Суета сует. Бегство из Вампирского Узла - С. П. Сомтоу

– Ну, у нас все по-другому. Мы верим в реинкарнацию, и поэтому мысли об умерших нас не то чтобы не тяготят, но и не повергают в скорбь... потому что мы знаем, что смерть – это всего лишь такой ритуал... церемония, в результате которой ты обретаешь новую сущность... смерть – не конец, а начало нового этапа твоего путешествия в этом мире.

– С кем мы должны встретиться?

– Вот, мы пришли. – Они подошли к семейному павильону из тикового дерева, который разительно отличался от всех безвкусно-кричащих храмовых строений. В нем были строгость, покой и стиль. По обе стороны от входа стояли огромные кувшины для сбора дождевой воды. – Вот смотри.

Ajarn Сонтайя сидел в павильоне на соломенной циновке, расстеленной на полу, в окружении сотни зажженных белых свечей. Хит заметила, что белый священный шнур обвивает весь павильон, протянувшись между всеми столбами, что поддерживали крышу. В алюминиевых чашках тлели горящие благовония.

– А, Хит, – сказал ajarn. Хит всегда становилось немного жутко, когда этот слепой старик узнавал ее только по звуку шагов. – Ты, наверное, удивлена, что я до сих пор еще здесь. О, да ты привела с собой друга.

– Да, ajarn, – сказала Хит и добавила, обращаясь к Тимми: – Сейчас мы должны преклонить колени. Просто делай, как я.

Она села в позу phab phieb, сложила ладони и выразила уважение пожилому шаману. Тимми последовал ее примеру. Какой же он все-таки грациозный, подумала Хит, ведь он совершает этот ритуал в первый раз, а у него все получается идеально.

– Ты позаботилась об амулете? – спросил шаман.

– Да. Хотя мне было... больно. Мне и сейчас больно.

– Я знаю, дитя мое. Тварь, заточенная в амулете, сделает все, чтобы высосать из тебя всю жизненную силу. Однако ты выглядишь вполне бодрой. А как твоя рана на груди?

– Она болит, ajarn.

– А твой друг – не кто иной, как печально известный Тимми Валентайн. – Хит оставалось только надеяться, что Тимми не понимает по-тайски; он говорил на стольких языках, жил в стольких странах... Однако в данный момент он смотрел на них так, словно не понимает ни слова из их разговора. – Тимми Валентайн, – продолжал ajarn Сонтайя, – вот причина всех бед, что постигли тебя в последнее время. Но также и запредельного наслаждения... поскольку, если бы не он, ты бы не встретила человека, которого так полюбила.

– Добрый вечер, ajarn, – сказал Тимми.

И шаман обратился к нему на ломаном английском:

– Тимми, у всякого путешествия есть конец, завершение, прекращение всего сущего, это слова великого Будды, я расскажу тебе, и ты все поймешь. Вожделение есть плод страданий. Откажись от своего вожделения. Откажись, откажись.

– Я и так уже отказался от своего бессмертия, – ответил Тимми, – только этого недостаточно, да? Я хотел стать простым мальчиком, но, наверное, это невозможно... может быть, две тысячи лет – слишком большой срок. А что я сделал с Эйнджелом? Он так хотел смерти, но, может быть, это была не та смерть, к которой он стремился?

– Ты приближаешься к мудрости, дитя мое.

– Ajarn, – сказала Хит, – ты поручил мне найти того, кому ты сможешь передать свой дар. Я думаю, что...

– Я не знаю, дитя, – остановил ее ajarn на тайском. – Но ты привела его сюда, значит, так тому и быть.

Он повернулся и пристально посмотрел в глаза Тимми своими незрячими глазами. Тимми вздрогнул, но не отвел взгляд. Хит показалось, что в это мгновение между ними что-то произошло. У нее было странное ощущение, что глаза Тимми как будто стали бездонной пропастью, а из глаз шамана излился поток света – этот свет лился, и лился, и безвозвратно исчезал в темной глубине глаз Тимми... словно в черной дыре. При этом на лице Тимми не отражалось вообще ничего. Все это длилось, наверно, минут пятнадцать... и потом Тимми вдруг упал на пол и забился в каком-то припадке. Из его глаз лились слезы, он кричал, рвал на себе волосы, бил кулаками об пол, разбивая их в кровь. Хит никогда не видела его таким. Она даже не осмелилась подойти к нему и утешить его, так велики и ужасны были его печаль и гнев.

Она даже не сразу заметила, что ajarn Сонтайя уже не дышит. А когда все же заметила – и дотронулась до его запястья, – он был холодным, как камень. Saisin выпал из его рук. Круг разомкнулся. Может быть, подумала Хит, он был мертвым все это время...

– Я был в нем, когда он... – кричал Тимми. – Я чувствовал его смерть!

Тимми все еще плакал и бился в истерике, а Хит достала мобильный и позвонила в полицию. Они доберутся сюда не скоро с учетом всех пробок; мало кто знал объездные пути – для того чтобы ориентироваться в лабиринте всех этих узеньких закоулков, надо было родиться и вырасти в Сукхумвите. Смерть шамана не стала для нее настоящей трагедией; еще тогда, в больничной палате, она поняла, что он пребывает в их мире только наполовину, а вторая его половина уже была в мире духов. Она не переживала из-за его смерти в отличие от Тимми. Ей было интересно другое: каково это для Тимми, который так долго избегал встречи со смертью, – соприкоснуться с ней, почувствовать всем своим существом и все же остаться в живых.

Наконец Тимми слегка успокоился. Легкий ветерок шевелил поверхность стоячей воды в ближайшем канале. Ночные создания щебетали, трещали и квакали – выпевали свои призывные песни.

– Вот тебе и грандиозное шоу, – сказал Тимми. – Ты ошиблась, Хит. Теперь мое исчезновение станет не просто ловким трюком.

И в этот момент Хит почувствовала такую резкую боль в своей ране, словно клыки Эйнджела снова вонзились ей в грудь.

– Ой. – Она схватилась рукой за грудь, а амулет у нее на шее закачался туда-сюда, оставляя след серебристого света в темном воздухе.

– Ты в порядке? – спросил ее Тимми, ласково приобняв за плечи.

– Да. Да. – В отдалении раздался рев сирен. – А вот и они. Ладно, поехали спать.

На сцене, оборудованной на арене стадиона Паниасай, висела огромная репродукция последней картины Лорана МакКендлза, самой страшной из всех его творений... мертвая проститутка под дождем. Когда дойдет очередь до главного мега-хита «Распни меня дважды», картина проступит из тьмы прямо за спиной Тимми, мертвая женщина оживет – спецэффекты были продуманы до мелочей – и в самом конце композиции втянет Тимми Валентайна в картину... прямо в постер с его портретом. Все это будет проделано с помощью хитрой системы зеркал. И дыма...

Пи-Джей на время вышел из своего «оборотного» состояния, чтобы руководить подготовкой к концерту. В частности, надо было проверить, как работают спецэффекты. Жара стояла кошмарная; мобильный телефон так и норовил выскочить из мокрой от пота ладони.

– Крайнее левое зеркало, – говорил он невидимому собеседнику, – надо его наклонить еще чуть-чуть влево... еще левее, так, стоп, теперь назад, вправо...