Феи Гант-Дорвенского леса - Марина Александровна Беляева

враньё было слишком простым. Да любой бы сразу понял, что она имеет в виду, не надо быть для этого семи пядей во лбу! Однако, вот удача, феи с легкостью повелись на её уловку: носатый уродец вздохнул и сердито произнес что-то вроде: «Ну ты и бестолочь, смотри, как надо», и начал разминать в руках кусок глины.

И волшебство сработало тотчас же! Почти сразу его запястья срослись между собой, а зажатая между ними глина превратилась в безобразный нарост из кожи, похожий на чудовищную опухоль. Носатый закричал от ужаса, его друзья кинулись к нему, а растерянность и отвращение Тилли тут же сменились торжеством и гневом.

— Так вот как вы хотели мне помочь! — гневно заорала она. Шутник истерично вопил, Пузырь тут же схватил друга и перекинул через плечо, а Игнорик, подхватив Пузыря, быстро помчался в сторону лес. — Да чтоб у вас руки отсохли, да чтоб у вас ноги отвалились, да чтоб ваша задница гноем брызгала! Проваливайте отсюда, иначе я вам такую помощь окажу! Сволочи!

Феи вокруг смеялись. Некоторые из них помешали троице пройти в лес, встав перед ними стеной. Они хохотали, тыкая пальцами в неудачливых насмешников, а те, не зная, куда деваться, кидались в разные стороны.

— Мерзкая, паршивая девчонка! — верещал Шутник, истошно колотя по спине своего друга склеенными руками. — Ты у меня ещё попляшешь! Вот я тебе!..

— Голове своей отомсти, придурок! — закричала в ответ Тилли под всеобщий хохот фей Гант-Дорвенского леса. — И колдуну тому передай, что если снова будет мешаться, я ему ноги вырву!

Наконец троица невезучих зеленушек скрылась в лесу, и больше Тилли их не видела. Девочка очень гордилась своей находчивостью, однако её радость омрачалась печальной мыслью: из-за этих негодяев Тилли потеряла кучу времени, которое теперь точно никак не наверстаешь.

Ну, зато понятно, что ей точно кто-то мешает. Кто-то, кто может заколдовать землю и прислать зачарованную глину с тремя полнейшими глупцами.

Кто же это мог быть? Для Короля мелковато как-то, да и колдует он на славу, вряд ли Тилли заметила бы подлог. Фир-дарриги? Тоже вряд ли, они бы сами хитрее шутки придумали… Спригганы? Слишком глупая идея: ну кто в здравом уме положится на трех балбесов, у которых даже названия своего нет, ни рода, ни племени?

Хотя зачем она об этом вообще думает. Она своими размышлениями Кейтилин не спасёт, а нужно торопиться.

Внезапно Тилли поняла, что хор голосов гант-дорвенских фей стал значительно тише. Девочка осмотрелась, желая понять, что происходит: как странно, феи почему-то осторожно прятались в лес и уходили с полянки.

Что происходит?.. Явно же что-то нехорошее!

— Ай, какая молодец! Надо же, я и не думал, что ты так ловко выкрутишься, человеческое дитя! Ишь как ловко прогнала этих бездельников!

Тилли резко обернулось, до боли сжимая кулаки: кто бы это ни был, без боя она не сдастся. Её испуганный взгляд встретился со взглядом лукавых ярко-зелёных глаз, чуть прищуренных — не то от старости, не то от чрезмерной хитрости их обладателя.

Конечно, Тилли знала о лепреконах. О них знали даже те, кто никогда не был в Гант-Дорвенском лесу: они собирают золото, прячут его на конце радуги, и могут помочь, если дашь им пару медяков. Так говорили люди; мама к этому добавляла, что никакой радуги над спрятанным золотом нет, но зато лепреконы могут по ней ходить, что леприконы очень жадные и могут даже убить за приглянувшуюся им безделушку, что клариконы — это те лепреконы, которые попробовали вкус человеческого алкоголя, полностью спустили свои богатства и переселились в винные погреба.

А ещё лепреконы никогда не появляются просто так. Даже если он хочет помочь, всегда жди беды.

— Здравствуй, добрый сосед, — осторожно произнесла Тилли, осматривая внезапного гостя. Зеленый бархатный костюмчик его был помят, изношен и безнадёжно испорчен: где-то прожжена дырка, где-то след от вина, а чулки почти до колена в засохшей грязи. В руках — трубка, но не как у Томаса-Рифмача, а короткая и извилистая, как у богатого джентльмена. Волосы преимущественно седые, хотя былая рыжина яркими пятнами пробивалась сквозь серые космы. На голове — шляпа, старая и помятая, с широкими полями и небрежно завязанной бантом ленточкой, из которой торчит ромашка с лепестками клевера.

— Нравится? — заметил взгляд девочки лепрекон. Легким движением он снял шляпу с головы и с озорством посмотрел на Тилли. — Ни у кого в лесу такой нет!

— Ага, я ещё не видала, — согласилась девочка, не сводя напряженного взгляда с человечка. Он выглядел дружелюбно, но Тилли не велась на его ласковый голос и улыбку на губах: она твердо знала, что феям доверять нельзя, а особенно тогда, когда им до тебя есть дело. — Красивая шляпа.

— Что, боишься меня? — захихикал лепрекон, надевая шляпу обратно. Ох, и как ехидно звучит его голос! — Что ж, ты весьма разумна, девочка-глазач. Неудивительно, что ты ещё жива, хотя сколько дней в Гант-Дорвенском лесу! Ты же хотела меня ударить, правда? Не бойся меня, Тилли из Гант-Дорвена, я последний в этом лесу, кто желает тебе зла.

— А чего ты желаешь, добрый сосед? — спросила Тилли, делая шаг назад. Ох, не к добру это, не к добру! — Денег нет у меня, и людей я тебе не дам.

— Ах, милая Тилли, мне вовсе не нужны твои люди, — засмеялся лепрекон. — Люди, люди… куда ни плюнь — везде одни люди! Их так много, что когда-нибудь они полностью уничтожат Гант-Дорвенский дес. Нет, мне не нужны твои первенцы, семья, друзья или кто-нибудь ещё. Я пришёл помочь тебе: мне нравится, как легко ты справилась с этими бездельниками. Это было… очень красиов.

— Спасибо, добрый сосед, — медленно произнесла Тилли. — Но я не хочу просить тебя о помощи. Лепреконы не работают бесплатно, а у меня ничего и нет.

— Это верно, — подмигнул лепрекон. — Я возьму с тебя плату, девочка. Но не сейчас — и успокойся, чужие жизни мне не нужны. Людей нельзя переплавить в золото и на вкус они куда хуже, чем забродившее пиво.

— Тогда что тебе нужно? — прямо спросила Тилли.

— Всего-то волосы твоей подруги. Те, что остались у неё на теле.

Тилли застыла на месте, не веря в то, что она услышала.

— Волосы? — спросила она. — Всего-то?

— Всего-то! — рассмеялся лепрекон. — Тилли из Гант-Дорвена, волосы — это не та вещь, с которой охотно расстаются человеческие женщины. Кто же возьмёт твою Кейтилин замуж, если у неё не будет волос?

— Но они ведь отрастут? — уточнила Тилли. Лепрекон почесал подбородок.

— Ну, когда отрастут, тогда я снова