Тот самый сантехник 7 - Степан Александрович Мазур

обстановкой. Самый дорогой в посёлке Жёлтое золото. В меблированном состоянии, если оставят «как есть», его легко можно было выставить за пятьдесят миллионов с символическим торгом. Его процент посредника с продажи тем больше, чем за большую стоимость продаст. В любом случае речь о миллионах.

Но кто купит?

Да, Князь построил просторный, прочный, блочный дом на триста пять квадратов. В нём спокойно могла жить семья на двадцать человек. Но наполнить его топотом детских ног своего клана старый бандит так и не смог. Ведь та же Кира в детстве ходила сугубо по коврам, коврикам в доме или по ковру из травы на улице, а ещё чаще её служанки на руках носили и пылинку сдували, пока не вовсе не развилась фобия к прикосновениям.

«А теперь и Кира из дома уезжает», — огорчился внутренний голос: «Значит, дело не только в уюте и баснословных счетах за свет, но и людях».

Будь у подобной домины городская канализация, водоснабжение и отопление светом, платёжка выходила бы такой же негостеприимной, как годовой налог на имущество. Так что купить (а потом владеть таким домом длительное время без ущерба для себя) мог лишь человек, либо качающий нефть, либо ответственный за транзит газа по области, либо погрязший в золоте или управлении в Сибири. А что делать топ-менеджерам, программистам и блогерам-миллионникам в этом районе, Боря смутно себе представлял.

«Лидеры общественного мнения предпочитают столицу, юг или Питер», — подсказал внутренний голос: «А кто это купит, кроме такого же бандита, я вообще себе не представляю».

На рынке недвижимости можно было ориентироваться лишь на соседние дома по этому же посёлку. Не больно то много элитных уголков по региону. Разве что ближе к Новосибирску.

Глобальный и пытался ориентироваться по фотографиям. Но в самом посёлке продавалось всего два дома. Один выставлял он сам и это был дом Битиных, где ещё вообще не было сделано ни одной фотографии, а другой стоял рядом с домом Шаца и буквально блистал. Судя по объявлению, выставляли его за более скромные тридцать пять миллионов, причём обстановка внутри была буквально «золотая».

«Что не комната, то палата шейха», — отметил внутренний голос.

Пока Глобальный раздумывал над окончательной ценой для дома Князевых, с которой стоит выйти на рынок спроса и предложения, зазвонил телефон.

Подтянулся к телефону. Звонила партнёр по бизнесу. Благо — «партнёрша» не звучит для деловых связей.

— Да, Яна?

— Боря, тут такое дело. Мне Антон позвонил с зоны… Представляешь?

Сантехник поморщился, припоминая, что бывшему директору управляйки там не сладко, учитывая его характер.

«Леся говорила, что ему вообще хана», — напомнил внутренний голос: «Но раз звонит, значит живой».

— Чего говорил? — сделал безразличным голос Борис.

Всё-таки автомобиль бывшего директора как пришёл, так и ушёл. Правда, гараж пошёл в дело. Как и некоторые вещи. Да и красный контейнер с цифрой «307» без дела не остался. В хозяйстве всё пригодится. Тогда как синий «703» давно ушёл на фронт, а белый прицеп с контейнером на подложке катается по дорогам общественного пользования и приносит прибыль.

«Из всего Антонова наследия только Оксана не у дел осталась», — снова напомнил внутренний голос: «Но человек нашёл себя стюардессой и путешествует за месяц больше, чем иные за жизнь».

— Говорит, что квартиру выиграл, — огорошила Яна. — И хочет, чтобы я на себя её переписала, чтобы не забрали.

— А ты? — слегка опешил Глобальный, у которого совсем недавно просили миллион за то, чтобы облегчить участь Антона на зоне.

— А я что? Я обрадовалась! — захихикала Яна в хорошем расположении духа. — Нас тут ограбили, как-никак. А это балансировка.

— А если это уловка?

— От кого? От Антона? Не смеши меня! — захихикала Иванова. — Борь, конечно я хочу квартиру. Можно продать следом и столько товара взять, что и не снилось. А ещё новую систему безопасности организовать и сотрудников нормальных набрать. Не сидевших. Наная с Моней-то теперь днём с огнём не сыскать!

— Дело говоришь, — добавил Боря и записал адрес квартиры, уточнил детали. — Давай, я проверю на днях и перезвоню.

— Буду ждать! — добавила она и первой отключила связь.

* * *

По ту сторону динамика Яна откинулась на подушку на кровати. Егор приподнялся, лёжа на второй половинке кровати рядом. Он преданно смотрел в глаза начальнице, готовый на всё.

Но она не просила. А он не решался.

Возможно, Валетову не хватало решимости. А может, играла роль совесть. Как бы то ни было, оборвать священную хрупкую связь с семьёй лысоватый ходок не решался. Потому ни страстного секса в квартире вместо чаепития, ни томных поцелуев в автомобиле. Начальница лишь однажды попросила сделать ей массаж ножки. И то на работе, когда вдвоём дежурили.

От каблуков, мол, устала.

Седеющий ловелас в теории готов был называть её госпожой и достать звезду с неба, а она ограничивалась лишь «зови меня просто Яна» и даже участка на Луне не просила.

Вот и выходило, что только и делал, что на работу и с работы возил. И тяжести за неё таскал. Но то по работе. Правда, однажды комод попросила переставить по личной просьбе, но потом всё равно дала премию, как бы оплатив и эту работу.

Егор к своим сорока жизнь повидал и многое понял. Почти всё, кроме женщин. Эта, например, не звала его по отчеству, как было бы принято при рабочих процессах, а фамилией поинтересовалась ровно один раз, при найме. Но при этом активно флиртовала, шутила на пошлые темы. Ещё и сама рассказывала анекдоты про адюльтеры и не стеснялась разгружать с ним члены и обсуждать вагины в упаковках.

«Если не это намёк, то что вообще — намёк?» — порой задумывался Валетов.

Хуже того, глядя ей в глаза, Егор Палыч ощущал себя малоопытным юнцом перед знойной нимфой. Ему словно снова было семнадцать, и он добивался любви подруги будущей жены, а она его динамила и держала на дистанции. И так продолжалось два года, пока Соня, устав от подруги, сама не взяла его за руку и не засунула себе в трусы. Тогда-то он и понял, что перед ним будущая жена и тут же отвёл её в ЗАГС, расписаться.

А дальше как в сказке: забросил невод (всунул) и вытащил первую дочку Лизу. Вроде только первый юбилей справили, как Майя появилась. А однажды так простыл на рыбалке, что думал, импотенция