Птицы - Владимир Торин

додушили. Карты вернулись в руки, кости стукнулись о поверхность стола. Кто-то потребовал джина, а кто-то что-то начал громко вещать о лошади в цилиндре, которая якобы взяла и расселась за его столиком, притом что за столиком он был один. По проходам снова начали бродить девушки – разносчицы сигар с коробками. Вингало так и не проснулся.

Боргало встряхнул Финча и Арабеллу так сильно, что у них все поплыло перед глазами, а затем потащил детей к своему закутку у дверей. Дети дергались и кусались, пытаясь освободиться, но силы были неравны.

– Мерзкие коротышки, – шипел громила. – Я вырву все ваши зубы и отрежу вам носы! Будете знать, как быть такими мерзкими коротышками! Да я с вас кожу сниму и натяну ее на барабан!

Воплотить свои угрозы Боргало, впрочем, не удалось. Рядом вдруг появилась высокая и тонкая женская фигура в алом бархатном платье и длинных перчатках; на белоснежных волосах мадам была закреплена шляпка с вуалеткой.

– Боргало, милый, – сказала женщина негромко, но громила замер и недобро покосился на нее. – Они пришли ко мне. Все хорошо.

– Но, мадам…

– Я сказала, все хорошо, – железным голосом проговорила Фанни Розентодд. – Отпусти их. Не-мед-лен-но!

Переживший столько унижений громила не желал так просто исполнять это требование. Он приподнял уголок губы, будто заправский бульдог, и принялся рычать.

Мадам сверкнула глазами.

– Не стоит, милый Боргало, – сказала она, не снимая с губ ледяной улыбки. – Ты знаешь, на что я способна.

Громила и правда знал. И, нехотя разжав пальцы, отпустил детей.

– Благодарю, милый Боргало, – сказала мадам Розентодд. – Я сама ими займусь.

Бросая злые взгляды на детей и шепча проклятия в адрес мадам, Боргало развернулся и поплелся к своему стульчику у дверей кабаре, где принялся собирать с пола разбросанные карты.

– А вы двое, – Фанни строго поглядела на детей, – живо за мной!

Красный трофф, отполированный так, что в нем отражались дома, газетные киоски и прочие троффы, небыстро, но уверенно катил по заметаемым снегом улицам города. Он преодолел Гротвей, проехал холмовой Шелли, пересек сонный Докери. И двинулся дальше, к центральным районам.

За штурвалом сидела великолепная во всех смыслах мадам Фанни Розентодд в больших штурманских очках и модной клетчатой кепке. Под восхищенные взгляды двух детей, устроившихся на заднем сиденье, она ловко и умело управляла экипажем – толкала рычаги справа и слева, время от времени тянула цепочку тяги, сжимала клаксон и даже язвительно и остроумно переругивалась с кем-то в других троффах.

До сего момента Финч даже не представлял, что женщина может управлять экипажем. Он считал, что они просто не способны на это – так кто-то говорил, он уже и не помнил, кто именно. Но, глядя на беззаботную Фанни, ловко и задорно проводившую трофф сквозь заторы в такие щели между прочими экипажами, где и мышь бы не проскользнула, он подумал, что она даст фору многим мужчинам.

Фанни собиралась отвезти их домой лично, чтобы они не встряли в новые неприятности, но сперва ей нужно было кое-куда заехать. Именно туда они как раз и направлялись. Детям очень повезло, что мадам Розентодд вызволила их из лап Боргало, поскольку перед этим уже почти покинула «Пересмешник» и вернулась за забытой в гримуборной пудреницей. Страшно подумать, что случилось бы, если бы кавардак в кабаре произошел на пять минут позже.

«Хозяин привез Боргало и его брата Вингало откуда-то из жарких стран, – сказала она, когда они только сели в экипаж. – Там они были самыми жестокими и опасными головорезами. Занимались тем, что предоставляли резчикам по кости сырье для их работы. И не всегда в ход шли зубы и кости одних лишь животных, если вы понимаете, о чем я…»

Финч глядел в окно. Город готовился к буре. На улицах появилось множество громыхающих фургонов, развозивших по домам уголь, масло и цилиндры химрастопки для печей, фонарей и ламп.

Он повернулся к Арабелле, чтобы что-то ей показать, но, увидев, что та сидит, угрюмо обняв себя руками, и хмурит брови, забыл, о чем хотел сказать.

– Ты что? – спросил он.

Она поглядела на него сурово, как учительница.

– Злодеи знают о тебе, – сказала Арабелла. – Знают, что ты пытаешься влезть в их дела. Птицелов сказал дяде Сергиусу, что с тобой разберутся.

– А, – беспечно ответил Финч. – Думаю, это они про убийцу. Ну так я и без того все о нем знаю.

– Что?! – поразилась Фанни. – Что еще за убийца?!

Финч махнул рукой.

– Да всего лишь неуловимый охотник, который умеет ходить по стенам, летать и исчезать в снегу. Ничего особенного!

– Утром ты другое говорил, – напомнила Арабелла. – И чуть не выстрелил в меня через дверь.

– Что?! – снова поразилась Фанни. – Финч, я, признаться, тебя недооценила! Откуда у тебя оружие?

И прежде чем он успел ответить, Арабелла раздраженно сказала:

– Старый сбрендивший сосед ему дал. И у него всего лишь один патрон.

– Для одного убийцы хватит, – убежденно ответил Финч. – Главное – как следует прицелиться.

– Это, конечно, не лишено логики, но утешает мало, – улыбнулась Фанни. – Вы мне наконец расскажете, что произошло в «Пересмешнике»? Я хотя бы надеюсь, вы не зря перевернули его кверху дном?

– Да, мы кое-что узнали, – кивнул Финч. – Все становится хуже… – Он поглядел на Арабеллу. – Ты согласна?..

– Что? – Арабелла вздрогнула, словно вопрос Финча вырвал ее из мрачных размышлений. – А. Да. Все очень плохо.

Мадам Розентодд вырулила на мост, который вел в Рривв. Они почти-почти были в одном из центральных районов. Финч полагал, что Арабелла станет не отлипая глазеть в окно на вывески, красивые дома, толпы людей и целые стаи экипажей, но она все так же глядела перед собой. Финч нахмурился: она вела себя так, словно он уже что-то натворил. С момента, как они покинули кабаре, Арабелла выглядела очень странно.

Мадам Розентодд глянула на детей через круглое зеркальце заднего вида, установленное над штурвалом.

– Итак. Может, уже расскажете, что вы ищете и что пытаетесь выяснить? – спросила она. – Я хотя бы буду знать, о чем поболтать с вашими любезными родителями после изъявлений соболезнований на ваших похоронах, когда очередная ваша авантюра провалится! – И она рассмеялась, словно это было хоть чуточку смешно.

Финч бросил быстрый взгляд на Арабеллу – та, не поворачиваясь, кивнула: она верила Фанни. Но ему нужно было убедиться.

– Вы не будете нас отговаривать или жаловаться… ну, другим взрослым? – Он уточнил: – Правильным взрослым?

Фанни Розентодд хмыкнула.

– Сочту это за комплимент! Может быть, я и не правильный, как ты выразился, взрослый, Финч, но мне хватает ума понять, что и вы не совсем правильные дети. Поскольку убеждена, что правильные дети не таскаются по кабаре, не убегают от убийц, заговоров не раскрывают и не носят с собой оружие. Уверена, все это из-за новомодных книжек, полных опасностей и приключений, но что уж тут поделаешь… И при этом кто я такая, чтобы обременять вас нотациями и нравоучениями? Вы ведь меня и так не послушаетесь, даже если я велю вам безвылазно сидеть дома, верно? И можете быть спокойны, я, как некоторые заявляют, настолько бессовестная и ветреная особа, что даже не подумаю вести себя как благовоспитанная дама, что в вашем случае означает – не побегу докладывать о ваших проделках вашим родителям или в полицию. К тому же я вам не мама, не няня, не ваша учительница и не мистер городской судья. Кто знает, а вдруг то, чем вы занимаетесь, очень важно! Вдруг только вы сможете раскрыть заговор и остановить убийцу!

Дети были поражены ее словами. Фанни Розентодд была просто прекрасным человеком, если взглянуть на нее глазами ребенка. Ну, или просто ужасным, если судить с точки зрения степенного, рассудительного взрослого. Ее слова напомнили Финчу разговор с мадам Кларой на пустыре – та также не считала нужным их наказывать или отговаривать…

Финч и Арабелла, перебивая друг друга, рассказали мадам Розентодд о том, что с ними успело произойти. Они опустили лишь то, что кое-какие участники всех этих таинственных дел – не люди.

Трофф полз через Рривв. Уличное движение здесь было таким запруженным и тесным, что даже мадам Розентодд не могла через него протиснуться и вынужденно плелась в экипажной толчее.

– Давайте все расставим по местам, – предложила Фанни, когда дети закончили рассказ. – Потому что я уже немного запуталась в этих злодеях. Их как-то слишком много… – Дети кивнули, и она продолжила: – Есть два Человека в черном, так? Одного зовут