

Тор скрипнул зубами.

Выражение лица Максорли лишилось своей обычной игривости.

— Они заслуживают другого отношения. До того как мы отсюда уплывем, они должны знать, что не ты будешь ими командовать.

Эти слова были очень близки к мыслям Тора, и слушать их ой категорически не желал. Прищурившись, он с отчетливой угрозой в голосе произнес:

— Осторожнее, мореход. Ты еще не командир.

Максорли не съежился, получив столь грозное предупреждение. Впрочем, Тор этого и не ждал.

— Знаешь, что я думаю? — Максорли вел себя так, словно ничего не слышал, и молча рассматривал опушку леса. — Я считаю, что ты не желаешь говорить им об этом, поскольку очень хочешь возглавить, команду. Потому и бесишься. Знаешь, Маклауд, нельзя оставаться в стороне вечно. — Он сказал «Маклауд», а не «капитан», и Тор понял, что это не простая оговорка. — Война неизбежна, и когда-нибудь, возможно, намного раньше, чем тебе хотелось бы, придется сделать выбор. Ты нужен этой команде, — спокойно проговорил он. — Ты нужен Шотландии.

К черту Шотландию! Он должен исполнить свой долг перед кланом.

— Ты повторяешь слова своего чертова кузена.

— Ангус Ог — мудрый человек, подумай об этом.

С этими словами Максорли ушел.

Максорли со своими советами может отправляться к дьяволу! Тору плевать на его мнение. Он уже давно все обдумал и принял решение. Даже если Максорли прав, это ни чего не изменит. Он все равно не может позволить втянуть свой клан в войну.

Еще две недели, подумал он, и его обязательства будут выполнены. Никакой угрозы больше не будет. Еще две недели, и никто не узнает, что он втайне тренировал людей для Брюса. Он завершит свою часть сделки, и все станет как прежде. Жизнь снова пойдет своим чередом. Он сохранит нейтралитет в шотландской войне и во вражде между Макдугаллом и Макдоналдом.

И не важно, куда рвется его душа. Обязанности перед кланом должны всегда оставаться на первом месте. Всегда.