Хочу тебя в долг - Валерия Ангелос

Амбал хохочет, забавляясь моей реакций. Четко улавливает шок. Похоже, ему и правда смешно, что я до сих пор реагирую на его член таким образом, хотя вижу здоровенный орган далеко не впервые.

Его плоть наливается кровью, наполняется сокрушительной мощью и силой. Твердеет прямо у меня на глазах. Обрезанная головка темнеет, кажется багровой. Жилистый член пульсирует. Вены набухают и вздуваются, проступают контрастнее.



— Слюни подбери, — насмешливо произносит Амир. — Обещаю, еще успеешь насосаться. Разрешу даже яйца отполировать. Но сейчас я трахаться хочу. Давно пора твою звезду натянуть. Выдрать до судорог.

Заливаюсь краской от его непристойностей. Ярко воображаю, как вздыбленный член входит в горло. Закашливаюсь от волнения.

— Ноги шире, — приказывает хрипло. — Раздвинула. Живо.

Подчиняюсь. На автомате. Вообще, не представляю, как можно ему не подчиниться. Нереально ослушаться. Невозможно.

Миг — меня накрывает темнота. Крепко сжатые кулаки вжимаются в постель по обе стороны от моей головы. Амир подается вперед, нависает надо мной, трется своим восставшим членом о лоно.

Я всхлипываю, бьюсь и содрогаюсь под ним в ожидании большего. Гораздо большего. Кусаю распухшие губы, смотрю на мужчину с отчаянной мольбой в глазах.

— Скажи это, — требует громила, поудобнее устраивается между моими раздвинутыми ногами, сильнее потирается эрегированным органом о влажные складки, надавливает, подразнивая истекающий возбуждением вход, однако проникать вглубь не спешит.

— П-прошу, — запинаюсь, ощущаюсь себя как в лихорадке. — П-пожалуйста.

— Чего ты хочешь? — опаляет дыханием, точно коршун нависает сверху.

— Чтобы ты меня взял, — выдаю на одном дыхании.

— Хрень, — заключает с издевкой. — Хреново звучит.

— А как тогда?

— Прямо надо, — хмыкает. — Без этой постной поебни. Огня дай. Подразни. Может, мне по вкусы бабы острые на язык?

Вспышка ярости ослепляет. Бьет по нервам как разряд тока. Первый порыв побуждает наговорить гадостей в ответ, опять затронуть тему измен, пообещать, что в долгу не останусь, при появлении всяких там баб, сразу ему увесистые рога наставлю.

Однако нет. Нельзя. Зачем опять дразнить быка красной тряпкой? Нужно тоньше действовать. Нужно так ему мозги запудрить, чтобы и не вспоминал об остальных женщинах.

— Я хочу твой член, — заявляю тихо, смотрю ему прямо в глаза, провожу ладонями по широкой, поросшей волосами груди, исследую каменные мускулы, наслаждаюсь жаром кожи. — Насади меня и… выдери до беспамятства.

— Неплохо, — замечает с хищным прищуром. — Продолжай.

— Трахни меня, — голос предательски срывается, но я не сдаюсь, говорю дальше, по самому краю хожу. — Засади, чтобы выла и орала, чтобы ноги сдвинуть не могла. Заклейми этим громадным органом, выжги каленым железом нутро.

Приподнимаю бедра так, чтобы скользнуть лоном по разгоряченному члену. Впиваюсь ногтями в мускулистые плечи, подаюсь вперед и кусаю Амира, зажимаю его нижнюю губу зубами, до крови закусываю.

Это действует на громилу как вызов.

Больше никаких прелюдий. Никаких разговоров. Демон внутри него срывается с цепи. Железная клетка разламывается на части. Разносится изнутри.

Он берет меня одним ударом. Вонзается до упора. Ощущение такое, будто проникает аж под ребра, до отказа мое тело заполняет, порабощает целиком и полностью.

Одержимая скачка. Дикая. Бешеная.

Разве этот мужчина человек? Нет. Дикарь. Зверье. Для него нет ни граней, не запретов. Никаких табу. Он не знает понятие «стоп». Животное. Кровожадное, изголодавшееся по моей плоти.

Громила делает то, о чем я его просила. Заставляет меня потеряться, утонуть в омуте гремучих страстей. Заставляет забыть собственное имя, отключиться от реальности, отрубиться напрочь. Вынуждает взвыть, забиться в неистовстве, в исступлении. По лезвию ножа не ведет, не дразнит. Сразу хватает, сгребает в удушающие объятия, уволакивает на дно пропасти.

Гигантский член движется во мне точно поршень. Раскаленный вертел пронизывает насквозь. Порочные хлюпающие звуки оглушают. Комнату заполняет запах секса. Аромат низменной похоти.

Мужской рот жадно терзает мои губы. Язык властно пробирается вглубь, отбирая остатки здравого смысла. Руки шарят по телу, мнут и щипают, оставляют печати, помечают с испепеляющей жадностью. Здоровенный орган не ведает усталости. Громила постоянно изменяет ритм и напор, управляет жесткостью толчков, находит внутри меня такие точки, которые плавят волю. Тяжелые волосатые яйца яростно ударяются о мою промежность, а после медленно потираются об увлажнившуюся плоть, вынуждают извиваться, заходиться в судорогах.

Я перестаю считать оргазмы. Плохо различаю, где завершается один и начинается другой. Время лишается смысла. Все вокруг лишается смысла. Забываю про мораль, про нравственность.

Часть меня сознает, что порядочная девушка даже с мужем не должна такое вытворять, но эта часть ничтожно мала.

Я кричу. Я умоляю Амира трахать меня сильнее и жестче. Царапаю его спину ногтями, обнимаю крепкие бедра своими ногами. Прислоняюсь к мускулистому телу, сливаюсь с ним в единое целое. Отвечаю на необузданные поцелуи, издаю утробные стоны.

Я чувствую себя бешеным животным. Сукой в период течки. Больной, двинутой на своем возбуждении. Совершено чокнутой. И когда самец кончает в меня, разряжается вглубь бурным потоком семени, захлебываюсь от счастья, жажду вобрать горячую вязкую сперму до капли, впитать целиком и полностью.

— Что это? — вдруг резко спрашивает Амир. — Бля. Какого хрена?

Не сразу соображаю, о чем он. Едва отдаю себе отчет в происходящем. Просто отмечаю, как его пальцы поглаживают плечо.

Мужчина раздирает мой халат.

— Что за дерьмо? — рявкает, проводит пальцами по моим плечам. — Отвечай. Откуда это взялось? Когда? Какая мразь?

С огромным трудом фокусирую взгляд. Поворачиваюсь, вижу, как он трогает меня, проводит по руке, по светлой коже, покрытой синяками.

Черт. Синяки? И правда — откуда?

Проклятье. Илья. Он хватал меня, тряс, вот и оставил эти дурацкие отметины, улики моих похождений без надзора охраны.

Трезвею моментально. Судорожно сглатываю, заранее пробую придумать логичное оправдание, но ничего нормального в голову не приходит.

Я просто смотрю в черные глаза и тянет разрыдаться.



— Кто посмел тебя тронуть? — хриплый голос полон гнева.

Его член до сих пор глубоко внутри меня, впечатан до предела, до самого основания. Крупные яйца вжимаются в промежность, мужское семя пропитывает тело, наполняет до краев. Однако сексуальный настрой безнадежно утрачен.