Вольные кони - Александр Семенов

– Брошу, все брошу и к маме уеду! – сквозь слезы стращает она, но Славка уверен, что понарошку. Это она так за папы Митину трезвость борется. Никого не жалея.

Если бы взрослым за их поведение ставили отметки, на земле жили бы одни двоечники. Славка терпеливо ждет, когда же оттеплит. Не вечно же по их дому раздору бродить. И дожидается, великая все-таки вещь – наживной опыт. В канун Нового года жизнь опять круто пошла вверх. Папа Митя, по его меткому выражению, натянул постромки. И сразу в холодных сенях появилась пушистая елочка, колючилась на морозе, пахла мерзлым лесом. И мама Люда немного успокоилась, пришла в себя.

Но перед самым праздником учительница велела Славке передать ей записку. Это значило – родителей вызывают в школу. Никакой вины он за собой не чувствовал, но все же прибежал следом за мамой Людой в школу, пристроился у двери и подслушал разговор.

– Да что толку, за полугодие я ему по всем предметам выведу плохие оценки, – напористо говорила учительница. – По всей видимости, оставим его на второй год, уже сейчас ясно. Так что мой вам совет – забирайте его из школы прямо сейчас. Он мне весь класс разлагает и назад тянет.

– Как это забирайте, – услышал непривычно жалобный голос мамы Люды Славка, – он же может, он же старается.

Но разве можно разжалобить Витольду Леонидовну, пустой номер.

– Эх, милочка, плохо вы знаете детей с таким прошлым, – сделала вид, что пожалела, учительница. – Доверьтесь моему богатому педагогическому опыту, вы с ним еще нахлебаетесь горя.

– А может быть, оставим его в школе, я еще с ним позанимаюсь, – не успокаивалась родительница.

– Уверяю вас, так будет лучше для всех, – сказала холодным голосом Витольда Леонидовна – как отрезала. Что умела, то умела.

Славке стало абсолютно ясно, что из школы его заберут. Или попрут. Он с облегчением вздохнул и припустил домой. Пока бежал, додумал – в этом его спасение. Он еще одно летечко попьет молока, окрепнет и в два счета одолеет премудрые науки. Ничего, что второй раз в первый класс. Зато у него будет другая учительница, добрее этой, с которой в душе он уже распрощался. Не могут же все быть такими одинаково черствыми. Славка бежал по улице и страстно верил, что еще через одно лето все переменится к лучшему.

Мама Люда пришла домой через час, молча приготовила ужин, усадила его за стол и объявила, что после каникул он в школу не пойдет. Мол, ей так посоветовали. Славка не выказал своей радости, но тут же пообещал, что станет первым учеником в школе на следующий год. Но не выдержал и ляпнул:

– Мы писали, мы писали, наши пальчики устали, – и рот до ушей.

Мама Люда даже не улыбнулась, глянула скользом и он отметил, какие у нее пустые равнодушные глаза.

Никогда еще у Славки не было такого волшебного праздника. Он опять оказался на свободе. В его комнате таинственно мерцала разукрашенная елка. И сегодня ночью придет Новый год, принесет подарки и много-много радостей. Он даже спать лег пораньше. Но долго лежал с закрытыми глазами, пытаясь расслышать, как за окнами шуршало время, перетекая из одного года в другой. Не услышал – на морозе громко пели провода – и крепко уснул, пожелав счастья всем хорошим людям. А наутро праздник закружил Славку и никак не хотел отпускать. И все бы хорошо, но папа Митя опять от рук отбился. Захандрил, и все-то ему было не в радость. Славка к нему так и этак подходил, но тот отмалчивался, грустно и виновато смотрел на него. Как ни пытался он подбодрить его взглядом – праздник же, веселись от души, – не получалось, папа Митя глаза прятал. Славка знал отчего – стыдно за свое поведение.

А через неделю мама Люда собралась и укатила в свой разлюбезный город. Причину долго не выдумывала, объявила им – глаза б мои на вас не смотрели. Хотя Славка здесь при чем? Уехала и уехала, не впервой с хозяйством управляться. Тем более что корову будет доить соседка. Славка не умел, а на папу Митю она уже не надеялась.

В тот вечер Славка вернулся с катушки поздно. Оголодал за день, замерз, как суслик. Но дом встретил его темными окнами. Вынув из потайной щели ключ, прилипающий к пальцам на морозе, он открыл дверь и вошел в выстуженную избу. Папа Митя и не удосужился протопить печь – суп в кастрюле покрылся твердой белой корочкой. Славка проткнул ее ложкой, вздохнул и взялся разводить огонь. Невкусно есть одному, но голод – не тетка.

А меж тем ночь подвигалась все дальше, все тише, все глуше. И вот уже за окнами непролазная темень. Славка устал прислушиваться – не скрипнет ли за калиткой наст. Но нет, лишь мороз ломает в воздухе тонкие иглы. Ему не то чтобы страшно сидеть в пустой избе, прижавшись спиной к теплому боку печки, но и радости мало. Попробовал включить радио, оно заорало как оглашенное, и в углах странно отдалось… Будто кто чужой пробрался в квартиру, тихонько скулил и подвывал, поддразнивал. Славка терпел, терпел, не выдержал одиночества, натянул непросохшую, скукожившуюся телогрейку и побежал разыскивать заблудившегося папу Митю.

На улице мороз мигом схватил одежду и превратил в жестяной панцирь. Славка торопливо добежал до клуба, где мужики обычно гоняли по разбитому зеленому столу выщербленные шары бильярда, но дверь была заперта и окна темны. Ни один человек не повстречался ему и на обратном пути. Издали его дом смотрелся темной угрюмой махиной, сгорбившейся от стужи. Славка чуть не завыл от отчаяния. Темная мохнатая мгла окружала его со всех сторон, тянула страшные щупальца. В такой миг всем сердцем ощутил он как нужно человеческое тепло. Куда же податься? И тут словно кто подсказал ему: к бабе Поле.

И он припустил по скользкой дороге, скоро свернул в узкий переулок, пробежал задами и застучал кулаком в ставень маленькой избушки.

– Ты откуда так поздно? – удивилась баба Поля, впуская его в тепло кухни. – Я уже спать наладилась. Случилось что?

Славка сбивчиво объяснил, что потерял папу Митю, а мама Люда опять уехала в город.

– И ведь не заходил сегодня, и не встречала, – задумалась она. – Гулеванит где-то, – усадила его за стол, налила стакан теплого чая. – Накось, попей, согрейся. Голодный, поди, беспризорничаешь. У самого-то ничо нигде не болит?

Славка помотал головой и нехотя отхлебнул из стакана – некогда ему распивать чаи, надо папу Митю искать.

– А то может останешься? – забеспокоилась она. – Ночь на дворе, стужа, где его найдешь? Да и не нужно. Терпи уж, авось стерпится. Они родители твои, грех на них обижаться.

Но Славка уж поднялся из-за стола, направился к двери – хоть и страшно ночевать одному, но и у бабы Поли оставаться нельзя, без него папе Мите совсем худо будет. И уж взялся за дверную ручку, баба Поля припомнила:

– Ты бы к Фортунатовым заглянул, ну, к этим, переселенцам, что за клубом, в новом доме, живут…

Славка Фортунатовых знал плохо, в деревне они объявились недавно. Мельком видел через забор как копошатся во дворе трое ребятишек, мал мала меньше. Попрощался с бабой Полей и выскочил на мороз.