Планетроника: популярная история электронной музыки - Ник Завриев

было окончательно криминализировано и объявлено вне закона, у Spiral Tribe начались проблемы с британским правосудием, и в конце концов они были вынуждены уехать во Францию. А по ту сторону Ла-Манша к этому моменту потихоньку зарождалась своя собственная хардкор-сцена. Тамошний хардкор тоже происходил родом из хард-техно и звучал минималистично, без всяких хуверов, вокальных сэмплов и прочих излишеств. Лидером этого движения был человек по имени Лоран О.

У французского хард-техно при этом была совершенно другая аудитория. Это были уже не юные рейверы, которым едва стукнуло 16, а те, кому в этот момент было по 22–23 года. И часто это были люди, пришедшие в техно скорее из какой-то готической тусовки, бывшие готы, которым надоело быть грустными. Франция, и в частности небольшой город Гренобль, стал ареной для проведения олдскульных нелегальных рейвов по образу и подобию Англии начала 1990-х. Место проведения заранее не объявлялось, при этом был известен, например, номер телефона, передававшийся по сарафанному радио, куда можно было позвонить и получить какие-то указания, где искать место проведения вечеринки. Часто это была просто точка сбора, куда народ приезжал на машинах, и дальше все двигались куда-то в горы, следя за тем, чтобы за ними, не дай бог, не увязалась полиция. Одной из находок организаторов этих рейвов было объявить сбор около мэрии Гренобля – вот уж там ничего плохого полиция точно не заподозрит.

Звучало на этих горных рейвах то самое хард-техно: очень быстрое, очень тяжелое и напрочь лишенное каких бы то ни было украшательств. Надо сказать, что, если не погружаться глубоко в эстетику и историю этой сцены, со стороны эта музыка звучит довольно странно: кажется, что играет просто одна драм-машина, а темп у нее выставлен как-то неестественно быстро. Хотя если вслушаться, эта музыка, как и любое другое техно, оказывается довольно разнообразной, просто вся драматургия здесь строится на совсем небольших изменениях.

Но вернемся в Англию. Теперь нам предстоит найти параллели не просто между двумя видами разного электронного хардкора, а между электронным хардкором и хардкор-панком. Они, оказывается, тоже есть. Связывает эти разные хардкоры немецкий музыкант Alec Empire и его лейбл Digital Hardcore Recordings, который был равномерно распределен между Берлином и Лондоном. Сам Алек Эмпайр записывал музыку довольно разную, в его дискографии были и эмбиент, и техно, и какой-то, скажем так, обезумевший брейкбит, который и лег в основу того, что он потом назовет Digital Hardcore. При этом по убеждениям и взглядам на мир Алек Эмпайр был классическим левым анархо-панком. Одним из его самых известных проектов была группа Atari Teenage Riot, которая как раз играла нечто среднее между злобным анархическим панком (где ведущую роль, разумеется, играли гитары), электронным хардкором и ускоренным до безумия брейкбитом.

Atari Teenage Riot и вообще лейбл DHR принято считать основоположниками жанра под названием брейккор. Помимо самого Алека и его группы, звездами Digital Hardcore Recordings были, например, Shizuo, Ec8or, и Кристоф Де Бабалон. Причем здесь мы обнаруживаем еще одну связь, совсем неочевидную. Часть из этих музыкантов была известна в том числе и в экспериментальной IDM-тусовке. Например, музыкант, который издавался на DHR под именем Патрика Катани, а также был участником группы Ec8or, чуть позже подписался на лейбл Sonig, где заправляли Mouse on Mars, и издавал там музыку под именем Candie Hank.

Параллельно с этим экстремальным хардкор-звучанием увлекались и сами IDM-щики. На ранних пластинках того же Aphex Twin (для примера возьмем серию «Analogue Bubble Bath») сложно не заметить влияние хардкора – тут вам и перегруженные бочки, и общий подход к звуку по принципу «овердрайв на мастер». В начале 1990-х такой звук в IDM был чем-то вроде стандарта де-факто, в раннем каталоге лейбла Rephlex так звучала примерно каждая вторая пластинка. Но и позже, в конце 1990-х – начале 2000-х, когда «мейнстримовый» IDM стал более мягким и цифровым, хардкоровая фракция IDM продолжала жить и развиваться. Лучшие тому примеры – ранние записи артиста 2nd Gen или альбомы Speedy J «Public Energy #1» или «A Shocking Hobby».

Но главным любителем хардкора среди айдиэмщиков, конечно, был и остается Майк Парадинас, он же u-Ziq. Он начинал с того же «прихардкоренного» IDM, что и ранний Aphex Twin, а где-то с 2000 года на его альбомах время от времени появляются просто откровенные габбер-треки, при этом он и сегодня любит этот материал поиграть на концертах, если приходит настроение. Так что если в клубе или на фестивале вы увидели интеллигентного человека в очках, который играет злобную габбу, возможно, вы попали на сет Майка. Не стоит забывать и о том, что Майк Парадинас – это еще и владелец и руководитель очень модного и влиятельного лейбла Planet Mu. А там еще в нулевые выходит много и брейккора, и прямо-таки откровенного хардкора. Например, такого добра полным-полно на пластинках Hellfish или Shitmat.

К середине 2000-х в Великобритании формируется собственная, довольно яркая брейккор-сцена. С одной стороны, в эту когорту входят вполне откровенные хардкорщики типа The DJ Producer, с другой – есть там и «интеллектуалы» типа Аарона Фанка aka Venetian Snares, которые к этому звучанию приходят или от IDM, или даже, чаще, от какого-то сложного джангла. Но звучат их пластинки все равно экстремально.

Естественно, в стороне от этого движения не могли остаться японцы, главные на планете любители всякой музыкальной экстремальщины. У них тоже сформировалась своя брейккор-сцена, и на ней самым ярким персонажем стал DJ Scotch Egg. Он известен не только яркими записями, но и совершенно безумными концертами. Он прыгает по столам, ныряет в публику, в общем, ведет себя как наследник Джи Джи Аллена. Второй базисный вектор его музыки – это chiptune, то есть музыка из старых 8-битных компьютерных игр. И надо сказать, что у чиптюн-музыкантов с хардкорщиками отношения сложились теплые и плодотворные.

Американцам, конечно, тоже оказалось что добавить в мировую историю хардкора. Здесь самый яркий персонаж – это Джейсон Форрест, который достоин упоминания хотя бы за то, что довольно долго выпускал пластинки под именем Донна Саммер. Вот так, в лоб – никаких двойных букв, никакого коверкания псевдонима, просто Донна Саммер и все. Человек на голубом глазу выпускает пластинки под именем американской королевы диско. На вопрос, как ему это сходит с рук, Джейсон отшучивался, что мол, никому до меня дела нет. При этом говорил, что «Донна Саммер» это все же еще недостаточно круто, потому что псевдоним этот все же формально нелегален. А высший пилотаж по этой части демонстрирует его приятель, называющий себя Duran Duran Duran.

Если мы зададимся целью найти единственный корень брейккора, то поиски снова приведут нас в Германию, в далекий 1993 год. Там мы встретим хорошо знакомого нам