Компрессия - Сергей Малицкий

Он пришел в себя в карцере, зажатый пластиковым обручем под мышками, подвешенный в замкнутом цилиндре диаметром полметра и высотой два метра. Воздух подавался туда порциями каждые полчаса. К концу очередного отрезка Кидди начинал задыхаться, но в свежей порции воздуха содержалась какая-то вонь, что выворачивала Кидди наизнанку, хотя живот у него был давно уже пуст. Кидди насчитал двадцать таких отрезков, когда от жажды и боли в ребрах потерял сознание. Все, что он успел понять, так это то, что покалечить его не успели, хотя все тело ломило от ударов током. Когда его привели к медику, Кидди разглядел испуганные глаза старика и отрицательно помотал головой. Тот перевязал ему раны и не пожалел нескольких инъекций транквилизатора. Они и спасли Кидди. Ночью двери его камеры открылись. В темноте мелькнул силуэт охранника с голубоватым сиянием на хлысте, и пахнуло запахом немытого тела. Шумно сопя, в камеру ввалился обнаженный здоровяк. Охранники явно не хотели оставить наглеца безнаказанным. Кидди ухватил насильника за причинное место ровно в тот момент, когда тот протянул к нему руки. На истошный крик последнего в камеру рванулись охранники, и в воздухе затрещали разряды. Уже теряя сознание, Кидди с удовлетворением подумал, что если и не лишил негодяя мужского достоинства, так уж послужил хорошим проводником для того, чтобы тот почувствовал напряжение хлыстов самым болезненным местом.

Вторую неделю пребывания в зоне Кидди провел в санчасти. Медик зафиксировал ему сломанные руки и ноги, ребра, поправил нос, селезенку, пришил надорванное ухо и заявил, что Кидди легко отделался, а тот потребовал экстренных методов лечения. В середине месяца Кидди вернулся в камеру, хотя медик и оставил мягкие шины у него на руках, ногах, груди, а еще через два дня Кидди вновь копался в полускафандре под пневмоколпаком у конвейера, разгребая ползущую по нему породу. Вокруг него словно образовалось пространство. И не потому, что, как узнал Кидди, он лишил одного из авторитетов глаза и слуха и едва не отправил его на тот свет. И не потому, что его считали бесноватым, хотя в этой мысли укрепились многие. Его избегали по другой причине. Об этом ему так и сказал кладовщик, который, как заметил Кидди, единственный смотрел в глаза всем, даже самым опасным заключенным.

– Почему меня избегают? – бросил ему в лицо Кидди, даже и не думая опускать глаз.

– Не хотят с психом вязаться, – пожал плечами тщедушный мужичок со стальным взглядом и подмигнул появившимся за спиной Кидди охранникам, мол, все в порядке. – Или ты общества ищешь?

– Понять хочу, – бросил ему в лицо Кидди.

– Ты ведь тут ненадолго? – прищурился кладовщик.

– С чего ты взял? – процедил Кидди.

– Лечат тебя слишком хорошо, – заметил мужичок. – Нашего брата так не лечат. Приятель мой теперь, пока на волю не выйдет, глаз себе не вставит и ухо не поправит. Ему только шею зашили и все. И то повезло. Был бы мусором, каких здесь большинство, сдох бы уже. А тебя пользовали по полной программе.

– А если медик меня боится? – предположил Кидди.

– Это ты зря, – усмехнулся кладовщик. – Кто же боится пса? Убивают его, при первой возможности. Только я на собак не охочусь. А вот медик из охотников. Не слышал, что администрация с такими, как ты, делает? Даже с теми, у кого руки крепкие за стенкой, а то и на Земле. Укольчик ставит. Через неделю у тебя одышка. Через две ножки перестанут работать. А через месяц ты уже почти труп. Я смотрю, на тебя это правило не распространяется?

– Знакомы мы с медиком, – прошипел Кидди.

– А еще с кем ты знаком? – так же тихо спросил кладовщик.

– Со многими, – ответил Кидди. – Но это не значит, что со мной многие знакомы. Мне это ни к чему. А если по нутру моему хочешь справки получить, сам знаешь, только старший инспектор дела смотрит.

– Знаю, – кивнул кладовщик. – И то, что охранники тебя не жалуют, тоже вижу. Это только тебя пока и спасает от быстрой смерти. Я тут секретами не торгую и в рост их не сдаю. Мне твои секреты побоку, только ты знай, парень, если поперек меня пойдешь, я не хуже тебя могу глотки грызть! Если бы у тебя и вправду крепкие ручки за стенкой были, тебя бы на Земле мариновали, на Луну только отброс идет. Так что не вздумай, парень!

Кидди пошел поперек кладовщика в последний день месяца. Вышел из строя, когда в дверях столовой нагибали очередного новичка. Встал напротив очередного властителя, уперся в него взглядом и сказал: «Попробуй сначала меня». Сказал так, а сам вдруг понял, что вывернут уже наизнанку, и теперь в чужую шею зубами вцепиться не сможет, если только в собственную руку. Неужели выдохся? Или конец напряга почувствовал? Хотя, что загадывать, или его уже перестал жечь изнутри огненный цветок? Кладовщик появился как ниоткуда. Отстранил авторитета, махнул рукой его дружкам, спросил Кидди:

– Смерти хочешь? Или тебя зацепили?

– Зацепили, – ответил Кидди.

– Чем же? На ногу наступили или нагнуть пытались?

– Знаешь, – Кидди вдруг стало смешно, – а тут кого бы ни нагибали, мне кажется, что меня нагибают.

– Ну так, может, не всегда тебя это цепляет, – с усмешкой ответил кладовщик. – Иногда и приятность случается!

– Не в этот раз, – твердо сказал Кидди.

– Это точно, – согласился кладовщик и ударил.

Искрой мелькнул заточенный стержень в грудь Кидди. Корсет его спас. Тот, который медик ему снимать запретил. Черт его знает, что он в смесь добавил. Завяз стержень в корке. Сантиметра на три вошел и завяз, кладовщик так его выдернуть и не смог, а там уже охранники подбежали, вместе с медиком. Еще бы немного и… Хотя медик потом говорил, что все равно откачал бы. Он уже ждал, когда срок Кидди закончится, надоело ему без смены в лечебной части торчать.

Потом, когда все закончилось, старший инспектор вызвал к себе Кидди и сказал ему, что если бы тот погиб в зоне, то списал бы он его в расход, не задумываясь. И добавил, что, несмотря ни на что, считает Кидди сумасшедшим. Впрочем, об этом мнении, как и о самом эксперименте, он никому так и не сказал, зато оставил Кидди такую характеристику, что рано или поздно пост старшего инспектора тому был обеспечен. Единственный, кто все-таки проболтался, был медик, но ему так никто и не поверил. Кладовщик поверил.

Ни слова ему не сказал о том случае Кидди и когда стал сначала просто инспектором, а потом уже и старшим инспектором всех лунных тюрем. И узнать он не мог Кидди, когда медик тому прежнее лицо восстановил. Но видно что-то почувствовал или свел воедино свою безнаказанность и активность нового инспектора. Даже помогать Кидди пытался. Успел Кидди кое-что. Защиту улучшил на рабочих местах, сократил рабочий день, увеличив выработку в два раза. Всего-то оказалось: плати хоть гроши, на которые заключенный сможет чуть-чуть разнообразить еду, покупать лекарства, средства защиты, да поддерживай порядок не по схеме, а с умом. И жизнь в заключении постепенно станет не адом, а всего лишь его преддверием. А уж что охранники недовольны, так кто еще радовался лишней работе? С другой стороны, и их недовольство быстро на нет пошло, потому как корпорация из-за увеличения прибыли и им содержание подняла. Все бы хорошо, вот только взгляд у Кидди тяжелым стал. Только Магда и могла его выносить. Да и Борник. Но безногий вообще никого не боялся. Он так и говорил, что, когда ноги у него отрезали, страха он лишился сразу, потому как душа у него в пятки ушла.