Мадам змея - Виктория Холт

Все замечали, как любит Катрин маленького Генриха, потому что, как и в отношениях с мужем, она не скрывала своих нежных чувств. «Маленький Генрих для королевы дороже ее собственного глаза!» — говорили люди. И это было правдой. Обнимая сына, слушая его своеобразную речь, любуясь тем, как хорошо сидит на нем новый костюм — а он любил красивую одежду и интересовался ей сильнее, чем его сестры, — она думала: «Мой любимый сын, ты — настоящий Медичи. Как бы я хотела увидеть тебя на французском троне!»

Размышляя о будущем, она видела, как он садится на трон. Сбудется то, что я вижу? — спрашивала она себя. Или это всего лишь проекция моих самых сокровенных желаний?

Если бы только он стал королем! — вздыхала она. — Он будет им!

Ее желание заглянуть в будущее усилилось; услышав о существовании некоего провидца, она велела привести его во дворец.

Это был чернобородый еврей из Прованса, Мишель де Нотрдам; он изменил свою фамилию, придав ей латинское звучание, как часто поступали ученые. Он был известен как Нострадамус. Прежде чем он открыл в себе необычные способности, он был врачом; он учился в Монпелье одновременно с остроумным монахом Франсуа Рабле.

Катрин сказала ему, что она хочет узнать будущее своих детей; для этого его привели в королевскую детскую. Пока двор находился в Блуа, Нострадамус жил рядом с сыновьями и дочерьми Катрин.

Она часто беседовала с ним. Она уважала его за образованность, ей импонировала доброжелательность Нострадамуса. Он был интересным собеседником; она любила проводить время в его обществе.

Он быстро понял, что больше всего ее интересовало будущее маленького Генриха. Он сказал ей об этом, и она согласилась.

— Забудьте о других, узнайте, что ждет Генриха, — сказала Катрин.

Он занялся этим, и через несколько недель у него появились новости для Катрин.

Он взял с нее слово хранить все услышанное в тайне, потому что ей предстояло узнать нечто весьма важное. Нострадамус ненавидел насилие; будучи врачом, он повидал немало смертей в бедных городах, где работал во время эпидемии чумы; просмоленный плащ и маска защищали его от инфекции; он был готов рисковать своей жизнью ради спасения других; он не хотел принимать участия в том, что могло привести к чьей-то смерти.

Катрин встретилась с ним в его рабочем кабинете.

— Ваше Величество, я хочу поговорить с вами о вашем сыне Генрихе.

Катрин ответила, что рада этому.

— Прошу вас, мадам, держать язык за зубами. Я заглянул в будущее. Ваш сын наденет корону.

Ее охватила огромная радость, и она обещала сохранить услышанное в тайне. Но, оставшись одна, она задумалась о других людях. О Генрихе — любимом, обожаемом муже. Мысль о том, что кто-то, пусть даже сын, займет его место, была для нее невыносимой. Она любила сына, но это чувство не шло ни в какое сравнение с ее любовью к мужу. Юный Генрих помогал ей забыть об отсутствии других радостей. Король еще молод, успокоила она себя; он здоров и силен; он проживет долго. Она должна думать не о нем, а о будущем дорогого сына Генриха.

Еще были Франциск и Карл, стоявшие между троном и маленьким Генрихом. Что произойдет с ними? Они были лишь на несколько лет старше их брата. Однако… Нострадамус сказал, что Генрих наденет корону.

Она была одержима желанием заглянуть в будущее. Она дала задание братьям Руджери. Они должны проверить, действительно ли Нострадамусу открылось будущее, или же он просто угадал желание королевы и сказал ей то, что она хотела услышать. Братья охотно взялись за эту работу; они увидели, что Катрин думает не о любовнице мужа, а о будущем своего любимого сына.

Вскоре они смогли сказать ей, что, по их мнению, маленький Генрих будет носить корону Франции.

Ее глаза светлели, когда она видела слабого Франциска, на лице которого остались следы от оспы; она радовалась, замечая, как мало ест Карл. Оба эти мальчика страдали отсутствием аппетита и одышкой.

Катрин наблюдала за детьми во время уроков. Они быстро росли. Юный Франциск, который был дофином, получил отдельные покои; скоро он сможет сделать то, что ему хотелось больше всего на свете — жениться на Марии Стюарт.

Он имел болезненный вид. Он проживет недолго. Однако… Нострадамус дал понять, что Франциск станет королем; братья Руджери подтвердили это. Может быть, на самом деле он здоровее, чем кажется. Сейчас Франциск имел отсутствующий вид; близость Марии волновала его. Он мечтал о браке; Мария, в отличие от Франциска, всегда была доброй, энергичной. Ей нравилось, что он обожает ее.

Все дети боялись Катрин — даже Мария. Чтобы добиться их послушания, королеве было достаточно бросить на детей один строгий взгляд.

Когда Мария повернулась, чтобы шепнуть что-то Франциску, Катрин произнесла резким тоном:

— А теперь, Мария, переведи мне это.

Мария начала легко и быстро переводить латинский текст. Она была такой умной и сообразительной, что Катрин не находила, к чему можно придраться! Франциск и Карл с восхищением смотрели на девочку.

Зачем они так слепо обожают ее? — думала Катрин. Неужели это будет всегда? Наверно, да. Девочка сама верила в это. Разрумянившаяся и возбужденная, она быстро добралась до последней фразы.

— Браво! — закричал Франциск.

— Тише, сын мой, — оборвала его Катрин. — Мария сделала одну ошибку.

— Нет! — возмутилась Мария.

— Да! — Катрин указала на погрешность перевода.

Мария рассердилась; Франциск и Карл тоже рассердились на мать. Даже Элизабет и Клаудия были на стороне Марии; но они скрыли это, поскольку боялись матери сильнее, чем мальчики.

— Ты хорошо справилась с заданием, — сказала Катрин, — но все же хуже, чем ты думаешь. Если бы ты не спешила так и больше старалась, ты бы выполнила его лучше. Не забывай — избыток самомнения приводит к несчастьям.

Девочка вспыхнула и снова перевела отрывок, на сей раз безупречно. Нельзя было отрицать, что у нее светлая голова.

— Спасибо. Старшие могут идти. Я послушаю Генриха и Марго.

Занимаясь с младшими детьми, она поглядывала на старших, которые шептались в углу. Франциск ловил каждое слово Марии, держал ее за руку; его глаза светились любовью к девочке. А Карл ненавидел старшего брата за то, что Мария достанется Франциску. Если бы Карл родился первым, этой чести удостоился бы он.

Бедные маленькие принцы! — подумала Катрин. Они рождены для зависти, страха, ненависти. Что касается Марии Стюарт, она была создана для того, чтобы приносить неприятности окружающим… и себе тоже. Девочке придется понять, что для других она не столь важная персона, как для самой себя.

Перед Катрин находились два ее самых любимых ребенка. Хоть ей иногда и казалось, что вся ее любовь целиком принадлежит двум Генрихам — большому и маленькому, все же она была привязана к своей умной и красивой маленькой дочери. Как приятно слушать трехлетнюю нахалку, любоваться ею, сознавать, что Марго — ее дочь.