Второй шанс для мажора или Фей-крестный поневоле - Анна Литвинова

– Так вот же они! – голос Веры Афанасьевны звучит совсем рядом и слишком громко, чтобы мы смогли сделать вид, что не услышали. Мы с Бариновым машинально обернулись к источнику шума, а мне послышалось, будто с его губ сорвалось что-то совсем уж неприличное.

– Никита, – рядом с Верой Афанасьевной стоял наш ректор, Николай Демидович, собственной персоной. И хоть личных претензий у меня к нему, вроде, не было, особой симпатии тоже не случилось. Почему-то внутри сформировалось стойкое ощущение, что за вечно снисходительным выражением круглого лица располневшего мужчины предпенсионного возраста, скрывается презрение и откровенная скука. Будто ему давно надоели студенты и преподаватели со своими вечными проблемами, и даже собственная должность. И он делает всем огромное одолжение, занимая ее. Впрочем, возможно мне это только казалось, – можно вас на минуточку? Николай Демидович был приятно удивлен вашим участием и хочет задать пару вопросов…

Баринов не изменился в лице ни разу, но я нутром почувствовала, насколько ему до фонаря вопросы ректора вместе с его никуда не впившимся интересом. Но выбора не было, и Баринов это тоже прекрасно понимал.

– Подожди меня, я скоро, – настойчиво проговорил он, скользнув горячими пальцами по моему оголенному плечу, а я вздрогнула. И уж точно не от отвращения. Скорее совсем наоборот – жаркая волна мурашек окатила меня от ключиц до пяток, сбивая дыхание. Ох…

Попытавшись обхватить себя руками за плечи в попытке сохранить неожиданное ощущение, обнаружила, что до сих пор сжимаю папку со сценарием.

Что ж, это даже к лучшему. Отвлекусь ненадолго.

Я медленно дошла до небольшого стола за кулисами и аккуратно водрузила папку на него. Провела кончиками пальцев по тисненой искусственной коже в задумчивости, погружаясь в собственные мысли.

– Привет, – знакомый голос заставил меня резко обернуться. Просто не ожидала, ничего большего. Впрочем, радости встречи не было, как и желания разговаривать. Но я себя пересилила, даже выдавив улыбку.

– Привет, – Волков сиял так, будто увидел Деда Мороза. И если бы не это злосчастное свидание, я бы ни за что не сдержалась – поморщилась. Но парень в упор не заметил моего настроения, – поздравляю с дебютом.

– Спасибо, – постаралась я улыбнуться как можно загадочнее. Надеюсь, что это не выглядело так, будто у меня разом заныли все зубы и живот, – я так волновалась, что даже дышала через раз.

– Брось, – рассмеялся он, – у тебя великолепно получилось. Объективно заявляю – ты была самой яркой звездой вечера!

Я смутилась от такого напора, слегка покраснев и буркнув нечто нечленораздельное. И Волков с энтузиазмом продолжил, подходя еще ближе и останавливаясь всего в паре шагов.

– Весь вечер хотел тебе сказать, что ты сегодня просто великолепна, – выдал он, демонстративно оглядев снизу вверх. А мне вдруг стало неприятно. Будто чужие руки облапали…

Где были мои глаза? Что я в нем нашла?

Вновь выдавила улыбку, а сама обозвала себя в сотый раз дурой. Вот не умеешь ты выбирать мужчин, Лазутина…

Не знаю, что прочел в моем лице Рома, но следующая фраза прозвучала совсем уж неожиданно.

– Ян, может, составишь мне компанию завтра вечером? Хочу покататься по вечернему городу и буду очень рад, если ты присоединишься…

Вот и все…

А в голове промелькнула фраза из какого-то, то ли афоризма, то ли анекдота, про то, что мечты сбываются тогда, когда уже нахрен не надо. Жизненно.

Волков уже умчался, получив мое согласие в виде кивка головой и пообещав позвонить завтра и уточнить время.

А я осталась ждать Баринова на полупустой сцене. Но заскучать не успела…

– Янка!! – я громко взвизгнула, когда один балбес подкрался сзади и резко обхватил меня за талию, поднимая вверх и кружа вокруг своей оси, рискуя своими барабанными перепонками на предмет глухоты и моим сердцем на предмет инфаркта.

Я попыталась вывернуться из его загребущих лап, когда вновь почувствовала пол под ногами, но кто бы меня отпустил! Поэтому лишь гневно засопела, сложив на груди руки.

– Да ладно тебе! Не дуйся! – меня бесцеремонно подпихнули в бок, – тебе не идет!

А один взгляд на счастливое лицо Никиты сводит на нет все мое возмущение. Захотелось тут же в ответ расплыться улыбкой. Я только вздохнула, признавая свое поражение.

– Что они от тебя хотели? – мотнула я головой в сторону «начальства».

– Да так, ничего особенного, – поморщился парень, – приглашали выступить на какой-то супер-пупер конференции. «Такая известная фамилия», «династия врачей», «весь в отца», бла-бла-бла…

Он так потешно передразнил Веру Афанасьевну, что я не удержалась и хихикнула. А затем и вовсе расхохоталась в голос. Вот тебе и будущее светило медицины! Никакой серьезности! Про сознательность вообще молчу!

– Знаешь, я тут подумал, – Баринов аккуратно развернул меня к выходу и сделал шаг вперед, увлекая за собой, – грех сегодня отсиживаться дома. Тем более, что ты такая красивая в этом платье. Поэтому приглашаю тебя поужинать где-нибудь. Вместе. Вдвоем.

Я резко остановилась, не давая сдвинуть себя с места. Все веселье мигом испарилось, а тот момент, что в помещении мы остались одни, лишь усилил тревожное напряжение.

Удивившись моей реакции вкупе с молчанием, парень, наконец, выпустил меня из своих объятий и, потянув за руку, заставил повернуться к себе.

– Эй, ты чего? – Никита улыбался уже едва заметно, а я чувствовала, как по моей спине расходится ледяное дыхание неизбежности.

– Нет, Никита, – я с трудом качнула головой. Мышцы внезапно одеревенели и не слушались, – я не поеду.

– Что? Почему? – он непонимающе уставился на меня, не спеша выпускать мое запястье, а затем снова расслабился, – не хочешь ужинать? Не беда! Можем придумать еще что-нибудь интересное. Вот, например, в кино давно не был…

– Ты не понял, – перебила парня, настойчиво освобождая свою конечность. Затем на миг прикрыла глаза, собирая в горсть остатки решимости, гордости и здравого смысла, и куда увереннее продолжила, – ты мне больше ничего не должен. Я тебя отпускаю.

– В смысле?

Баринов смотрел на меня тем же вопросительно-непонимающим взглядом. С одним лишь отличием – улыбаться окончательно перестал. А затем сложил руки на крепкой груди и нахмурился.

– Объясни, наконец, что происходит? Что на тебя нашло?

Это совсем не просьба. И я отключаю все чувства, чтобы продолжить и, самое главное, завершить этот тяжелый разговор.

– А что тут непонятного? – пожимаю плечами, – считай, что твое наказание окончено. Ты выполнил три моих желания, и теперь больше нет необходимости нам проводить время вместе.

– Интересно, когда же я успел? – чуть ехидно интересуется, вздернув ровную бровь, – еще вчера в процессе было только второе. Не говоря уже о третьем.