Компрессия - Сергей Малицкий

– Так страха ты лишился или души? – спрашивал у него Кидди.

– А не один ли черт? – удивлялся Борник.

61

Кидди лицо хозяина заведения поймал взглядом сразу, едва вошел, и уже не отпускал его. После яркого солнца снаружи в салуне показалось сумрачно, но глаза быстро привыкли, тем более что свет все-таки лился через мутные стекла, и Кидди отметил боковым зрением и пустые лавки вокруг длинных столов, и женщину в длинном, подоткнутом к поясу платье, моющую пол, и коробки с пузырями напитков, стоявшие за спиной хозяина. Мужчина лет сорока был выше Кидди почти на голову. Его застиранную рубашку вместе с объемистым животом перекрывал клеенчатый фартук. Он что-то писал в толстой тетради, лениво отгоняя кружащихся тут же мух левой рукой. На выскобленных досках стойки возвышался исцарапанный прибор из черного пластика с витым шнуром, соединяющим две его части, положенные одна на другую. Хозяин поднял глаза на Кидди, когда тому осталось до стойки шагов пять, выпятил губы, дождался, когда гость заберется на неуклюжий табурет, отложил в сторону ручку.

– Ну?

– Ты Ник? – спросил Кидди.

– Сколько себя помню, – лениво пробормотал хозяин и прихлопнул ладонью особо надоедливое насекомое. – А ты кто, если назвать не стыдно?

– Кидди, – услышал он в ответ. – Кидди Гипмор. Мне нужна помощь.

– Тут всем нужна помощь, – снова поднял ручку Ник. – А еще больше – деньги.

– Всякая помощь продается? – спросил Кидди.

– Ну ты мне не брат и не сын, – прогудел Ник. – И уж тем более – не ребенок или девчонка, которой можно было бы помочь за ее красивые глазки. Надолго сюда или проходом?

– Как получится, – протянул Кидди. – Я тут столкнулся с неким Клещом…

– Есть такой, – согласился Ник. – Он с Заросшим ходит. Не обобрал тебя на границе?

– Ну. – Кидди пожал плечами. – Скорее повеселился. Купе сбил, чиппер раздробил. Больше ничего у меня не было. Сказал, что ты куртки покупаешь?

– Не мой размерчик у тебя. – Хозяин ткнул Кидди в грудь. – Ну-ка, очки покажи.

Кидди вытащил из кармана очки.

– Так. – Ник довольно ухмыльнулся. – Как же это Клещ сплоховал? Спектровизор упустил! Эй! – окрикнул он женщину. – Джу! Поднимись-ка!

Женщина недовольно выпрямилась и замерла, уткнув локти в бока.

– Все! Работай дальше! – расплылся в улыбке Ник и стянул с носа очки. – Хорошая баба, а вещь еще лучше! Охота в режиме тепловизора – одно удовольствие. Ну и не только охота, – он с ухмылкой кивнул в сторону Джу. – Сенсор внутри дужки спрятан, вот Клещ и не углядел.

– Меня Заросший досматривал, – ответил Кидди и протянул руку к очкам.

– Стой! – поморщился Ник. – Не спеши! Ты, я вижу, парень бойкий, да вот только Ник дури по плечам никому не развешивает. Хотя теперь придется. Но не тебе. То, что Заросший досматривал, хуже конечно, придется вещь придержать в тайнике месяца с два. Если Заросший что не отберет сразу, значит, на себя примеряет, с Клещом делиться не хочет. Но это ничего. Может, обойдется еще. Скажешь Заросшему, что потерял очки.

– За какую сумму? – поинтересовался Кидди.

– Ну. – Ник поднял глаза к потолку. – Однако пятьдесят монет дам.

– А сколько стоит вкусно поесть в твоем заведении, – поинтересовался Кидди.

– Цену пробуешь? – усмехнулся Ник. – Что ж, правильно. Сейчас день, горячего ничего нет, народ в поле или по ремеслу какому, но я разогреть могу. Картошечка есть с маслицем, мясо найду, бобы, яйца есть. Пузырь тоника. Все это в полмонеты пойдет. Я тебе хорошую цену даю. Ты помощь-то какую торговал?

– Так две помощи уже нужны, – все так же пристально смотрел в лицо хозяину Кидди. – От Заросшего что-нибудь, чтобы обошлось. И китайца я ищу. Он с полгода назад линию от тебя бросал. Рокки его имя. Не слышал?

– Я, как ты заметил, имена спрашиваю, но если отказывают мне в именах – не обижаюсь, – нахмурился Ник. – Только если ты здесь остаться решил, я бы тебе не советовал китайца искать. Гордый он очень.

– Чем же он гордится? – прищурился Кидди.

– Собой, – ответил Ник. – У нас тут больше гордиться нечем. Нет, вон Клещ ружьем своим гордится, но он достреляется когда-нибудь. Я вот харчевней своей не горжусь. А собой – да, потому как я ее по бревнышку собрал. Камни под фундамент веревками с реки волочил.

– А что тут у вас китаец за полгода успел построить или его гордость стройки не требует?

– Лечит он, – ответил Ник. – И хорошо лечит. Вот только гордость его куда выше лекарского умения.

– Кто же вам вашу гордость сохранить помогает? – спросил Кидди. – Полиция?

– Нет никакой полиции, – покачал головой Ник. – Поселков в нашей округе немало, в каждой есть сход, формально мы можем и полицию, и судью из муравейника пригласить, но случаев таких еще не было. Сами разбираемся.

– По закону? – спросил Кидди.

– По совести, – усмехнулся Ник. – Мы так сделаем: ты пока подожди, я тут разогрею, перекусишь, а Джу сбегает к китайцу. Есть рядом ниточка, за которую дернуть можно. У нас не принято в гости без зова являться. Китаец наш так вообще ни с кем из пришлых не общается. Мы и имени его не знаем. Китаец и есть китаец. Может, он и не тот еще, что тебе нужен? Джу! А ну-ка брось ведро да сбегай к лекарю, скажи, что его Кидди какой-то домогается. Знает он тебя?

– Знает, – кивнул Кидди.

– Ну так посиди немного, – загремел у закопченной печи утварью Ник. – Я быстро все слажу. Все одно пора печку топить. Ты не волнуйся, как накормлю, так расчет тебе полный дам. А вдруг ты вдвое против моего расчета съешь?

– Как китаец линию отсюда бросал? – спросил Кидди.

– Так телефон перед тобой, – крякнул Ник. – Снимай трубку, жди гудка да набирай три пятерки. Так на опекуна выйдешь, а там уж сообразишь. Только имей в виду, каждый звонок полмонеты тянет!

Кидди положил руку на аппарат, развернул его к себе. Под затертой, шершавой трубкой таились двенадцать кнопок. Пятерка была едва видна. Кому он может позвонить? Монике? Что с ней теперь?

Кидди снял с аппарата трубку, увидел два матовых рычажка, вынырнувших из пластикового корпуса, услышал гудок. Трижды нажал на пятерку, прислушался к невнятному шороху, но все же вздрогнул, когда услышал голос опекуна не в голове, а в трубке. Мягкий, низкий голос, по которому нельзя было определить, принадлежит он женщине или мужчине. Впрочем, в управлении опекунства все называли систему мамочкой…

– Линейный диспетчер готов к приему.

– Мне… – Кидди запнулся, настолько странно было именно слышать голос опекуна, теперь, больше чем когда-либо, он казался живым существом, – нужна линия с Моникой Даблин.

– Невозможно, – ответил спокойный голос. – Восемь часов назад она выпала из учета.