Написано кровью моего сердца. Книга 1. Перипетии судьбы - Диана Гэблдон

По венам заструилась ледяная крошка ужаса, убивая все тепло от виски, а в голове спутанным клубком червей заворочались нехорошие мысли. Вдруг Бак и Роб Кэмерон сообщники? Или Бак договорился с кем-то из предков Кэмерона в своем веке?

Роджер и прежде сомневался, что Бак рассказал всю правду о том, как его угораздило пройти сквозь камни. Но что, если все это – лишь грандиозный заговор, попытка убрать Роджера из Лаллиброха, подальше от Бри?

Черви предательски вгрызались в мозг. Чтобы избавиться от них, Роджер поднял чашу и залпом допил остатки виски. Банкомб и Фрэзер покосились на него с удивлением, но продолжили разговор.

А в голове тем временем возникла новая мысль. Брайан Фрэзер. Прежде Роджеру казалось, что тот решил проводить его до гарнизона лишь из чистой любезности: мол, надо помочь в поисках мальчика. А ведь Фрэзер наверняка преследовал и другую цель, да? Например, представить Роджера капитану Банкомбу – и при этом подчеркнуть, что их не связывают ни клановые обязательства, ни личная дружба. На тот случай, если вдруг чужак окажется не тем, за кого себя выдает. А еще лично убедиться, что Роджер с Банкомбом не знакомы. Просто так, мало ли.

Глубоко вдохнув, Роджер положил ладони на стол, сосредотачиваясь на шероховатом дереве под пальцами. Ладно. Не важно. Сколько раз он видел, как Джейми тоже плетет подобные интриги? В первую очередь тот всегда заботился о своих людях. Да, Фрэзеры превыше всего ставят безопасность Лаллиброха – или Риджа, – но это еще не значит, что они равнодушно относятся к чужой беде.

А Фрэзер искренне желал ему помочь. Роджер ухватился за эту мысль.

Брайан снова на него посмотрел и, должно быть, что-то понял по его лицу, потому что взял бутылку и плеснул еще немного виски Роджеру в чашу.

– Обещаю, мы его найдем, – тихо сказал он на гэльском и снова повернулся к Банкомбу, отвечая на очередной вопрос.

Роджер выпил, выбрасывая все из головы и сосредотачиваясь на беседе.

Все будет хорошо. Рано или поздно все будет хорошо.

Он мантрой твердил эти слова, как вдруг с улицы донеслись крики и свист. Роджер выглянул в окно, но увидел лишь каменную стену. Капитан Банкомб удивлено вытаращил глаза, а Брайан Фрэзер вскочил на ноги и заспешил к выходу.

Роджер вслед за ним выбежал на плац, где увидел красивую молодую женщину на ухоженной лошади, вокруг которой толкались солдаты, хватаясь за стремена и крича что-то наперебой. Лошади очень не нравилась суета, но наезднице пока удавалось ее сдерживать. В руке она держала хлыст и, судя по лицу, уже примерялась, кого же из наглецов огреть первым.

– Дженни! – взревел Брайан, и девушка испуганно вскинула голову.

Солдаты тоже вздрогнули, обернулись и, увидев за спиной высокого шотландца своего капитана, поспешно разошлись.

Брайан схватился за уздечку и свирепо заорал:

– Что, во имя Пресвятой Девы Марии, ты вообще…

Однако Дженни его перебила, глядя на Роджера:

– Ваш родич. Уильям Баккли. Он послал в Лаллиброх весть, что ему совсем плохо, и вам надо срочно приехать. Говорят, он умирает.

* * *

Дорога даже при хорошей погоде занимала полтора дня. А теперь шел дождь, возвращались они в гору, причем последние мили преодолевали в полной темноте, спотыкаясь на каждом шагу и пытаясь разглядеть невидимую тропку. Однако все равно добрались в удивительно короткий срок.

– Я с вами, – заявил Брайан, спешиваясь у двери. – Это не мои арендаторы, но они меня знают.

Дом – крохотный фермерский коттедж, тускло-белый, как галька в лунном свете, крепко заперт, ставни закрыты на ночь. Фрэзер заколотил в дверь и закричал на гэльском, называя свое имя и сообщая, что привел к больному родича. Дверь распахнулась, за ней стоял приземистый бородатый джентльмен в ночной сорочке и колпаке, который смерил их недовольным взглядом, но все-таки отступил в сторону с грубоватым «входите».

Роджеру показалось, что дом набит людьми сверху донизу. Они лежали, сбившись в большую кучу на полу у очага, или на тюфяках у всех четырех стен; из-под одеял луговыми собачками поднимались взъерошенные головы и сонно моргающие лица: что, мол, вообще происходит?

Владелец дома – Фрэзер представил его как Ангуса Макларена – словно мимоходом кивнул Роджеру и указал тому на кровать в центре комнаты. На ней свернулись калачиком двое или трое детей, но на подушке Роджер разглядел лицо Бака. Господи, только бы у него не было ничего заразного…

Роджер наклонился и прошептал «Бак», чтобы не разбудить тех, кто еще не проснулся. Лицо Баккли терялось в тенях, к тому же сильно заросло щетиной, и на зов глаза он не открывал. Не отозвался он и когда Роджер взял его за руку. Кожа оказалась теплой, но в комнате было ужасающе душно, так что Бак и после смерти не остыл бы до самого утра…

Роджер потряс его за плечо, потом еще раз – сильнее, и Бак наконец закашлялся и приоткрыл глаза. Он медленно моргнул, словно бы не узнавая Роджера, и снова смежил веки. Однако грудь у него мерно приподнималась, да и задышал он теперь с чуть слышным присвистом.

– Он сказал, с сердцем что-то, – негромко сообщил Макларен Роджеру. Он перегнулся через его плечо, тоже глядя на Бака. – Начинает вдруг колотить ни с того ни с сего, он тогда синеет и не может дышать. Мой парень нашел его вчера на вересковом поле, валялся на земле, как дохлая жаба. Мы его сюда принесли, дали воды, он отдышался немного и попросил послать в Лаллиброх за родичем.

– Moran taing, – сказал Роджер. – Я очень вам обязан, сэр.

Он повернулся к Брайану, который маячил за спиной Макларена, бросая на Бака хмурые взгляды.

– И вам тоже, сэр. За все. Вряд ли когда смогу отплатить за вашу доброту…

Тот лишь отмахнулся.

– Полагаю, вы здесь останетесь? Хорошо. Если утром станет лучше, привозите его в Лаллиброх. Или сообщите, вдруг что понадобится.

Фрэзер распрощался с Маклареном, но в дверях вдруг остановился, хмуро глядя на Бака, потом перевел взгляд на Роджера, словно бы сравнивая их черты.

– Ваш родич тоже из Лохалша? – спросил он с любопытством, снова взглянув на Бака. – Похож на родню моей покойной жены. Маккензи из Леоха…

Потом, заметив, как сердито смотрит на него из-под чепца низенькая женщина – должно быть, миссис Макларен, – кашлянул, поклонился и вышел, не дожидаясь ответа.

Мистер Макларен запер дверь, а хозяйка повернулась к Роджеру, широко зевнула и почесала задницу.

– Можете с ним лечь. Если помрет, столкните его на пол, хорошо? А то еще одеяло запачкает.

* * *

Тихонько скинув сапоги, Роджер аккуратно прилег рядом с Баком (подвинув детей, хрупких и гибких, словно кошки под горячим солнцем) и остаток ночи прислушивался к неровному храпу своего предка, тряся его, если тот вдруг затихал. Однако к рассвету он все-таки задремал, очнувшись лишь от густого запаха каши.