Начало пути - Ody

и не дымятся печи. Собаки, которые обычно лают без умолку в такую погоду, почему-то не издавали ни звука.

«Что-то не так, – подумал Граман, глядя на насторожившихся магов и капитана, – кажется произошло что-то нехорошее… Надеюсь ничего серьезного не случилось»

«Приготовиться! – внезапно отдал приказ капитан, – Всем быть на чеку!»

– Что происходит? – спросил, вновь занервничавший, Лерд.

– Не знаю, – ответил Раст, – будь осторожен.

«Твою мать…» – опять выругался землянин, но в этот раз лишь в своих мыслях.

Продвигаясь к центру деревни, Граман уже понял, что насторожило остальных и сам, бросая взгляды по сторонам, пытался найти хоть кого-нибудь.

Продвигаясь все дальше по главной улице Диста, никто не мог понять, что могло послужить причиной отсутствия людей. Не было видно никаких предпосылок к возможному нападению, ничто не намекало на какие-то стихийные разрушения или последствия. Все выглядело как всегда, за исключением лишь одного: вокруг нет ни единой живой души.

Вскоре, когда отряд начал приближаться к площади, и Кейд, как идущий впереди и самый высокий из рыцарей, грязно выругался, заметив на площади то, что еще никак не могли увидеть дети.

– Думаю, детям не стоит на это смотреть, – Резко остановив продвижение сказал капитан, обернувшись к отряду.

– Все настолько плохо? – спросил Раст.

– Ничего хорошего там точно нет, – хмуро ответил Кейд.

А Граман, почувствовав, что обязательно должен знать, что там произошло, выбежал вперед и, увидев площадь, замер.

– Поздно, – буркнул Санит, заметив, остановившегося в ступоре ученика.

Двигаясь к Граману, перед санитом разворачивалась крайне отвратительная картина. В центре площади была нарисована огромных размеров пентаграмма, с невероятным количеством различных символов надписей и узоров. Крайне сложная многосоставная конструкция, часть деталей которой он даже не мог понять, не говоря о том, что некоторые моменты видел впервые. На вершинах этой мерзости, которая полностью была залита кровью, лежали головы убитых людей. Мужские на одной стороне, женские на другой, детские на третьей и на четвертой головы различных животных. Была еще одна пустующая вершина, но Санит решил, что там было место для того, кто проводил этот ужасный ритуал, а в центре было выжженное место, с оплавленной землей, будто туда без конца били молнии.

Остановившись рядом с учеником, он взглянул на него, в попытке понять, на сколько тому плохо. Санит понимал, что он хоть и потерял родителей в бессознательном возрасте, но опять… Это могло сильно ударить по неокрепшему детскому сознанию. Решив просто молча постоять, дав какое-то время ребенку, он выразил свою поддержку и участие, положив тому на плечо свою руку.

Граман, стоял и смотрел на то, что никак не могло уложиться в его сознании. Он молча стоял и смотрел на отрезанные головы и тела брошенные в стороне, по его щекам катились слезы, которые было незаметно из-за ливня, а молнии, царившие в небесах, высекали в памяти представшее зрелище, все сильнее вбивая его в сердце и разум с каждым новым ударом грома.

– Жизнь… – пересилив себя начал Санит, – Жизнь в этом мире трудна и опасна… Сильный волен делать все, чего пожелает, невзирая на последствия. Прими это и смирись, либо сделай все, чтобы подобное с тобой и важными для тебя людьми никогда не повторилось.

Закрыв глаза, Граман, сделал для себя один важный вывод, который повлиял на всю его дальнейшую жизнь. В тот момент, взирая на последствия самого опасного существа на планете, пронизываемый каплями леденящего дождя с головы до ног, продуваемый морским соленым ветром, под шум грозы и бушующего моря, сказал: «Сильным… Я стану самым сильным в этом мире. И ни одна тварь не посмеет навредить мне или моим близким! Будь то неразумный зверь или бездушная мразь! Все будут считаться с моей силой».

– Правильный выбор, – сказал санит, с опасением услышав слова такого маленького, но такого зрелого человека, – и я тебе в этом помогу, чем смогу.

Дав еще немного времени Граману, Санит сказал:

– Пора, нужно идти домой, иначе ты заболеешь.

– Ты прав, – сказал землянин, сжав в кулак правую руку и в последний раз бросив взгляд на тела, – идем.

«Прощайте, – отворачиваясь от трупов подумал Граман, – Церта… Санит… Я никогда вас не забуду и благодарен за все, что вы сделали для меня, вашего приемного ребенка. Надеюсь, вы попадете в мир, о котором всегда желали и где проживете счастливую и долгую жизнь, наполненную радостью и весельем. Прощайте…»

Эпилог

Тяжелый день подошел к концу. Все очень вымотались и были сильно уставшими, потому, никто не стал разбираться с телами, отправившись в ближайшие дома на ночлег, а Санит повел Грамана в свою избу, где они и заночевали.

На следующее утро небо было чистым и ярко светило солнышко, будто никакой бури и не было вовсе. Часть рыцарей, пока остальные еще спали, под руководством Кейда и Раста, притащили с нескольких ближайших дворов бревна, заготовленные на зиму для отопления жилищ, покидали на них тела и головы, а затем подожгли. Костер получился огромный, а жар, исходивший от него не позволял усомниться в том, что от мертвецов если что и останется, то только обугленные кости, да и то вряд ли.

Проснувшись, Граман увидел огромный столб дыма, уходящий высоко в небо со стороны площади и сразу понял, что там происходит. Еще раз помянув Ферота и Церту добрым словом, он начал одеваться, а затем пошел в туалет и умываться.

Вернувшись в избу Санита, землянин увидел скромный завтрак, к которому сразу присоединился.

– Что будем делать? – спросил Граман, когда они закончили прием пищи.

– Пойдем с рыцарями в город, а может и в столицу королевства. Пока не решил. Посмотрим на что хватит денег.

– Хорошо, я схожу домой, соберу вещи и проверю заначки Ферота. Думаю, быстро управлюсь и вскоре буду полностью готов.

– Сильно не торопись. Расту и Лерду тоже нужно будет подготовиться. Как бы не пришлось тут оставаться еще на одну ночь. Кстати, пойду схожу к ним, чтобы собрали запасы у деревенских, чего пропадать добру.

Ближе к обеду, Граман и Санит были полностью готовы. Землянину не с чем было возиться и к новому пути он был собран практически в течение часа. А вот Саниту пришлось повозиться. И даже не смотря на то, что ему помогал ученик, им все равно потребовалось на сборы около пяти часов.